Новая судьба - Лилия Лукина

– Минутку! – перебила я его. – Кто конкретно открывал кабинет?

– Владимир Иванович своим ключом, – тут же ответил Вадим и пояснил. – Это дверь только выглядит, как деревянная, а на самом деле она стальная и огнеупорная, замок же к ней изготавливали по спецзаказу в Швейцарии. От этого замка существует всего три ключа. Первый – у Павла Андреевича, но он его перед отъездом оставил в усадьбе – у него в кабинете есть сейф с внутренним секретным отделением, шифр от которого знает только он. Вот в нем-то он и оставил и ключ, и еще некоторые вещи. Второй – у Панфилова, но он вчера его тоже здесь оставил и я его просто в сейф запер – у нас не принято в дальние поездки эти ключи брать. А третий – у меня, – он показал связку ключей.

Я взяла ее в руки и, найдя самый замысловатый, показала на него:

– Этот? – Вадим кивнул, и я спросила: – А Владимир Иванович вчера нормально открыл замок? Ничего не заедало, например?

– Нет, – уверенно сказал Вадим. – Все было, как обычно, а запирал кабинет уже я, и замок тоже нормально работал. Так вот вчера никакой записки на столе не было, а сегодня утром…

– Подождите! – остановила его я. – Во-первых, почему вы так рано пошли в кабинет, а, во-вторых, вашим ключом сегодня утром замок в первый раз нормально открылся или поддался с трудом, как и сейчас?

– Да не спалось мне – все думал, как же там такое могло произойти, – объяснил он. – Стал собираться, да вспомнил, что свой органайзер накануне в кабинете забыл, вот и пошел за ним. А насчет замка… – он задумался, вспоминая. – А вы знаете, Елена Васильевна, – с удивлением сказал он, – я ведь его действительно еле-еле открыл.

– Все ясно! – раздраженно сказала я, а он непонимающе на меня посмотрел. – Ключей от замка только три и они очень сложные, то есть таких заготовок ни у одного специалиста нет. Предположим, что некто исхитрился снять оттиск с ключа и обратился к какому-нибудь Самоделкину, чтобы тот изготовил ему дубликат. Но, не имея перед глазами оригинала, а еще лучше – самого замка, даже самый лучший мастер не сможет сделать точную копию, подогнать ее тютелька в тютельку. Поэтому, когда попытаются этим «левым» ключом открыть замок, он закапризничает, и нужно будет прилагать немалые усилия, чтобы его все-таки открыть, и при этом замок обязательно будет поврежден. Понимаете? – Вадим неуверенно кивнул. – Далее. Этот некто мог исхитриться поменять местами родной ключ и вновь изготовленный дубликат, но Панфилов вчера легко открыл замок своим ключом и вы своим тоже нормально закрыли – вывод: они у вас настоящие. А вот то, что сегодня утром вы открыли дверь уже с трудом, значит, что ночью замок отпирали или дубликатом, или отмычкой. Так какой у нас из всего вышесказанного напрашивается вывод? – я посмотрела прямо в глаза Вадиму. – Или это кто-то из домашних сделал себе дубликат и ночью лазил в кабинет, чтобы вот так по-идиотски пошутить, или в доме ночью был посторонний.

– Да никогда никто из обитателей усадьбы не решился бы войти в кабинет Павла Андреевича в его отсутствие, даже если бы дверь была открыта настежь! – гневно выпалил он. – А вы намекаете на то, что кто-то тайком сделал себе дубликат и ночью проник! Это невозможно! А охрана у нас такая, что и мышь не проскочит!

– Тогда найдите мне другое объяснение! – взорвалась я, и Вадим мрачно насупился. – Здесь, что, привидения ночью шастали? Или кто-то лунатизмом маялся? Так вчера не полнолуние было! Кстати, кто сейчас живет в усадьбе? Есть кто-то новые, которых я не знаю?

– Да нет, все те же, – буркнул он, еще не придя в себя. – Власов вот только в Москву по делам уехал, – он имел в виду троюродного брата Матвея и жениха его приемной матери Лидии Сергеевны Печерской. – А остальных вы всех знаете. В гостевом домике, где ваша мама с Орловым живут, теперь еще и Георгий Дмитриевич с Ниной Максимовной поселились. А еще там Вера Николаевна…

– Бабушка Ирочки? Мать ее родной мамы? – удивившись, уточнила я и он кивнул. – А она-то с какого перепуга сюда влезла?

– А ей Владимир Иванович разрешил, – объяснил Вадим. – Хочет она поближе к Ирине Георгиевне быть. Ведь счастье-то для нее какое – наконец, по-настоящему рядом с внучкой оказаться. Вот они с Ниной Максимовной все о ней и говорят: Нина Максимовна рассказывает, какая она дома была, а Вера Николаевна – какая в школе.

– И давно она здесь обретается?

– Да уже два дня.

