Новая судьба - Лилия Лукина

– Дамы и господа! Новость у меня крайне неприятная! – жестко начала я, оглядывая собравшихся, которые смотрели на меня настороженно, выжидающе и даже с каким-то испугом. – Сегодня утром Вадим Родионович нашел на столе в кабинете Павла Андреевича записку, которой вчера вечером там не было, – и я показала присутствующим файл с вложенным туда листом бумаги. – Для тех, кто не видит со своего места, зачитываю: «Будьте предельно осторожны!». Слово «предельно» подчеркнуто.

Услышав это, все в ужасе уставились на меня, а Лидия Сергеевна, буквально подскочив на месте, схватилась руками за щеки и, явно балансируя на грани истерики, почти взвизгнула:

– Это невозможно! Этого не может быть!

«Что-то она лишку нервничает!» – подумала я, а вслух сказала:

– И вместе с тем, это именно так. Замок был открыт или поддельным ключом, или отмычкой. Если это дурацкая шутка кого-то из домашних, прошу признаться в этом здесь и сейчас. Ничего не могу сказать за Павла Андреевича и Владимира Ивановича, но сама твердо гарантирую, что никаких карательных санкций к виновному применять не буду. Так… Поговорю tete-a-tete без соблюдения общепринятых норма вежливости и приличия и все. Итак, я жду!

Я внимательно оглядывала собравшихся, но ни на одном лице не заметила ни тени смущения или скрытого торжества от того, что он поднял такой шум и переполох, никто не отвел взгляд и не опустил глаза. Все таращились на меня, испуганно переглядывались и, кажется, не могли до конца поверить в то, что кто-то осмелился совершить такое святотатство – залезть в кабинет хозяина.

– Ну, что ж! – немного подождав, сказала я. – Если это все-таки кто-то из вас, но не находит в себе мужества признаться публично, то, я думаю, он или она найдет возможность поговорить со мной наедине в течение дня, пока события не приобрели необратимый характер, потому что в противном случае… – я многозначительно помолчала, оглядывая всех и уж в чем – в чем, а в том, что мой взгляд в этот момент любовью не светился, я была более чем уверена. – Есть еще один вариант: на территории «Сосенок» и в доме был совершенно посторонний человек. Чужой нам всем человек! Как он мог сюда проникнуть, я буду еще разбираться и разберусь! – с нескрываемой угрозой в голосе сказала я и, спохватившись, спросила: – Я уже знаю, что Власов в Москве, а где Остерин с женой?

– Георгий Дмитриевич немного приболел, а Нина Максимовна за ним ухаживает, – объяснил Вадим и я кивнула:

– Ясно! – и продолжила: – Итак! Повторяю: в дом проник чужой человек, а поскольку он человек, а не дух бесплотный, то хоть какие-то следы своего здесь присутствия он должен был оставить. И вы эти следы видели. – Ответом мне был глухой, но гневный ропот. – А я говорю: видели! – жестко повторила я. – Но человеческая память невероятно причудлива и избирательна. Вы обязательно обратили внимание на какую-то странность, вы мимоходом отметили ее, но тут же забыли о ней, у вас просто осталось ощущение, что что-то не так, но что именно, вы в тот момент не поняли. – Собравшиеся, молча, переглянулись, и по их лицам я увидела, что до них дошло, о чем я говорю. – Здесь находится всем вам хорошо знакомый Федор Семенович Солдатов. Он привез сюда людей, которые самым подробным образом побеседуют с вами…

Тут раздался глухой ропот:

– Допрашивать, что ли нас будут?.. Дожили! – и все подобное в этом же духе.

Мне пришлось добавить металла в голосе и уже, не сдерживаясь, рявкнуть:

– Не доп-ра-ши-вать! Для слабослышащих повторяю: бе-се-до-вать! Для того, чтобы помочь вам вспомнить любые отклонения от обычного, повседневного течения жизни! Они по много лет проработали следователями в милиции и зубы проели на том, чтобы помочь свидетелю вспомнить малейшие детали того, что он видел! Так что не фордыбачьте, а сотрудничайте! Важна любая мелочь! Чашка не на том месте стояла! Стул переставлен! Портьера задернула не так! – и тут я увидела, как одна их кухарок, судя по ее халату, открыв рот, пристально на меня уставилась. – Вы что-то хотите сказать? – обратилась я к ней. – Она замялась, и я опять повторила, но уже гораздо мягче и проникновеннее: – Поверьте! Важна каждая мелочь!

