Вепрь - Николай Иванников

— Мы познакомились с ним в Сочи, — ответила она тихо. — Его больше нет. Он мёртв. — Последние слова вырвались как бы помимо её желания. Но вырвались.

Произнеся это, она ожидала чего угодно: сожаления о потере друга, или радости по поводу гибели врага, или даже полного равнодушия, но только не того, что последовало за ее словами. Все пятеро присутствующих в комнате мужчин захохотали. Так хохочут над патологическим вруном, который наконец уличен в самой большой лжи и выставлен на всеобщее посмешище. Ей сделалось горько. Впервые после того трагического дня в Сочи она рассказала кому-то о своем горе, сумела вслух произнести, что Сергея больше нет в живых, и сразу же пожалела об этом. Уж лучше бы она скрыла, тогда не надо было бы смотреть на эти искаженные хохотом лица и молча глотать обиду. В конце концов она не выдержала.

— Сволочи! — сказала она громко. — Свиньи!

Хохот разом смолк. Она вся сжалась, приготовившись к боли, и уже кляла себя за несдержанность, потому что бить её будут наверняка в лицо — есть у мужиков такая привычка, — а ей очень не хотелось начинать свое устройство в этом городе с битой физиономией.

Бить её почему-то не стали, только кто-то негромко процедил сквозь зубы: «Вот сучка…»

«Бить не будут», — молнией сверкнула мысль, и она моментально успокоилась.

— Что вы ржёте? — резко бросила она, глядя в колючие глаза человека со шрамом.

Тот медленно подошел к ней. Подсев на подлокотник ее кресла, он обнял за плечи.

— Странная ты девочка, — произнёс он почти дружески.

— Это почему? — совсем не в тон ему поинтересовалась она.

— Потому что ты врёшь себе во вред. Зачем ты нам сказала, что Вепрь мёртв?

— Потому что он действительно мёртв, — с горечью ответила Славянка.

— Ты видела его труп?

— Нет, но я видела, как его схватили такие люди, которые ни за что не оставили бы его в живых.

И снова её оборвал хохот, вырвавшийся одновременно из пяти глоток. Славянка ничего не понимала. Ей хотелось одного — заткнуть им всем глотки.

— Видишь ли, девочка, — резко оборвав смех, сказал человек со шрамом, — дело в том, что сообщение о смерти Вепря за этот год мы получали уже четыре раза, и всякий раз он воскресал в самый неожиданный момент. Согласись, услышать эту новость в пятый раз в самом деле смешно. Его убивали четыре раза, и один раз мы его даже похоронили! Пышные были похороны… Я до сих пор не могу понять, кто же там лежал в гробу. Если это был не Вепрь, то некто очень на него похожий… Пойми, девочка, Круглов заинтересовался тобой только потому, что ты упомянула имя Вепря, иначе бы ты не сидела сейчас здесь и не вела бы со мной эту милую беседу. Вепрь — твоя единственная зацепка, и я не пойму, зачем ты отвергаешь ее, утверждая, что он мертв?

— Я просто говорю правду, — с расстановкой сказала Славянка.

— Тогда говори всю правду! Кто ты, что тебе надо от Круглова, что тебе надо было от Вепря, за что его убили и почему вместе с ним не убили тебя? Всю правду, понимаешь?

Славянка прекрасно его понимала. Более того, она поняла наконец, что собравшиеся здесь, не исключая человека со шрамом, а, вернее, он-то в первую очередь — всего лишь слуги Круглова, жалкие шестерки, и они ее просто-напросто проверяют, чтобы она не дай Бог что-нибудь не выкинула при встрече с хозяином. И еще она поняла, насколько все это глупо. Что могла сделать этим здоровенным молодым мужикам она, одинокая девчонка? А во-вторых, если бы она и была агентом врага, то вряд ли расспросы этих горе-следователей имели успех. А впрочем… кто их знает? Ребята непохожи на слабаков, а этот, со шрамом, запросто может оказаться автоматом для выбивания информации. Не зря же он так ласково с ней разговаривает. Поэтому лучше поднапрячься и вспомнить Черное море и все, что с ним было связано.

Чёрное море. Сочи. Это была её первая авантюра после ростовской, в результате которой она получила около тридцати миллионов и, довольная собой и жизнью, отправилась проматывать свой капитал в Сочи. Она остановилась в гостинице и первую неделю не вылезала с пляжа, закрепляя свой идеальный загар, полученный еще в Ростове. Однако вскоре Славянка заскучала. Она знала, что рано или поздно это произойдет, но не предполагала, что так скоро. Пляж осточертел, подходящих мужиков на горизонте событий не наблюдалось, и она вновь захандрила. Купив несколько книжек с зарубежными детективами, Славянка закрылась в номере, чтобы развлечься лёгким чтивом, но через полчаса нервы у неё окончательно сдали, и, со злости выбросив Чейза в окно, она купила бутылку коньяка и напилась. А утром, проснувшись с тяжёлой головой, она была полна решимости немедленно покончить с бездельем.