– Черт побери! – не выдержала я. – Какое-то общежитие из усадьбы устроили! Ну да это не мое дело. А в данной ситуации оно и к лучшему, что все они в одну кучу собрались. Но это все родственники, а из обслуги никто новый не появился?

– Не знаю, можно ли их назвать обслугой, – с сомнением в голосе сказал Вадим. – Видите ли, после того, как из Принстона вернулся Григорий, сын Олега Кошечкина, Павел Андреевич решил создать своеобразный «техцентр», который занимается… – и тут он начал подозрительно путаться в словах. – Конечно, у нас на фирме есть специальное подразделение по обеспечению информационной безопасности, и оно вполне справляется со своими обязанностями, но… – он помедлил, подбирая слова. – Понимаете, Елена Васильевна, во-первых, это подразделение тоже необходимо контролировать, а, во-вторых, бывают моменты, в которые нельзя посвящать даже очень доверенных, но посторонних людей. Сейчас в «техцентре», которых находится во втором гостевом домике, работают Олег с Григорием и Николай Егоров, которого вы сами прекрасно знаете, в их ведении и компьютерная сеть, и наша АТС, и кое-что другое.

– Подождите! – остолбенела я. – Когда же это Егоров успел в особо доверенные лица попасть? Он же в Семье без году неделя?

– Ну, – пожал плечами Вадим, – его проверкой занимался лично Владимир Иванович, и потом у Николая Владимировича еще нет права выхода с территории, к чему он, откровенно говоря, и не рвется – не слишком-то счастливо у него семейная жизнь сложилась. Так что он здесь в «техцентре» и живет – там есть жилые комнаты, да и Григорий тоже там же. Они оттуда практически и не выходят, там и едят – им весь свет в окошке монитор заменяет, – усмехнулся он. – А Олег постоянно живет здесь, в доме – у него, – Вадим на секунду замялся, – некоторым образом роман.

– На Николая не удивляюсь – ему действительно в родном доме делать нечего, разве что только ночевать, да и кроме компьютера ему ничего в жизни не надо, а вот то, что Григорий там отшельником сидит – странно. Мы, помнится, в его годы много чем интересовались, да и плотских утех не чурались, а у этих только папки с файлами и размножаются. Да-а-а… Странная молодежь пошла! Ладно, познакомлюсь я попозже с этим вундеркиндом. Сейчас для нас с вами главное то, что все трое ночью были в усадьбе. А что еще нового здесь произошло, пока я в санатории была?

– Да ничего, – пожал он плечами. – Раздел имущества ваших родителей произведен и коттедж теперь – собственность Зинаиды Константиновны, правда, она туда еще не перебралась.

– Естественно, – усмехнулась я. – Она же без Орлова дня прожить не может, а на каком основании он теперь будет там жить, если мы с ним разведены?

– Кстати, об Орлове. Контейнеры с его вещами прибыли, но Панфилов распорядился их пока не разгружать, потому что некуда. В ваш коттедж, как вы правильно заметили, уже нельзя, а в гостевом домике своя мебель есть. Вот уж как Светлану найдут, определятся они с Орловым, где жить будут, тогда и до вещей дело дойдет.

– Хорошо, что напомнили, – спохватилась я. – Ее еще не нашли?

– К сожалению, нет, – вздохнув, ответил он.

– Черт! – выругалась я. – Ну, сколько можно копаться?! Не иголка же она в стоге сена! – Вадим на это только развел руками. – Ладно! Отыщется же она когда-нибудь! А что на заводе? Я имею в виду поиски тайника.

– Тоже ничего. Павел Андреевич сказал, что…

– Да знаю я, что он сказал! – отмахнулась я. – Что наткнуться на него мы можем только случайно, потому что в старину такие вещи умели делать. Так?

– Так, Елена Васильевна, – кивнул он. – Работы там постоянно ведутся, но результатов пока никаких нет.

– Плохо! – выразительно сказала я и спросила: – А об Уразбаевой какие-нибудь новости есть? – Вадим только отрицательно покачал головой. – Жаль! Как бы я хотела, чтобы у них с Владимиром Ивановичем все наладилось! – вздохнула я.

Дело в том, что после того, как от Панфилова ушла жена, они с Юлей стали жить вместе. Она-то его давно любила, а вот он считал ее серой домашней мышью, постоянно сравнивал с бывшей женой – дамой яркой и эмоциональной – и относился соответственно. Юля не выдержала этого и уехала. Известие же о том, что она оказалась на самом деле совершенно незаурядной личностью, которая не только смогла найти Ирочку, но и потом на протяжении многих лет защищала ее от всяческих жизненных невзгод всеми возможными способами, вплоть до самых крайних, здорово подкосило Владимира Ивановича. Он-то ее, наконец, оценил по-настоящему, а вот она… Она, по-видимому, возвращаться к нему совсем не собиралась.