Вынужденная связь - Джей Бри

до его глаз, но я могу оценить его попытку притвориться, пока мы не выберемся из этой неразберихи.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. — Ладно, нам просто нужно убедить Норта и Грифона, что движение к Райли и Джованне является единственным приоритетом на будущее, так что это произойдет прямо сейчас, самое позднее. Это не может быть настолько невозможным, верно?

Гейб скорчил гримасу рядом со мной, вытянув лицо, а Сойер ухмыляется мне. — Что значит «нам»?

И вот так я снова возвращаюсь в офис Норта.

Это не самое простое дело, но мне удалось убедить Атласа и Гейба позволить мне отправиться туда одной. Я уверена, что они делают это только потому, что Атлас все время находится в моей голове, разговаривает со мной и шутит. К тому же, поскольку Брут и Август молча шагают рядом со мной, они мало что могут сказать о моем уровне защиты.

Никто и никогда не попытался бы приблизиться к теням, особенно после той бойни, которую они только что устроили вокруг нас. Даже зная, что они сделали это, чтобы защитить всех и изгнать Сопротивление из Убежища, я уверена, что другие Одаренные практически обделались из-за моих драгоценных детей, пока мы вместе шли по улицам.

Офисы находятся всего в нескольких сотнях ярдов от нас, но прогулка туда полезна, чтобы немного проветрить голову после разговора с Сойером и Греем. Улицы все еще оживлены людьми, убирающими мусор или направляющимися в столовую перекусить. Приятно видеть, что все они достаточно выносливы, чтобы жить дальше, как только им дадут добро. Я пытаюсь запомнить лица вокруг себя, запомнить людей, у которых здесь есть хребет, но их слишком много.

Я мягко улыбаюсь себе и делаю секундную паузу, откидывая голову назад и позволяя теплу солнца над головой впитаться в мою кожу. Ветерок шепчет, слегка треплет мои волосы, но они едва касаются ярких лучей, падающих на мое лицо и шею.

Я делаю глубокий вдох, затем еще один — на удачу.

Все кажется беспорядочным и совершенно подавляющим, но в то же время какая-то часть меня глубоко внутри радуется возможности наконец-то что-то сделать в этой борьбе.

То, что я застряла в стороне, опекаемая и оберегаемая, как будто какая-то драгоценная, не подлежащая разрушению собственность моих Связных, было невероятно разочаровывающим. Особенно когда мои собственные узы нашептывают темные и пропитанные кровью планы при каждом удобном случае. Я уже знаю, что я — величайшее оружие, которое есть у нашей стороны.

Теперь мне просто нужно убедить в этом Норта и Грифона.

Брут бьется головой о мои ноги в поисках внимания, и я немного приседаю, чтобы почесать его за ушами. Август встал на пятки в шаге передо мной, когда я остановилась, всегда вставая между мной и любыми потенциальными угрозами. Оба его уха стоят прямо и остро, и когда он оглядывается вокруг, меня посещает мысль о том, что не так уж часто мне напоминают, что на самом деле это не щенки, а тени, созданные моими Связными. Неподвижность в нем — это отголосок смертельного спокойствия в Норте.

Это жутковато и в то же время успокаивает.

«Тебе следует поторопиться и добраться до офиса», — посылает Атлас прямо мне, и прежде чем я успеваю ответить ему, в основном с язвительностью, слова Норта просачиваются в мой разум.

«Я вижу ее со своего места, Бэссинджер. Пока что она в полной безопасности. Если ей нужно побыть одной, то сейчас для этого самое подходящее время».

Я наклоняю голову, чтобы скрыть ухмылку, зарываюсь носом в мягкий мех Брута и делаю последний глубокий вдох, а затем возвращаюсь к оставшейся части пути к офисам.

Все, кого я встречаю, обходят меня стороной, когда я прохожу мимо них, что совсем не удивительно, есть несколько бормотаний и испуганных взглядов. Но улыбок и тихих признаний гораздо больше, чем раньше, в основном от семей нижнего уровня, и, Боже, как же я ненавижу то, как это звучит сейчас.

Все они были гораздо более компетентны в боевых действиях, чем представители семей верхнего уровня. Гейб рассказывал мне о людях, которым он помог спрятаться в школе, о Щитах, которые работали вместе, чтобы обеспечить своим семьям и сообществу ту защиту, которую они могли… Я никогда не буду уважать тех, кто просто трусил и бежал, при этом обладая в десять раз большей силой, чем те, кто решил остаться.

Никогда.

Я улыбаюсь и машу им всем в ответ, стараясь выглядеть послушной и совсем не похожей на машину для убийства, какой они все только что видели меня, но я не пытаюсь подойти ни к кому из них или остановиться, чтобы поболтать. Мне не хочется давить на них. И, честно говоря, мне нужно покончить с этим разговором с Нортом и Грифоном.

Не думаю, что он пройдет хорошо.

У дверей офиса стоят на страже три сотрудника ТакТим, но никто из них не пытается остановить меня или заговорить со мной, когда я прохожу мимо них с теневыми щенками. Опять же, ничего удивительного, и я убеждена, что если бы Норт заметил меня из своего окна или с помощью большой камеры наблюдения, то предупредил бы их о моем прибытии.

Вообще-то, я уверена, что Гейб позвонил заранее.

Я по глупости оставила свой ключ-пропуск в доме, но один из сотрудников достаточно любезен, чтобы воспользоваться своим, чтобы провести меня в лифт, ведущий в офис Норта. Когда я благодарю его с улыбкой, он отрывисто кивает мне в ответ, одна рука подсознательно лежит на прикладе пистолета, как будто даже зная, что мы оба на одной стороне, он не может не потянуться к нему, чтобы успокоиться. Не буду держать на него зла.

Мне кажется странным, что в лифте играет музыка. Такая обычная и скучная вещь, пока мир вокруг нас горит.

— Это немного драматично, Привязанная. Там почти нет следов ожогов, — растягивает Грифон, когда двери лифта открываются, его руки тянутся ко мне, чтобы схватить меня и вытащить в свои объятия. Это кажется немного отчаянным, немного чересчур нетерпеливым для моего спокойного и уверенного главы ТакТим Привязанного, но я принимаю это без слов.

Это был дерьмовый день.

— Если ты еще не понял, что я немного драматизирую в предполагаемом уединении собственной головы, то это похоже на твою проблему, — ворчу я себе под нос, но мои руки так же крепко обхватывают его, как и его меня.

Я пользуюсь моментом, чтобы позволить себе впитать немного его силы, опираясь на его твердый вес, а