Ты + я - Надежда Нелидова

Тося подхватывает:

– А то некоторые женщины в куриц превращаются, возясь у плиты да с пеленками.

Ляля толкает локтем Тосю:

– Это, Гал, не о тебе вовсе. Мы так, абстрактно.

Но Галке не до нас.

– Девочки, я не пересолила? Попробуйте с краешка.

Раздается звонок, пришел с работы Галин муж – плановик.

– Девочки, бегу открывать. Лялечка, ты прикрой сковородку газетой – будто там нет ничего. Надюш, а ты, как войду – раз, сдерни!

Распределив роли, она уносится в прихожую, потом в ванну, где он моет руки. Проходит добрых три минуты, потом еще пять. Им совсем неплохо вдвоем, они явно не торопятся к нам.

И мы на цыпочках гуськом уходим от Гали и ее мужа-плановика.

– Вина припасенного ни у кого нет? – с наигранной веселостью вопрошает Тося. – Эх, душа винца просит.

Может, все-таки потому, что нам до сих пор некому готовить ужин и вот так же прикрывать его газетой?

Бутылочка вина, даже две притопали почти своими ножками. У нашей закрытой комнаты томится в своем обалденном кашемировом пальто Зотовна. Ах ты наша дорогая профсоюзная лидерша Диана Зотовна– ну не будем, не будем, не злись – просто Дианка!

– Где вы пропадаете? На отвальную позвали, а сами… – сердится она. – У меня в восемь встреча с цеховым активом.

– Дианка, чем это от тебя так потрясающе пахнет? «Climat», да? Ух ты, импортное вино, девчонки, гулять так гулять, режем салат! Зотовна, что бы мы без тебя делали?

Зотовна наша ровесница, она не так давно переехала из нашего общежития в однокомнатную квартиру. Все праздники мы теперь отмечаем у нее. Квартирка уютная, обставлена что надо. Просто нашу красавицу, спортсменку, комсомолку Дианку два года назад выбрали в председатели профкома. Как-то незаметно, не вдруг мы перестали называть ее нашей палочкой-выручалочкой… Как-то само собой начали в шутку величать ее по имени-отчеству. А потом отчество вообще съело имя. Дианка психовала, конечно, потом ничего, смирилась.

Времени на девчоночий треп у нее уже не хватает. Нужно одновременно поспеть в десятки мест. А в последнее время она зачастила в туристические поездки. Недавно ездила в Теберду, с группой то ли лыжников, то ли скалолазов. Вот, смеялась, где край непуганых мужиков, бери, не хочу голыми руками! Вернулась через месяц чернее тучи. На наши расспросы огрызнулась:

– Одна я такая умная, что ли?! Да там группа набралась из одних одиноких баб со всех уголков ЭСЭНГЭ. И все с теми же гадкими мыслями, что и я.

И не поймешь, расхохоталась или расплакалась.

Стол мы накрыли, распечатали черную, затянутую в серебряное сетчатое платьице бутылку. Вино сладкое, терпкое, будто настоянное на сливовых косточках. Знаете, чтобы выпить наше советское спиртное, нужно перестать дышать и подавить в себе позывы рвоты. Пить и уговаривать: вот перетерпишь мерзкий вкус, зато потом будет хорошо. Полчаса хорошо, не больше, потом– то будет ой как худо, но это потом.

А это, м– м… Напиток богов. Зотовна захмелела. Обняв Ляльку, что-то рассказывает. Мы все притихли, слушаем.

«…Отважилась я как-то, девки, подала в городскую службу знакомств объявление. Откликнулся солидный мужчина: работает в фирме, материально и жильем обеспечен. Правда, рост подкачал– 162 сантиметра. Ну да ведь и я могу туфли без каблуков носить, верно? И потом, девка, шепотом скажу: мужчины маленького роста бывают гиперсексуальными.

Договорились встретиться у фабричной проходной в семь вечера. Метель была, холодно, на автобусной остановке только две старушки топчутся. Потопталась я минут двадцать и, несолоно хлебавши, уехала. И уже в автобусе вспомнила: за углом стоял «козлик» с потушенными фарами, в нем попыхивали красные огонечки сигарет. Выходит, оценивал меня исподтишка мой мужчина, и оценка мне – единица.

Ладно, думаю, нужно уметь критично на себя со стороны взглянуть. Была я в тот вечер явно не в форме: после работы еле ноги волочила, лицо – как уксусу нанюхалась, авоськи руки оттягивали… На следующее утро набираю номер телефона в его фирме, щебечу: «Так и так, извините, я вчера была занята, придти не смогла, давайте встретимся у кинотеатра».

Марафет навела от и до, разоделась во все импортное, вытрясла на себя из флакона последние капли французских духов. Припархиваю на место свидания… опять никого. Только в вестибюле за стеклом чья-то тень отпрянула – и исчезла в мужском туалете. Нет, девчонки, избалованы, испорчены наши мужики, а кто их испортил? Да бабы сами и испортили. Смотреть противно: на работе за мужиков пашут, дом, огород, дети целиком на них. Контролируют каждый шаг мужа, как малого дитяти, иной раз и наподдадут прилюдно – что ему, бедному, остается делать? Только глядеть в бутылку.

