Красный свет - Жорж Сименон

— Если ты холост, то, может, никогда и не задавал себе одного вопроса. А это самый важный вопрос. Люди болтают о разных высоких материях, а вот о нем заговорить не смеют. Возьмем, к примеру, мою жену. Прав я или виноват?..

Начал он неудачно и сразу потерял мысль. Впрочем. это была не главная мысль: она хоть и касалась женщин, но лишь косвенно. То, что он пытался объяснить, было сложно, очень сложно и настолько зыбко, что он не надеялся вторично поймать нить своих рассуждений.

Порой на языке у него вертелся добрый десяток фраз, в голову лезли десятки мыслей, но стоило ему открыть рот, как он разом представлял себе почти непреодолимую трудность поставленной перед собой задачи.

Стив пришел в отчаяние.

— Хозяин, еще стаканчик.

И чуть было не взорвался, увидев, что тот колеблется — налить или нет.

— Разве я похож на пьяницу? Разве я из тех, кто учиняет скандалы? Я тихо-мирно беседую с молодым человеком…

Виски налили, и он удовлетворенно хмыкнул:

— Так-то лучше. О чем это я толковал? Ах да, о женщинах и колее. Вот наша исходная точка. Запомни ее.

Женщины, они против дороги, понятно? Им подавай колею. Что ж, тем лучше. Они знают, куда идут. Еще девчонками понимают, чего хотят: их провожают до дома, целуют, а они уже о подвенечном платье думают, верно?

Впрочем, я не хочу сказать о них ничего дурного.

Просто констатирую факт — таковы они от природы.

Женщина — колея…

Мужчина — дорога…

Потому как, что бы ни делал мужчина, тут у него… — Стив убежденно ударил себя кулаком в грудь и тут же запутался в лабиринте своих рассуждений. Точные слова — вот чего ему особенно не хватало.

«Мужчина…» — напрягаясь, повторял он про себя.

Стив силился объяснить, что нужно мужчине и чего его лишают из-за непонимания. Это-то и есть самое трудное. Речь не о том, чтобы хватить лишний стакан ржаного, как съязвила бы Ненси. Велика важность! Виски здесь ни при чем. Важно другое — например, такая ночь, как сегодня, когда сорок пять миллионов автомобилистов вырвались на дорогу. Это надо понять, а чтобы понять, необходимо сойти с рельсов.

Так он и поступил, войдя в первый бар. Где бы еще он встретил такого человека, как тот, с которым он познакомился и которому ничего не пришлось объяснять? Уж конечно, не у себя в конторе. В конторе компании «Международный туризм» торгуют тысячами миль и полетных часов, путешествиями в самолетах-люкс, билетами в Лондон, Париж, Рим, Каир. В любой уголок Земного шара.

Каждый клиент торопится. Каждому крайне важно отправиться немедленно. И подавно не у Шварца и Тейлора, торгующих рекламой на страницах журналов, радио— и телевременем, щитами, которые устанавливаются вдоль дорог. Даже не у Луи, куда такие клиенты, как он, забегают к пяти, словно на водопой, чтобы взбодрить себя сухим мартини.

Ему вдруг захотелось мартини. Но он знал, что хозяин откажет, а ему неприятно нарываться на отказ перед новым незнакомцем.

— Понимаешь, одни с них сходят, другие — нет.

И все тут!

Он по-прежнему говорил о рельсах, но больше это не уточнял. Случалось, даже проглатывал лишние слова — может быть, потому, что их трудно произносить.

— Этой ночью я с них и сошел.

Прежний его знакомец тоже сошел с них, и, без сомнения, окончательно. Как, вероятно, и человек, который в первом баре, прикрывая трубку рукой, передавал по телефону нечто таинственное.

Ну а этот? Стиву ужасно захотелось задать ему вопрос, ободряюще подмигнуть, заставить его рассказать о себе.

Он не работает ни в конторе, ни на ферме — это очевидно, несмотря на грубые башмаки. Возможно, шатается с пустым карманом по дорогам, «голосует» и, если повезет, едет на попутных машинах. Понимает ли он, что в этом нет ничего зазорного? Скорее, напротив!

— Завтра увижу детей.

При этой мысли Стива затопила нежность. Он расчувствовался, у него защемило сердце, и неожиданно ему показалось, что он предает Бонни и Дена. Он постарался мысленно представить их себе, но образ получился расплывчатым, и Стив вытащил из кармана бумажник: сейчас он взглянет на карточки — они всегда при нем.

Он подсунул пальцы под водительское удостоверение, достал фотографии и наклонил голову как раз в тот момент, когда сосед положил на прилавок монету и направился к двери. Незнакомец проделал это невероятно быстро, словно походя, и Стив не сразу сообразил, что произошло.

— Ушел? — удивился он, повернувшись к хозяину.

