История британской социальной антропологии - Алексей Никишенков

Пожалуй, наибольший вклад в изучение истории британской антропологии внесли историки науки, среди которых особое место в этом деле занимают два человека – Дж. Стокинг и А. Купер. Стокинг, американский специалист в области истории науки, вообще может быть назван лидером в изучении данной темы, так как никто не может сравниться с ним ни по количеству публикаций в этой области, ни по их качеству. Если сравнивать его исследования с работами британских антропологов, пишущих о своей науке зачастую с целью утвердить свою точку зрения в полемике, то его позиция априорно выглядит выигрышной, поскольку он находится не внутри объекта своих исследований, а за его пределами, что само по себе обеспечивает гораздо большую степень объективности. Его работы также демонстрируют мастерское владение историческими методами и использованием широкого круга исторических источников, что позволило ему представить развитие британской антропологии в контексте конкретных исторических ситуаций во взаимосвязи с социальными, политическими, идеологическими процессами. Особенно важными для автора этой книги были три монографии Стокинга. Первая из них – «Раса, культура и эволюция»[135] – посвящена исследованию процесса становления антропологического познания как такового, в котором деятельность британских антропологов была одной из составных частей, наряду с американскими учеными и представителями этой науки из других стран. Вторая монография – «Викторианская антропология»[136] – уже специально посвящена британской научной дисциплине. В этом труде рассматриваются ее идейные истоки, первые ее шаги в создании теоретических и организационных оснований, а также деятельность тех, кто эту науки создал – Э. Тайлора, Дж. Мак-Леннана, У. Робертсона Смита, Г. Мейна и др. Третья книга – «После Тайлора: Британская социальная антропология, 1888–1951»[137] – посвящена изучению следующего этапа истории этой науки, в ходе которого она оформилась в качестве университетской дисциплины, выработала корпус теоретико-методологических принципов, включая методику полевых исследований. В этой книге рассматривается деятельность Дж. Фрэзера, Р. Маррета, Э. Вестермарка, У. Риверса, А. Хэддона, Б. Малиновского, А. Р. Рэдклифф-Брауна и др.

Особенность вклада А. Купера в изучение истории британской социальной антропологии заключается в том, что сам он был плоть от плоти этой науки – получил антропологическое образование на кафедре М. Фортеса в Кембриджском университете, провел серию длительных полевых исследований в Южной Африке и опубликовал ряд добротных работ по полученным в поле материалам, кроме того, он и по происхождению был связан с антропологическим цехом – знаменитый антрополог, ученица Б. Малиновского Хильда Купер была его родной теткой. Невзирая на свою включенность в антропологическую среду, Купер, получив благословение одного из своих учителей, И. Шаперы, сумел при написании книги по истории своей науки занять относительно объективную позицию. Его небольшая по объему книга «Антропологи и антропология: Британская школа, 1922–1972»[138] освещает основные вехи полувекового отрезка истории дисциплины начиная со времен «функционалистской революции» 1922 г. В этой книге Купер не только анализирует развитие и противоборство теоретических концепций, но и разбирает непростые взаимоотношения между лидерами дисциплины, давая порой нелицеприятные оценки отдельным их аспектам. Книга вызвала противоречивую реакцию у его коллег, и у Купера появилось немало проблем. Тем не менее он регулярно переиздавал свой труд (1978, 1983, 1993), внося в него существенные коррективы и несколько изменяя название. Делал он это не в последнюю очередь потому, что книга стала чуть ли не единственным учебным пособием по истории британской социальной антропологии для студентов, специализирующихся по этому предмету.

Часть I

Начало британской социальной антропологии (XVIII – начало ХХ в.)

Гл. 1. Социальные предпосылки и идейные истоки британской социальной антропологии (XVIII – середина XIX в.)