Недавно вон «Вятку» купила, позвала соседа подключить куда следует. Через минуту, звонко стуча копытами, прискакала его дражайшая половина. И все время, пока муж с машиной возился, она стояла рядом, контролировала. Он не знал куда глаза от стыда девать. Уши пылали, как у первоклассника. И жалко и противно на них, женушек, глядеть. Неужели я в такую же фурию превращусь, когда замуж выйду? Если, конечно, выйду: сороковник на носу. Как думаете, выйду я замуж? (Ой, Зотовна, не напрашивайся на комплимент, первым сортом у нас пойдешь, не сомневайся. Ну давай, чего дальше-то было).

– А в службу знакомств я еще раз объявление давала. Служба знакомств, девчонки, это попытка обхитрить Бога. Такая дьявольская игра, и фишки в ней – живые мужчины и женщины. Женщины ломаются. А мужчины втягиваются и потом не могут без этого. Самая увлекательная ставка – живые люди. Повезет – не повезет. А если повезет, то ведь впереди может повезти еще больше.

Ну так про объявление. Откликнулся молодой человек из района. Внешность, характер, знак зодиака, душевная манера письма – все меня устраивало. Даже с тем, что он из мест лишения свободы, я смирилась. А может, думаю, «Калина красная– 2» у нас закрутится?

Полгода переписывались, прежде чем его к себе пригласила. Приехал, вместо цветов и конфет на стол водрузил бутылку, в одиночку напился и так быстро, так грязно опьянел. Стал кричать, что нечего нос воротить, его такие, как я, пачками везде дожидаются. Да не такие, не такие, а лет на двадцать помоложе и посимпатичнее. В общем, проболтался голубь, что тем и промышляет: ездит от одной отчаявшейся женщине к другой, а адреса вычитывает из газет, и письма пишет под копирку, только имя и адрес меняет. Такая, видите ли, нынче профессия: муж по объявлениям. Накормят, напоят, спать рядышком уложат, а кто-нибудь и свитерок мохеровый свяжет.

В общем, когда его уводила милиция, он орал на весь подъезд, что я его обворовала, и обещал со мной поквитаться, когда его отпустят. Ой, девки, сраму натерпелась!.. «Разборчивей нужно быть, женщина», – строго сказал веснушчатый милиционер, а сам по годам мне в сыновья годился. В общем, Любы Байкаловой из меня не получилось.

Той ночью я глаз не сомкнула, извертелась, изревелась. Да что толку, говорят же: слезами портянку и ту не постираешь. И поняла под утро: все. Надоело. Вынула из столика заветные упаковки снотворного – того, после которого, говорят, уж точно не проснешься, если передозируешь… Только пусть меня найдут не страшненькой, а красивой.

Утерла слезы, выкупалась в ванне, накрасилась. Надела самое красивое белье и любимое платье, белое, как снег. Посмотрела в зеркало – прелесть! Мордашка симпатичная(ведь правда, девки, не вру?!) Ноги стройные, талия – как у Гурченко… Вот только если платье слегка в пройме прихватить – еще лучше будет. Вдела нитку в иголку, уселась на пол – так до утра и провозилась, даже песенку замурлыкала. И на работу пошла в этом самом платье – встречные оборачивались. А снотворные таблетки высыпала по пути в мусорный контейнер…»

Ночью я заскулила. Толстокожая Тоська спала как бревно. Зато Ляля, точно и не засыпала, легко поднялась, терпеливо стала гладить меня по плечу короткой твердой ладошкой.

– Лялька, – скулила я, – но если ЭТО так, то зачем тогда все на свете? Зачем жить, если самое главное на свете – ЭТО – и так?

Она долго не отвечала.

– Знаешь. Я тут недавно у остановки заводской… влетела в автобус, радуюсь, что долго ждать не пришлось. А потом и началось. Ни с того ни с сего вспомнила, как сотрудница именно на остановке с будущим мужем познакомилась. Подходит ОН, спрашивает маршрут. Она, разумеется, и не подозревала, что это – ОН. Слово за слово – разговорились. Дело до свидания дошло, а там и свадьба. И вот я почти поверила, что еще бы немножко, чуть-чуть постояла – и он, мой ОН подошел бы, непременно подошел. Обрадовалась, дурочка, автобусу, который в опостылевшую комнату повезет. И в следующий раз, понимаешь, нарочно уже стою, жду – ЕГО. Восемь автобусов пропустила. Замерзла, трясусь, как собачонка. Только в девятый автобус зашла. И, знаешь, о чем думала? Не о том, что бронхит наверняка схватила, а что он, мой ОН в третьем или в четвертом автобусе сидел. А я, значит, на остановке ждала. Мало ли случаев, когда он билетик попросит передать, руки соприкоснутся, взгляды встретятся и – на всю жизнь…