Последняя бурская война - Генри Хаггард

Но, пожалуй, самое удивительное — это климат Трансвааля, который во всех южных провинциях страны очень здоровый и целебный. В зимние месяцы — с апреля по октябрь — мало или практически совсем не выпадает осадков, воздух холодный и бодрящий. Летом достаточно тепло, но без изнуряющей жары, средняя температура воздуха в Претории колеблется от 65 до 73, а зимой от 59 до 65 градусов по Фаренгейту.

Население Трансвааля — это около сорока тысяч белокожих граждан, главным образом голландского происхождения, составляющих порядка тридцати крупных семей, и один миллион туземцев. Имеется несколько городов, главные из которых Претория и Почефструм.

Такова страна, которую мы аннексировали в 1877 и из которой нас изгнали в 1881 году. А теперь давайте обратимся к ее жителям. О Трансваале было принято говорить так, как будто кроме буров там вообще больше никто не проживал. На самом же деле население страны состояло из трех групп — туземцев, буров и англичан. Я пишу «состояло», потому что третьей группы сейчас уже практически не существует. С начала военных действий обстановка в стране настолько накалилась, что находиться там стало небезопасно. Соотношение темнокожего населения к белым составляет примерно двадцать к одному. Буры, в свою очередь, по численности превосходили англичан, но последние являлись крупными землевладельцами и в их руках были сосредоточены почти все торговые учреждения в стране.

О трансваальских бурах очень тепло отзывались члены британского правительства, а также те, для кого личные интересы превыше интересов страны.

М-р Гладстон, конечно же, не смог найти более подходящих слов, чтобы выразить свое восхищение их лидерами, этими «способными людьми», которые по сути нанесли оскорбление нации, унизив всех нас; нет сомнения в том, что эти люди обладают многими чудесными качествами. То, что они не лишены сообразительности, можно заметить по тому, как они обошлись с английским правительством.

Буры действительно необычный народ, хотя и не очень трудолюбивый. Они достаточно религиозны, но их религия берет свое начало из самых темных и мрачных страниц Ветхого завета; им чужды мягкость, доброта, милосердие, они редко читают евангелие. Зато восхищаются историями о том, как израильтяне зверски расправлялись со старцами, а в своем собственном положении видят сходство с первыми поселенцами земли обетованной. Подобно им, буры считают себя людьми, избранными Богом, который возложил на них миссию по искоренению местных языческих племен, и поэтому они всегда готовы по примеру из священного писания к убийству и грабежам. Именем Бога, которое у них всегда на устах, они прикрывают свои порой весьма сомнительные заявления.

У буров существуют три религиозные секты, которые разобщены между собой: секта допперов (примерно половина всего населения), православные реформисты и либеральные реформисты (самые малочисленные). Из всех трех сект самыми непреклонными и неуступчивыми, с кем трудно найти общий язык, являются допперы. Они во многом напоминают пуритан времен короля Карла I. Трудно согласиться с теми, кто считает буров трусливыми и малодушными, — обвинение, которое опровергается всей историей их существования. Бур по возможности попытается уйти от открытого сражения, потому что превыше всего ценит свою собственную жизнь; но если он окажется в безвыходном положении, то будет драться ничуть не хуже других. Буры неплохо сражались в последней войне, хотя это и нельзя отнести за счет их храбрости, так как воодушевленные победами они продвигались, практически не встречая сопротивления английских войск, и не ощущали большой личной опасности. У них есть очень неприятная особенность: они не считаются с истиной, особенно когда речь идет о земле. Воистину национальная черта характера сводится к пословице: «я не являюсь рабом собственного слова». Мне случалось не раз наблюдать, как высокоуважаемые свидетели по делу о разделе земли подходили к присяге и отчетливо произносили слова о том, что видели разметку там-то, тогда как другая такая же группа свидетелей клялась в том, что видела ее за милю от того места. Жаждущие все новых и новых земель, буры, как правило, стараются удовлетворять свои желания. Это является предметом непрекращающейся тяжбы между ними, и бур считает вполне естественным потратить тысячи фунтов на иски о разделе клочка земли, не стоящего и нескольких сотен.

