Я сломалась и падаю вниз - Владимир Колычев

— Он самый и есть. Ствол у него нашли. — Лазарев встряхнул обычный продуктовый пакет, который держал в руке.

Пластик непрозрачный, но видно было, что лежит в нем нечто небольшое и увесистое.

— Что за ствол?

— «Иж-75», калибр пять сорок пять. В машине нашли, — Лазарев показал на голубую «шестерку».

— Тот самый калибр, — проговорил Матвей, посмотрел на парня, которого усаживали в патрульную машину, и спросил: — А вышли на пацана как?

— Да по машине и вышли. Видели ее на пляже.

— В ночь убийства?

— Нет, незадолго до этого. И Белозерову в ней видели, и Горбунова. Патруль мимо проезжал, а они любовь там крутили. Штрафовать их не стали, но шугнули. Ребята и Горбунова запомнили, и его машину.

— Понятно.

— Мы подъехали, в машину заглянули, а там ствол под ветошью. Да если бы только это!..

— А еще что?

— Телефон покойной Белозеровой.

— Уверен, что это ее мобильник?

— Да, конечно.

— Интересное дело. Поговорить с задержанным можно?

— Не вопрос. Доставим его в отдел, оформим по всем правилам, тогда и поговорите.

— Как вы на него вышли?

Матвей мог бы сказать, что Лазареву не следовало лезть не в свое дело, но ведь это было бы смешно. Да, делом Белозеровой занимался отдел по раскрытию убийств, но это вовсе не значило, что Лазарев обязан был сидеть сложа руки. Убийство произошло на его территории, и он имел полное право разыскивать преступника. Если майор это сделал, то лавры на всю голову получит он, а не убойный отдел.

За годы службы Матвей научился читать людей и умел определить, врет человек или нет. Но ведь он мог и ошибаться.

— Не убивал я Иру! Не убивал! — Для вящей убедительности Горбунов свел ладони перед грудью.

Не похоже было, что парень врет. Не годился он на роль убийцы. Слишком уж мягкие у него для этого черты лица и взгляд беззлобный, простодушный.

— А кто это сделал? — спросил Матвей.

— Не знаю!

— Так, давай с самого начала. Когда ты с ней познакомился?

— С месяц назад.

— Как?

— Колесо у нее спустило, а она едет, не замечает. Я ее обогнал, остановил. Вот так и познакомились.

— Кафе? Кино? Дискотеки?

— Нет, какие дискотеки!.. Она своей работой дорожила, а хозяйка у нее строгая. Ей нельзя было надолго задерживаться.

— Пусть так, но вы же нашли выход из ситуации?

— Да, она из магазина ко мне заезжала.

— Домой?

— Да, родители в это время на работе, а у меня сутки через трое, времени много.

— А сам где работаешь?

— Охранником на базе «Вторчермета».

— Значит, в свободное от работы время ты встречался с ней у себя дома?

— Да.

— А по ночам вы виделись?

— Бывало и по ночам. Что днем за час успеешь?.. Я к ней приезжал, она ко мне выходила.

— Куда приезжал?

— На речку, где пляж. Там, говорят, Иру и нашли.

— Вы с ней встречались в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое мая?

— Нет.

— Но ведь она тебя ждала, не так ли?

— Да, я знаю. Но меня там не было.

— Почему?

— Мы с ней расстались.

— Да, но ведь она же не просто так пришла на пляж.

— Я не знаю, почему Ира так поступила. — Виталий покачал головой. — Я ей не звонил, мы с ней не договаривались. Да и не мог я ей позвонить.

— Почему?

— Потому что телефон потерял.

— Так его и попросить можно.

— А номер? Он же в память был забит, а наизусть я его не помнил.

— Значит, потерял телефон?

— Да. А может, и украли.

— Где это могло случиться?

— Я в магазин заходил, в очереди стоял, а телефон в кармане лежал. Там его вытащить очень просто. Позади, кстати, мужик подозрительный торчал.

— Чем он подозрительный?

— Он в очередь встал, а потом вдруг ушел. Дернул телефон и был таков. Я так думаю!

— А что за мобильник?

— Обидно, аппарат хороший, дорогой. Я его за двенадцать тысяч купил, в кредит влез.

— А пистолет за сколько купил? — как бы невзначай спросил Матвей.

— Что?! — Виталик дернулся. — Да не было у меня никакого пистолета!

— Но ведь его у тебя при обыске нашли.

— Да, он в машине лежал. — Горбунов вздохнул. — В багажнике. Но еще вчера его там не было.

— Вчера не было, а сегодня появился?

— Ну да.

— И как ты это можешь объяснить?

— Не знаю. Может, подбросили?

— Да и мобильник у тебя нашли. Он ведь Белозеровой принадлежал. И там номер твоего телефона. Ты ей звонил, встречу назначал.