Правда, в тот день она так и не придумала занятия себе по душе, зато познакомилась с Сергеем.

Проспав до полудня, Славянка прогнала прочь похмелье двумя банками пива и в убитом настроении побрела на пляж, где народу было почему-то не много; пляжники под стать ей самой не отличались особой живостью, словно все они провели вчерашний вечер в приятном обществе бутылки коньяка — никто не играл в волейбол, не гонял на водных мотоциклах и «бананах», не галдел и даже не купался. Отдыхающие сонно лежали на песке, в унылом молчании подставляя солнцу свои тела.

Окунувшись без особого удовольствия, Славянка бросила тряпку на песок рядом с каким-то парнем, который, нацепив темные очки, мирно принимал солнечную ванну и не подозревал, что благодаря своей голливудской мускулатуре и широкому угловатому лицу с застывшим на нем выражением полного отчуждения, пришелся по вкусу весьма опасной особе без стыда и совести, которая без промедления начала атаку. Опустившись на покрывало и стянув волосы резинкой в пушистый хвост, Славянка грациозно, как стриптизерша перед кинокамерой, повернулась к парню спиной и, толкнув его в плечо, грубовато бросила:

— Эй ты, помоги мне…

Краем глаза она увидела, что парень приподнялся на локтях и, дернув головой, заставил очки скатиться на кончик носа. Поверх зеркальных стекол уставился на неё.

— Развяжи завязки, по-моему, они затянулись на узел.

— Какие завязки? — парень был явно ошарашен.

— На лифчике, идиот!

Он протянул руку и дёрнул. Славянка скинула лифчик и положила его в сумку, маяча голой грудью перед лицом парня. С равнодушным видом она легла на спину. Парень со вздохом снял очки. Глаза у него были глубоко посаженные, пронзительные, цвета каленого ореха.

— Извини, конечно, — сказал он, — это, скорее всего, не моё дело, но ты ошиблась — это не нудистский пляж. Таких, как ты, здесь хватает, но мне не хотелось бы, чтобы люди подумали, что ты со мной. Некоторые могут неправильно понять.

— Меня не интересуют «некоторые», — известила его Славянка. — Больше ты ничего не желаешь мне сказать?

Парень ей нравился, но по старой привычке она с ходу попыталась выставить его круглым дураком и, как ни старалась, не могла себя остановить.

— Ну, если ты ждёшь, что я похвалю твою грудь, то напрасно. Татуировка над правым соском просто прекрасна, но всё остальное слегка недоразвито, я же предпочитаю крупные плоды.

Славянка опешила. К её удивлению, парень с досадной легкостью перехватил инициативу, и круглой дурой выглядит она, Ярослава Морозова, а не этот невозмутимый крепыш. Настроение, и без того паршивое, было испорчено окончательно. Едва удержавшись, чтобы с досады не ударить парня, она злобно зыркнула на него из-под бровей и, вскочив с тряпки, стала быстро одеваться. Парень продолжал смотреть на нее. В его ореховых глазах отражалось высокое южное солнце, и по этому сверкающему взгляду невозможно было понять, о чем он сейчас думает.

— А ты ждала, что я сразу вцеплюсь в тебя мёртвой хваткой? — спросил он, когда она уже надела юбку.

Не ответив, Славянка уселась на покрывало и принялась остервенело застегивать босоножки. Парень с прежней невозмутимостью смотрел на нее, словно бы ждал ответа. Это ей понравилось. Значит, он не остался к ней таким равнодушным, как пытался показать. Да и никто бы не остался.

На прощание кинув в парня горсть песка, Славянка удалилась, уже не чувствуя злости, осталось лишь сожаление как от проигрыша, он оказался не таким уж легкоплавким, как ей того хотелось.

Во второй раз они повстречались в ресторане, гостиницы, где жила Славянка, несколько часов спустя. Она сидела за столиком в полном одиночестве и, ковыряя вилкой в салате, уже приканчивала бутылку шампанского, как вдруг услышала удивленное восклицание:

— Вот уж никак не ожидал! Похоже, что судьбу нам с тобой обмануть так и не удалось.

Гоняя по тарелке горошину, Славянка подняла пьяный взгляд, мгновенно узнала его и нарочито вульгарно хохотнула. Широко улыбаясь, парень подсел к ней за столик.

— Между прочим, Сочи довольно большой город, — сообщил он.