В личном плане буры — прекрасные люди, но, как правило, несимпатичны. Их женщины привлекательны в молодости, а с возрастом очень полнеют. Они, как и большая часть представительниц слабого пола, за словом в карман не полезут; говорят, что именно женщины и подтолкнули буров на восстание против английского правительства. Ростки цивилизации не проникают в жизнь обычной бурской семьи. Образ жизни бура потряс бы любого английского труженика. Его жилище часто очень запущено, убого и до крайности неопрятно. Сам он необразован и совершенно не беспокоится об образовании своих детей. Живет сам по себе в центре большого земельного надела милях в десяти-двенадцати от ближайших соседей; его не интересуют ни события, которые происходят в мире, ни мнение окружающих, трудится он очень мало, но с каждым днем богатеет за счет прироста поголовья скота. Расходы у него минимальные, и к старости он становится весьма состоятельным человеком. Из значительных событий своей жизни он может вспомнить какой-нибудь случайный набег на местное племя туземцев в составе отряда «коммандос», посещение политических собраний и три-четыре ежегодных поездки с семьей в ближайший город для присутствия на заседаниях духовной общины «Нахтмаал». Иностранцев, особенно англичан, он ненавидит, но дружелюбен и гостеприимен с соотечественниками. Разумеется, что, живя как удельный князь, в изоляции от окружающего мира, он в конце концов начинает смотреть на все оставшееся человечество как бы свысока, испытывая по отношению к нему чувство глубокого презрения.

Законы и налоги — эти понятия ненавистны для бура. Он считает актом неслыханной дерзости, если его вдруг осмелятся вызвать в суд для дачи пояснений по поводу своих противоправных действий.

Он богат и состоятелен, а нужды бедноты, а также заботы и тяготы, выпадающие на долю человека, для него безразличны. Ему чужды дух романтики, высокие чувства и порывы, которые характерны для любой другой нации; короче говоря, в отличие от презираемых им зулусов в его характере очень мало джентльменских качеств, хотя временами и он может быть добрым и даже великодушным. Под счастьем он понимает отшельническую жизнь в глуши, где он сам себе царь и бог, со своими детьми, слугами и служанками и домашними животными. Если цивилизация настигает его и здесь, то выход достаточно прост. Он продает ферму, укладывает вещи и богатства в фургон и отправляется в места достаточно глухие, куда еще не проникла цивилизация. Таковы некоторые примечательные особенности этого удивительного творения Южной Африки, трансваальского бура, равного которому среди белокожего населения вы не найдете на всем земном шаре. Но, пожалуй, самое потрясающее из всех его странностей и чудачеств — это полное неприятие им каких бы то ни было форм государственного правления, в особенности если эта государственность строится по английской модели. Буры всегда отличались тем, что постоянно против кого-нибудь бунтовали; они бунтовали против руководства компании, когда Мыс принадлежал Голландии14, они бунтовали против английского правительства на Мысе, они всегда были на грани мятежа против собственного правительства в Трансваале и теперь повторно, добившись полного успеха, они восстали против английского правительства. А дело все заключается в том, что основное их большинство не терпит никаких правительств, потому что правительства устанавливают закон и порядок; особая же их ненависть к английскому правительству объясняется тем, что это правительство наиболее последовательно и твердо проводит в жизнь эту линию. Им нужна не свобода, а привилегии. «Твердая самостоятельность» буров находит свое выражение в их нежелании платить налоги и быть объектом вмешательства со стороны какой бы то ни было верховной власти. Но есть у них и особая причина для жалоб на английское правительство, и по одной только этой причине они сделали бы все от себя зависящее, чтобы от него избавиться. Причина заключается в их манере обращения с туземцами, которая совершенно неприемлема для англичан.

В этом скрыт секрет патриотизма буров. Чтобы его понять, необходимо помнить о том, что англичанин и бур рассматривают туземцев с совершенно разных точек зрения. Англичанин, пусть он даже и не проявляет особых к нему симпатий, но тем не менее относится к кафру, как к равному человеку. У рядового бура отношение к кафру совершенно иное. Он смотрит на «темнокожее создание» так, как будто оно передано ему в руки самим Господом Богом для того, чтобы он мог им распоряжаться по своему усмотрению, а именно, убивать, или превращать в раба. И не следует его слишком строго судить за это, так как, имея от природы тяжелый характер, он к тому же еще и унаследовал от предков ненависть к туземцам, которую отчасти можно объяснить многолетней историей беспощадной и кровавой борьбой. Ненависть у буров и туземцев в данном случае взаимна. Труд туземца стал для бура необходимостью, поскольку тяжелую работу бур, как правило, не выполняет сам — ему требуется тот, кто мог бы выращивать и собирать урожай, пасти скот и т.д. Туземцы же, со своей стороны, неохотно идут на службу к бурам: заработок невелик, порой приходится трудиться вообще задаром, зато наказаний — хоть отбавляй, а может быть и того хуже. В результате буры часто прибегают к принудительному труду. А этого английское правительство не может допустить, отсюда следует вывод, что при английском правительстве бур лишается рабочей силы.