Пещера Восходящего Солнца - Елена Су

Цаца кокетничала бесконечно, со всеми подряд, отсюда и прозвище такое. Она постоянно сияла, переливалась всеми красками и при этом была недоступна. Все, кто штурмом пытался взять этот бастион, натыкались на серьезную преграду в виде экзаменов на нормальность, которые Цаца устраивала понравившимся ухажерам. И часто «мальчики» сходили с дистанции, так как она сама с ними и соревновалась и часто выигрывала. И в спорте, и бесстрашном противостоянии ночному уличному хамству, и способности обеспечить и наладить свою жизнь без помощи родителей.

Вереница неудачливых воздыхателей множилась. Цаца к ним охладевала, как только они оказывались в числе проигравших. Некоторые из поклонников, уже ни на что не надеясь, все равно продолжали жалкие попытки приблизиться к этой стройной, длинноногой, невероятно энергичной и притягательной красотке.

С Болей и Лёлей Цаца познакомилась на отдыхе в Египте. А в Москве они продолжили свое общение. Оказалось, что с Болей у них общие интересы: катание на сноубордах, велосипедах, плавание, но самое главное – они были на одной волне сумасшедшего ритма жизни, который сами создавали и поддерживали. Вот такой вечный драйв. А Лёля, с ее тихими занятиями рукоделием, могла только удивляться и радоваться за них.

Кнопка

Белоснежка и 70 гномов, или Снежной Королеве до востребования

Кнопка любила детей. Не в смысле понянчиться, хватая на руки первого попавшегося карапуза, производя приторные уси-пуси, пока он не закапризничает и не попросится обратно к матери. Нет, для этого она их слишком сильно уважала. Ее безмерно восхищала детская непосредственность, с которой они открывают для себя этот мир. Кнопка обладала редкой способностью – разговаривать с детьми как со взрослыми, выходило это у нее легко и естественно, детки к ней тянулись. Правда, была и обратная сторона – со взрослыми иногда она говорила как с малолетними детьми и это им, как правило, не нравилось, но поделать с собой она ничего не могла.

Внутренний мир каждого ребенка воспринимался ею как редкая драгоценность, требующая бережного, очень бережного отношения, на которое не каждый родитель способен. Прямое детское мышление, сногсшибательные логические выводы, порой ставящие в тупик любого взрослого, – ну как тут не восхищаться этими маленькими профессорами?

Этот интерес, эта любовь привела Кнопку в детский сад «Родничок», где она сначала работала нянечкой в продленке, параллельно учась в пединституте, а сейчас уже вела подготовительную группу в качестве воспитателя. Она полностью погрузилась в работу, с интересом используя новые продвинутые техники и знания по возрастной психологии, полученные на дополнительных курсах при институте. И если профессиональная жизнь Кнопки бурлила, то с личной жизнью дела обстояли иначе. Ее не было. Вернее, почти не было.

***

По дороге в Симферополь в рабочий тамбур вышли подышать свежим воздухом Цаца и Кнопка. Цаца, как обычно тарахтела обо всем подряд, Кнопка или Кнопа, как чаще всего называли ее друзья, как всегда внимательно слушала с серьезным выражением лица.

Цаца «разминала крылышки» – так она называла любое действие после долгого и бестолкового сидения на одном месте. Правую руку она подняла вверх, как будто хотела коснуться крыши вагона, а левой рукой, отведнной назад, обхватила лодыжку и прижимала к себе, растягивая тем самым какую-то важную мышцу. Кнопа отрешенно переводила взгляд с серости мелькавшего за окном пейзажа на Цацу и обратно.

Дверь открылась неожиданно и в тамбур ввалилась шумная компания ребят. Судя по одежде – обтягивающие футболки из мембранной ткани36 с яркими красными, оранжевыми, салатными вставками и перчатки с обрезанными пальцами – из всего транспорта они отдавали предпочтение горным велосипедам. Цаца еле успела отскочить к стене. Но испуг быстро остался всего лишь тенью на ее лице, для того чтобы в купе с улыбкой придать кокетливое выражение, столь подходящее для приглашения к общению, начинающемуся со слов «Ой, простите!» Ставки были сделаны верно – еще бы! это же Цаца! – ребята рассыпались в извинениях.