— Скатертью дорога.

— Вы его знаете?

— И знать не хочу.

Стива покоробило: содержатель такого бара, а тоже катится по рельсам. Конечно, перебрал он, Стив, а не сосед — тот даже не допил пиво; тем не менее со Стивом обращаются уважительно — видят, значит, по лицу, что человек степенный, воспитанный.

— Ваши ребята? — полюбопытствовал хозяин.

— Мои. Сын и дочь.

— Едете за ними в деревню?

— В лагерь Уолла-Уолла в Мэне. Там два лагеря рядом: один для мальчиков, другой — для девочек. Миссис Кин занимается девочками, а ее муж Гектор, похожий на старого бойскаута…

Хозяин слушал внимательно, но не Стива, а радио.

Хмурил густые брови, крутил ручки приемника, добиваясь лучшей слышимости, и злобно поглядывал на радиолу, музыка которой заглушала все другие звуки.

— …поочередно проскользнул — еще не установлено, каким образом, — через три полицейских кордона, и около одиннадцати вечера его видели в угнанной машине на дороге номер два. Он ехал в северном направлении…

— О ком это? — спросил Стив.

— Будьте осторожны: преступник вооружен, — закончил диктор и объявил:

— Следующий выпуск последних известий в два часа пополуночи.

Заиграла музыка.

— О ком это? — настаивал Стив, хотя не имел к тому никаких оснований.

— О парне, удравшем из Синг-Синга и запершем девочку с плиткой шоколада в шкафу.

— Какую девочку?

— Дочку фермеров из Кроутен-Лейк.

Озабоченный хозяин больше не обращал на него внимания: он искал глазами кого-либо трезвого, с кем можно посоветоваться. Потом направился в угол, где за столом в обществе двух женщин пили пиво двое уже немолодых мужчин, похожих на подрядчиков-строителей.

Из-за музыки Стив не слышал, что они говорят. Они указывали на опустевший табурет рядом со Стивом; одна из женщин, сидевшая вблизи автомата для продажи сигарет, казалось, что-то вдруг вспомнила; хозяин, покачивая головой и нерешительно посматривая на телефон, висевший на стене, выслушал ее объяснения и наконец подошел к Стиву.

— Вы ничего не заметили?

— Что именно?

— Татуировки у него на запястье.

До Стива не сразу дошло, о ком его спрашивают.

— У кого?

— У парня, которому вы предложили выпить.

— Он отказался. Но я не в обиде.

Хозяин пожал плечами и посмотрел на него так, что Стиву это не понравилось. Пожалуй, лучше уйти — спиртного все равно больше не подадут, а поболтать здесь не с кем.

Он положил пятидолларовый билет прямо на мокрую стойку, поднялся, слегка покачиваясь, и бросил:

— Получите.

Одновременно удостоверился, что никто на него не смотрит косо, — он бы этого не потерпел.

III

Когда он неторопливо, вразвалку шел к выходу, на губах его играла благожелательная и покровительственная улыбка сильного человека, затесавшегося среди слабых. У него было такое ощущение, будто он великан.

Двое мужчин, стоя к нему спиной и перешептываясь, загораживали проход. Он отстранил их широким жестом, и, хотя оба были с ним почти одного роста, ему показалось, что он выше их на голову. Мужчины даже не возмутились. Стив не искал с ними ссоры, он ни с кем не хотел ссориться, и если на пороге все-таки обернулся, то не затем, чтобы бросить вызов.

Он не спеша закурил и почувствовал себя хорошо.

Воздух приятно освежал лицо. По гладкому асфальту, одинаково шурша шинами, неслись автомобили. Он подошел к своей машине, которую припарковал на неосвещенной части стоянки, открыл дверцу. Все его поразительно раскованные движения, все, что он видел и делал, — все доставляло ему внутреннее удовлетворение.

Опускаясь на сиденье, он увидел, что на месте, которое должна бы занимать Пеней, расположился мужчина.

Несмотря на темноту, Стив сразу узнал удлиненный овал лица, темные глаза и не удивился ни тому, что обнаружил его здесь, ни тому, чем это могло быть чревато.

Он не попятился, не заколебался, не принял оборонительную позу, а уселся поудобней, привычно подтянул брюки, захлопнул дверцу и положил руку на переключатель скоростей.

Потом, не ожидая, пока незнакомец заговорит, и скорее продолжая беседу, чем спрашивая, бросил:

— Так это ты?

Смысл этих слов был не тот, что обычно. Стив как бы поднялся на несколько ступеней выше повседневности, жил сейчас в какой-то сверхреальности и поэтому изъяснялся кратко, уверенный в себе и в том, что будет понят.

Сказав: «Так это ты?» — он вовсе не спрашивал своего пассажира, ему ли он недавно предложил в баре выпить.