Разрушитель судеб - Виктория Авеярд

осмотрев корабль, Эндри насчитал двенадцать пассажиров, включая Вальтик и его самого. Остальные выжившие – как смертные, так и бессмертные – выглядели не лучше Осковко. Налетчики, Древние и солдаты. Кто-то был ранен, кто-то забылся во сне. Но всех их обуревал страх.

Позади кормы корабля, равно как и перед его носом, ритмично мелькали крошечные огоньки. Прищурившись, в свете луны и фонарей, похожих на спустившиеся с неба звезды, Эндри различил на воде темные силуэты.

Другие лодки.

– Сколько ваших людей выжило, милорд? – спросил Эндри еще суровее, чем прежде.

Люди и Древние начали оборачиваться и прислушиваться к их разговору. Вальтик осталась стоять на носу корабля, обратив лицо к луне.

Осковко фыркнул и покачал головой.

– Какая тебе разница?

– Разница есть не только для меня, но и для всех нас. – Несмотря на холод, щеки Эндри вспыхнули. – Нам нужен каждый солдат, способный сражаться…

– Я уже предоставил их вам. – Принц взмахнул усеянной синяками рукой, рассекая воздух подобно ножу. Его лицо исказилось от печали и отчаяния. – И посмотри, куда это привело нас. Нас обоих.

Эндри не отступал, пусть перед ним и стоял принц Трекии. Дни, когда он служил при дворе, остались в далеком прошлом. Он уже не был оруженосцем, и правила приличия больше не имели значения. Сейчас его волновали лишь Корэйн, Веретенный клинок и судьба этого мира. Он не мог позволить себе сдаться.

– Поешь и напейся вволю, Трелланд, а потом перевяжи раны, – наконец произнес Осковко, вместе с выдохом выпуская из легких злость. На смену ярости пришла жалость; его взгляд потеплел, а лицо приняло выражение, которое Эндри терпеть не мог. Осковко медленно положил ладонь ему на плечо. – Ты молод. Раньше тебе не доводилось видеть битвы, подобные этой, и ты не знаешь, какую цену за них приходится платить.

– Я видел больше, чем вы, – пробормотал в ответ Эндри.

Принц лишь печально покачал головой. Всю злость, которую он испытывал, затмила боль.

– Тебе будет сложнее добраться до дома, чем мне, – сказал Осковко, положив руку ему на плечо и сочувственно сжав его.

В груди Эндри вспыхнуло злое пламя. Он скинул с себя руку и встал прямо перед принцем, преградив ему путь.

– У меня не осталось дома. И у вас его тоже не останется, Осковко, – прорычал он. – Вам некуда будет возвращаться, если сейчас мы бросим мир на произвол судьбы.

– Бросим мир? – Осковко снова овладел гнев, умножившийся десятикратно. – Ты прав, Эндри Трелланд. Ты больше не оруженосец. Но и рыцарем ты тоже не стал. Ты даже не представляешь, чем пожертвовали эти люди. Раз уж требуешь от них новых жертв.

– Вы видели город, – парировал Эндри. – Видели, что Таристан сотворит с вашим королевством и со всем миром!

Поскольку Осковко был не только принцем, но и воином, ему потребовалась лишь доля секунды, чтобы схватить Эндри за воротник. Смерив его яростным взглядом и скрежетнув зубами, он понизил голос до хриплого шепота.

– Позволь этим людям вернуться к семьям и умереть славной смертью, – прорычал он тихим тоном, в котором таилась опасность. – Грядет война, и мы будем сражаться на своей земле, со всей мощью Трекии за нашими спинами. Позволь им хотя бы эту малость, Трелланд.

Эндри в ответ решительно посмотрел на принца и тоже понизил голос до яростного шепота:

– Вы не сможете умереть славной смертью, если не останется никого, кто мог бы вспомнить ваше имя.

По лицу Осковко пробежала тень, а потом он зарычал, словно лишенный добычи зверь.

– В треснувший стакан воды не налить.

Голос, такой же холодный, как ночной ветер, разнесся по палубе. Эндри и Осковко резко обернулись и обнаружили у перил женщину. Она превосходила ростом Эндри и даже Дома. Ее темно-рыжие волосы были заплетены в косы, а бледная, как молоко, кожа сияла ярче луны. Подобно Дому, она была одной из Древних – бессмертной и отрешенной, умудренной годами и не похожей на своих спутников.

Эндри тут же склонил голову в знак уважения.

– Леди Эйда, – проговорил он.

Он помнил, как она присоединилась к их армии вместе с другими бессмертными и джидийцами. Помнил, как их корабли выплыли из-за завесы снежных облаков. Леди Эйда была бесстрашной воительницей и матерью Древнего короля Ковалинна. Практически королевой.

Осковко отпустил воротник Эндри и обратил свое негодование на бессмертную.

– Если хочешь говорить загадками, лучше попытай удачу с ведьмой, – рявкнул он, махнув в сторону Вальтик, по-прежнему стоявшей на мысу. – Волки Трекии не станут терпеть вашу бессмертную чушь!

Эйда шагнула вперед – бесшумно, словно смертельно опасный хищник. Она двигалась совершенно беззвучно, и это внушало страх.

– Древние из других поселений размышляли так же, как и ты, принц смертных. – Она произнесла титул Осковко таким тоном, словно это слово было оскорбительным. – Изибель из Айоны. Вальнир из Сиранделя. Кариас из Тиракриона. Рамия. Шан. Азаро. И все остальные тоже.

В памяти Эндри сохранились воспоминания об Айоне и Изибель, тете Домакриана и правительнице этого поселения. У нее были серебряные глаза, золотистые волосы и каменное выражение лица. Она призвала Соратников к себе в замок и отправила многих из них на верную гибель. Большинство других Древних разделяли ее точку зрения. Они отсиживались в собственных поселениях, делая вид, что не замечают наступления конца света.

Сейчас высокие и каменные своды дворцовых залов Древних казались Эндри невозможно далекими. Наверное, так было всегда.

Не отрывая взгляда от звезд, Эйда вновь заговорила, и из ее слов сочился яд.

– Мои сородичи безмятежно прячутся за крепостными стенами и за спинами своих воинов, словно острова посреди моря. Вот только волны потопа настигнут нас всех, – прошипела она, обернувшись к Осковко и Эндри. – И вода уже подступает к воротам.

– Легко смеяться над людскими потерями, когда ты бессмертна, – ужалил в ответ принц.

Может, Эндри уже и не был оруженосцем, но эти слова заставили его поморщиться.

Древняя не смутилась. Она нависла над ними обоими, и в ее глазах засверкали искры, словно высеченные огнивом.

– Пересчитай наши ряды, волк, – печально усмехнулась она. – Мы отдали столько же, сколько и вы.

Леди Эйда выглядела не многим лучше Осковко. На ее броне виднелись многочисленные следы прошедшей битвы. Некогда великолепная сталь была погнута и поцарапана, а темно-красная мантия порвана на лоскуты. Если раньше у Древней был меч, то она давно его лишилась. Принц осмотрел ее, а затем перевел взгляд на море и на продирающиеся сквозь ночь лодки.

Осковко продолжал стоять на своем, но поддержка Эйды приободрила Эндри. Он встретился глазами с бессмертной леди, и ее немигающий взор наполнил его яростной решимостью.

– Я вынужден просить всех вас отдать еще больше.