Началась обычная в подобной ситуации болтовня. Банальные вопросы: «Как вас зовут?», «Откуда?», «Куда направляетесь?» и предсказуемые ответы. Беседу поддерживала Цаца, хитро улыбаясь и томно накручивая непослушный локон на палец. Она сейчас находилась в своей стихии и получала огромное удовольствие от новых знакомств, и особенно от возможности отразиться в глазах новых обожателей. А то, что ребята попадут в эту категорию, сомнений не возникало. Мало кому удавалось вот так сразу не заразиться ее жизненной энергией, обаянием, улыбкой. Правда, для Цацы эта кроличья болезнь, как она сама называла состояние воздыхателей, впадающих в гипнотический транс кроликов перед удавом, являлась кратковременной ценностью.

Кнопа почти не принимала участия в разговоре. Отвечала только в том случае, если обращались лично к ней. Делала она это свысока, кратко, без улыбки. Глядя со стороны, могло показаться, что ни с кем она тут не знакома и все происходящее ее чуть ли не оскорбляет и что она выше всего этого. Кнопа с царственным видом смотрела в окно, иногда отрывалась, бросая секундный взгляд на компанию в целом, если раздавался общий смех или чей-то особенно громкий возглас. Случайно ее взгляд скользнул по молодому человеку с красной банданой, повязанной на шее, стоявшему чуть поодаль. Он не участвовал активно в беседе, но, очевидно, слушал, поскольку улыбался и кивал в нужных местах. Он смотрел на Кнопу прислонившись к стене, скрестив на груди руки и наклонив голову. На губах – еле заметная улыбка. Взгляд слегка удивленный, заинтересованный, так наблюдают за игрой детей или животных. Кнопа сразу же отвернулась. Ее как будто током ударило, в животе разлился холодок. Не ожидала она такого откровенного взгляда. Правда, внешне это никак не отразилось. Выждав пару мгновений, внутренне собравшись, она сделала «контрольный» беглый взгляд. Да, ей не показалось, парень наблюдал за ней. Серые глаза, прямой аристократический нос, пронзительный взгляд, – такой типаж нравился Кнопке.

Цаца, насладившись вниманием, уже стала замечать окружающую действительность. Она поймала эту встречу взглядов и, хитро улыбнувшись, обратилась к Кнопе:

– Кнопа, мне не верят, – кокетливо-возмущенно хлопала ресницами Цаца, – подтверди, что мы никогда не берем с собой палатки, – ее губки капризно надулись.

– Да… Не берем… – задумчиво протянула Кнопа и снова отвернулась к окну.

Гул голосов утопил довольную Цацу в расспросах. На эту реакцию она и рассчитывала. И терпеливо, но с явным удовольствием стала объяснять, почему они спят под открытым небом в любое время года. Аргументы: отвратительный запах в палатке и лишние два-три килограмма веса никого не убедили. И тогда она вытащила свой главный козырь:

– Мы погружаемся в природу. И хотим все двадцать четыре часа в сутки ее чувствовать, слышать, видеть закат и рассвет. От непогоды нас может спасти тент, а иногда мы останавливаемся в гротах37. Пенки укладываем с нахлестом, обкладываем их рюкзаками, – под голову, под ноги, по бокам, – и укладываемся как иваси. Тепло, уютно и на свежем воздухе – непередаваемые ощущения! Кто однажды пробует – потом ни за что в палатку не пойдет спать. Хотя иногда берут ее с собой, на всякий случай, но так и не ставят ни разу.

– А не боитесь, что вас украдут? – парень с красной банданой на шее протиснулся поближе. Вопрос был адресован Цаце, при этом он неотрывно смотрел на Кнопу.

Та почувствовала его приближение и взглянула – подбородок неизменно вздернут, надменный царственный взгляд.

Цаца захохотала, запрокинув назад голову и замахала руками:

– Нет! Нет! С нами же мальчики! Мы их по бокам кладем и совсем не страшно!

– Не могу поверить, – спокойно, с улыбкой он обращался уже к Кнопе, – такие красавицы, – он сделал попытку поймать ее взгляд – безрезультатно, – должно быть, они вообще не спят и вас охраняют.

Цаца снова расхохоталась.

– У меня предложение, – сказал он. – У нас с собой «Монополия»38. Сыграем? С меня нефильтрованное пиво, кальмары или чай с лимоном, если вдруг кто-то спортом занимается, – пошутил он. А еще могу предложить грильяж в шоколаде. Что скажете? – Он выжидающе посмотрел на Кнопу.

Все, что она могла сделать – скользнуть по нему взглядом и уставиться в пол с видом оскорбленной особы.

– «Монополия» – это здорово, да? – Цаца повисла на руке Кнопы, заглядывая ей в глаза.

Кнопа пожала плечами, продолжая рассматривать пол.