Ставя задачу исследования идейных истоков британской социальной антропологии, прежде всего необходимо в качестве эвристического принципа определить общие контуры того, что возникло из этих истоков, т. е. основные параметры того феномена, который позже получил наименование «социальная антропология». Эти контуры определяются теоретическими воззрениями основоположников этой науки, а также их представлениями о предмете ее изучения и методах исследований, т. е. тем, что Т. Кун назвал парадигмой. Парадигма, созданная классиками этой науки, при всей противоречивости отношения к ней последующих поколений ученых, обладает набором исследовательских установок, которые сохранились до настоящего времени. Они, конечно, развивались, видоизменялись, подвергаясь внутридисциплинарной критике, которая порой была направлена на полное устранение некоторых из них. Тем не менее основные положения исходной парадигмы проявили удивительную живучесть, так или иначе сказываясь в исследованиях даже тех ученых, которые декларативно их не признавали.

Несколько упрощая суть вопроса, можно представить, так сказать в первом приближении, основные инварианты классической парадигмы социальной антропологии в следующем виде. Представления о предмете: 1) культура (цивилизация), общество и человек как таковые, но с особым акцентом на первобытные («примитивные», «доисторические», «дикие», «варварские», «бесписьменные», «традиционные», «безгосударственные», «крестьянские» и т. п.) их формы; 2) «естественные» основания культуры, общества и человека, законы их бытия (в диахронной или синхронной плоскостях); отсюда особое внимание к фундаментальным общественным институтам (брак, семья, род, община, право, мораль, религия и т. п.), первоначально к их происхождению и эволюционному развитию. В методологическом плане изначально были приняты постулаты, вытекающие из «стандартного идеала научности» позитивистской доктрины, – индуктивизма, эмпиризма, экспериментальности и сравнительного анализа. Эти установки воспринимались как необходимое условие познания закономерностей социокультурных явлений.

В целом антропологические исследования мыслились как деятельность, имеющая в идеале практическую общественную пользу – познание сущности общественных институтов и человека должно привести к их совершенствованию, стать базой научно обоснованного реформаторства.

Отмеченные общие установки, разумеется, не были изобретением классиков ранней антропологии. Многие из них формулировались до них разными мыслителями. Тем не менее в трудах первых антропологов эти установки получили оригинальное выражение и стали основанием конкретной научно-исследовательской деятельности нового типа. Поэтому первым и необходимым шагом в изучении истории британской социальной антропологии должно стать выявление общественно-политических, идеологических, философских, научных и других течений, образующих ту среду, которая породила этот новый тип научно-исследовательской деятельности. Из этой среды первые антропологи черпали идеи, на ее запросы и вызовы они считали себя призванными найти ответы.

Последующие разделы настоящей главы посвящены анализу основных факторов, воздействовавших на процесс формирования новой научной дисциплины. Наиболее существенными из этих факторов являются: 1) сложившаяся в Европе к середине XIX в. традиция осмысления феномена «цивилизации» («культуры») и роли в ее развитии европейских «доисторических» и неевропейских (восточных, первобытных, колониальных и др.) народов; 2) философские направления, трактующие природу общества и культуры в натуралистическом (естественно-научном) ключе, а также философские, научные и теологические направления в изучении фундаментальных институтов человечества; 3) предшествующие социальной антропологии организационные формы изучения простонародной культуры – антикварные, фольклористические и др. клубы, общества, периодические издания, а также религиозные благотворительные корпорации, занимающиеся опекой бедноты и коренных жителей колоний и т. п.; 4) литературная традиция описаний заморских стран и народов в сочинениях путешественников, миссионеров, чиновников и др.

Разумеется, исторический процесс возникновения научной отрасли не может сводиться к механической сумме факторов, он, как и всякий исторический процесс, включает в себя множество случайных обстоятельств, которые порой играют весьма существенную роль, но, тем не менее, выделенные нами аспекты представляют собой минимально необходимый и достаточный набор явлений для реконструкции этого процесса.