— Да не звонил я ей!

— А где ты в момент убийства был?

— Да нигде. — Горбунов вздохнул. — По городу катался.

— Зачем?

— Девчонку случайную искал, — как-то стыдливо сказал парень. — Вдруг повезет. С Ирой вот сложилось.

— А что, дальше уже не везло? Почему вы с ней расстались?

— Разонравилась она мне.

— А ты ей?

— Она мне звонила. Я сначала не отвечал, а потом сказал, что между нами все кончено.

— Когда она тебе последний раз звонила?

— Я как раз в очереди стоял, когда телефон у меня украли. Она позвонила, я ответил и мобильник засветил. Не надо было его доставать, он у меня дорогой…

— Да, но ты в тот же день раздобыл новый телефон.

— Какой новый?

— А что у тебя в багажнике нашли?

— Хотите сказать, что я Иру ограбил?! — Горбунов от возмущения хватанул ртом воздух.

— А вдруг?

— Да что вы такое говорите!

— Нет, это не я говорю, а факты. — Матвей покачал головой, явно сомневаясь в этих самых фактах.

Пистолет и телефон были тщательно протерты. Если Горбунов опасался попасться с поличным, то он не стал бы стирать отпечатки пальцев, а попросту избавился бы от оружия.

После убийства прошло два дня. За это время танк закопать можно было бы, а не какой-то там пистолет. Ну а телефон? Мобильник Белозеровой никакой ценности не представлял. Дешевая китайская модель без всяких наворотов, к тому же довольно старая. Такой даже за пятьсот рублей не продашь. Не мог Горбунов позариться на эту дешевку. Да и не стал бы он возить в машине награбленное.

Но такие рассуждения — признак здравой логики, а в жизни столько абсурда, что Матвей уже давно ничему не удивлялся. Он знал случай, когда человека убили из-за каких-то жалких ста рублей.

Сигарета пахла так вкусно, что у Зайцева потекли слюнки. Он не удержался, сунул искусительницу в рот, поднес к ней зажигалку, высек огонь и только тогда спохватился. Еще бы чуть-чуть, и он сделал бы затяжку, нарушив собственное табу.

— Совсем нехорошо получилось. Не должен был Лазарев так поступать, — сказал он и сломал сигарету.

— Победителей не судят.

— Но вы ведь тоже вышли на этого Горбунова.

— Да, сумели.

— Обидно, конечно. Ну да ладно, это ведь обычная бытовуха. — Зайцев пытался скрыть досаду, но это не очень хорошо у него получалось. — Свой телефон потерял, а на чужой рот раскрыл. Потерпевшая могла что-то не то сказать. Он вспылил, достал пистолет, выстрелил, убил, забрал телефон. Обычная бытовуха. Ну, может, с целью ограбления. Вот если бы что-то серьезное с хвоста сняли!.. Ладно, раз такое дело, флаг ему, Лазареву, в руки, а у нас и без этого дел хватает. Что там по Забелину?

— Да глухо, как с негром в танке.

Дело об убийстве гражданина Забелина зашло в тупик еще в апреле месяце, но Зайцев продолжал требовать результат. Работа шла, но в безнадежном, вялотекущем режиме.

— Негра вытащить, танк оставить, — сказал начальник.

— Я все понял, — поднимаясь, сказал Матвей.

Но Зайцев не торопился его отпускать.

— Ты что-то сказать хотел? — спросил он.

— Да я вот думаю, вдруг Горбунова подставили?

Матвей не хотел говорить об этом, но его одолевали сомнения, да и начальник подстегнул.

— Кто? — Зайцев повел рукой сверху вниз, возвращая его на место.

— Не знаю. Мягкотелый он, этот Горбунов, благодушный. В армии не служил, в охране на «Вторчермете» стрелять не обучался. Он вообще делать этого не умел, а попал Белозеровой точно в лоб! В принципе, пуля-то, она ведь дура, и не такое возможно.

— Может, он вообще не собирался ее убивать? Допустим, игрался с оружием?

— Он признался бы, если бы так случилось. Такой человек раскололся бы, я в этом уверен. Но Виталий этого не сделает, потому как не стрелял.

— Но кто-то же пальнул.

— Может, не он?

— А кто?

— Не мог Горбунов убить Белозерову. Да и слишком просто это. В данной схеме нет Сумароковой, а без нее там не обошлось. Нутром чую, она имеет какое-то отношение к этому убийству.

— Все может быть.

— В своем алиби она сомневалась, — вспоминая свой разговор с Еленой Евгеньевной, сказал Матвей. — Вслух, при мне. Забылась, а потом и ляпнула. Сказала, что правильно поступила.

— В чем?

— Вот и я у нее об этом спросил. Только не ответила она. Испугалась, конечно же.