– Да я… – неуверенно начала она – видно ей нечасто приходилось не то что говорить в присутствии хозяев, а просто даже бывать в этой части дома – но я ободряюще ей улыбнулась, и она уже смелее сказала: – Да крюк на «черной» двери утром откинут был. А я же сама видела, как Лидия Сергеевна вчера вечером дверь на ключ заперла и повесила его на косяк – там специальный крючочек есть, – объяснила она мне. – А потом подумала немного и еще крюк большой… Тяжелый такой навесила. Мне сегодня утром в теплицу за овощами надо было… Я ключ-то взяла да замок отомкнула… А потом к крюку сунулась, а он откинут уже!

Я тихо обалдела – это было что-то новенькое! Внутри усадьбы все всегда чувствовали себя настолько уверенно в своей полнейшей безопасности, что дом никогда не запирался. Я, как, впрочем, и все остальные вопрошающе уставилась на Печерскую, которая залилась краской и снова занервничала, уже с трудом держа себя в руках.

– Лидия Сергеевна! – удивленно спросила я. – И давно вы стали дом запирать?

– Понимаете, Елена Васильевна… – сказала она.

Услышав это, я скривилась – ну вот! Я уже и Еленой Васильевной стала, а еще совсем недавно Леночкой была! Вот она – обратная сторона власти! Но я промолчала и стала слушать дальше, а Печерская довольно нервно продолжила:

– У меня уже много лет есть привычка перед тем, как идти спать, все обойти и все проверить: выключен ли свет, закрыты ли вода и газ… Это у меня еще от квартиры нашей такая привычка… Павел еще всегда шутил: «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои»… Вот… И, когда я стала вести этот дом, я и здесь вечером обязательно все обходила и все проверяла… Конечно, скоро Ирочка хозяйкой дома станет, но, пока ее нет, я уж по старой памяти… – от смущения она, не поднимая глаз, теребила подол своего платья и мы все, видя, как тяжело ей все это говорить, молчали и не перебивали ее. – Вот и вчера вечером я пошла… И, когда выходила из библиотеки, мне показалось… Словом… Словно смотрит на меня кто-то… Я оглянулась, но вокруг никого не было…

– То есть вы никого и ничего не видели? – осторожно поинтересовалась я, но и этих несколько слов хватило, чтобы она сорвалась.

– Не видела! – она почти плакала. – Я почувствовала! И мне стало страшно! Саша уехал! Павла нет! И Владимир Иванович улетел! Вот я и заперла все двери! – тут она не выдержала и разрыдалась.

– Мамуля! Ну, что же ты нам-то ничего не сказала? – кинулись к ней все четверо Репниных.

– Лидия Сергеевна! Надо же было охрану вызвать! – это уже Вадим подал голос.

– Чтобы меня на смех подняли? Да? – сквозь слезы отвечала Печерская. – Или сумасшедшей посчитали?

Я мигом кивнула Семенычу – он, когда надо, может такой лисой прикинуться, что никогда не догадаешься, что он на самом деле позубастей иного волкодава будет – и он тут же бросился к Печерской, раздвинул собравшихся около нее людей, присел перед ней на корточки и заворковал, поглаживая ее по руке:

– Да вы же наша Лидия Сергеевна! Вы же наша умница! Вы же наша молодец! Как же хорошо, что вы всю жизнь учительницей проработали! У вас же интуиция не только женская, которая мужской сто очков вперед даст и обгонит, но и профессиональная, бесценная! Вы же столько лет спиной к классу стояли, что вам и оборачиваться не надо было, чтобы узнать, что эти сорванцы вытворяют! У вас же, можно сказать, на затылке глаза появились! Как же вы нам помогли! Вы же нас просто спасли! Дорогая вы наша! Мы же теперь с этим делом в два счета разберемся! Что бы мы без вас делали!

– Правда? – от удивления Печерская даже плакать перестала, а Солдатов активно закивал, подтверждая это.

Господи! Будь женщина хоть семи, хоть восьми пядей во лбу, а на такую грубую примитивную мужскую лесть всегда купится, да и утешить ее в такую минуту лучше мужчины никто не сможет, потому что в ней со времен каменного века заложена потребность в защитнике, большим и сильном, который и приголубит, и спасет. Только вот не помню я, чтобы меня за все мои тридцать шесть лет кто-нибудь вот так утешал и спасал кроме Игоря! «Эх, Игорь-Игорь! – тоскливо вздохнула я. – Как же мне тебя не хватает! Два года прошло, как ты погиб, а больно так, словно это вчера случилось!», но отвлекаться на посторонние мысли сейчас было нельзя и я, мысленно встряхнувшись, быстро взяла себя в руки и посмотрела на остальных, до которых, наконец-то, полностью дошло, что в доме беда.

– Кирилл Владимирович? – спросила я мужчину в «камуфляже».

– Светлов! – он коротко козырнул мне, несмотря на то, что был без погон – привычка! Куда же от нее денешься!