Путешествие в город чудаков - Вера Ферра-Микура

Грузчики перетаскали всю мебель в дом, и, когда обе машины уехали, мама Штенгель сказала:

— Пожалуйста, входите, фрау Свобода. Я сейчас сварю кофе.

Фрау Свобода привязала Пиппу к изгороди и пошла в дом. Войдя в кухню, она сказала маме Штенгель:

— Какое счастье, что вы переехали в Плутен-Глупинг. Здесь так уютно и, главное, никто тебе не указ.

— Да, — сказала мама Штенгель. — Мы довольны.

Тут Анни снова помрачнела и рассказала тёте Митци, что змея Сузи проглотила белую мышь и что они с Горошеком хотят воздвигнуть памятник.

Потом фрау Свобода собралась познакомиться с господином Визенклее, но вдруг, уставившись на плафон, закричала:

— Ай-ай!

По её правой ноге всё выше и выше карабкалась белая мышь. До сих пор она преспокойно спала в башмаке Визенклее.

— Наша мышь! — ликовала Анни.

И вся семья хором кричала:

— Мышка! Мышка нашлась!

Ванна для Пиппы

Визенклее посмотрел на Сузи, и ему стало стыдно, что он возвёл на неё напраслину. Сузи действительно была особенной змеёй. Она не ела домашних мышей.

Мама же Штенгель наклонилась и осторожно сняла мышку с чулка фрау Свободы.

— Теперь всё в порядке, — сказала она радостно. — На вашем чулке только две стрелки. — Держа мышку на ладони, мама Штенгель погладила её кончиками пальцев и опустила назад в банку.

Анни, прильнув к кухонному окну, разглядывала нового «члена семьи», бегемота Пиппу. Пиппа был занят как раз тем, что уничтожал лопухи. Грядки с альпийскими колокольчиками и львиным зевом он уже обработал начисто.

— А где, собственно, Пиппа будет жить? — спросила Анни. — Папа, как ты думаешь, он в дверь пройдёт?

Папа Штенгель решил это выяснить тотчас же. Он отвязал бегемота от изгороди и начал подталкивать к двери. Кряхтя и посапывая от натуги, он толкал бегемота так, как толкают автомобиль без бензина. В дверь у Пиппы пролезла только голова и шея. Дальше он застрял.

— Господи ты боже мой! — воскликнула мама Штенгель. — Ему нужны целые ворота!

Визенклее ухмыльнулся.

— Не нужно никаких ворот, — сказал он беззаботно. — Мы построим для бегемота в саду плавательный бассейн. Бегемоты больше всего любят жить в бассейнах.

— Ура! — закричали Горошек и Анни.

Потом Горошек схватил лопату, чтобы тут же приступить к делу.

— Зачем мучиться, — сказал Визенклее. — Я возьму у фрау Шнурпетер пачку взрывчатки.

Когда он вернулся, мама Штенгель ласково спросила:

— Надеюсь, никакого несчастья не случится? Я хочу сказать: не вылетят ли стёкла?

— Это смешно, — отвечал Визенклее.

А Горошек выпятил грудь и сказал:

— Не бойся, мамочка, господин Визенклее — специалист.

Визенклее выкопал в земле ямку, сунул туда взрывчатку и размотал бикфордов шнур. Потом он скомандовал:

— Все ложитесь на землю!

Штенгели повиновались, только фрау Свобода мешкала, потому что, выезжая в гости в Плутен-Глупинг, она надела почти новое платье. Это было светло-зелёное платье со стеклянными пуговицами и шёлковым шлейфом. Визенклее подождал, пока она расстелет на земле носовой платок и уляжется.

— Готово? — спросил он.

Фрау Свобода ещё раз подняла от земли свой нос и оскорблённо посмотрела на Визенклее.

— Да скорее же, — сказала она. — Я лежу на какой-то колючке!

Спустя мгновение воздух потряс мощный грохот, и сверху дождём посыпались комья земли, песок и мелкие камни.

Мама и папа Штенгели, фрау Свобода, Горошек и Анни, не сводя глаз, смотрели на фонтан, который сверкающей струёй поднялся из земли.

— Вы просто волшебник, — переводя дыхание, сказала Анни господину Визенклее.

Но папа Штенгель сказал:

— Чудеса в решете! Да ведь он взорвал наш водопровод!

— Батюшки мои! — вздохнула мама. — И стёкла все повылетали!

— А что это там на крыше? — спросил Горошек.

— Похоже на яблоньку, — предположила фрау Свобода, стряхивая с волос песок и землю.

— Правильно, это яблоня из нашего сада, — сказала Анни.

— Вполне возможно, — отозвался Визенклее. — Но это всё мелочи. Взгляните лучше на этот изумительный бассейн.

Бассейн для Пиппы и в самом деле был готов и уже до половины наполнился водой.

— Бегемоту здесь будет отлично, — сказал бывший ночной сторож и гордо обошёл вокруг большой лужи.

Потом из-за угла дома выглянул бегемот, радостно потянул носом и, промаршировав к луже, молча съехал в воду.

— Очаровательно! — захлопала в ладоши фрау Свобода.

— Что здесь происходит? — спросил вдруг сердитый голос из подвала.

— A-а, это сыновья фрау Шнурпетер, — сказал Горошек, показывая на окно подвала.

— Что здесь происходит? — повторил тот же голос, и к решётке окна протиснулись три разгневанные физиономии.

— Мы строили бассейн, — сказал папа Штенгель.

— И фонтан, — добавила мама.

— Это неслыханно! — крикнул старший сын фрау Шнурпетер. — Мы мирно играем в дурачка, и вдруг мне на голову падает фонарь! Вот, видите эту шишку?

— О, мы очень сожалеем, — сказала мама.

Намочив в воде свой носовой платок, она поспешно подошла к решётке и положила пострадавшему на голову мокрую нашлёпку. I от крепко пожал сквозь решётку руку мамы Штенгель:

— Надеюсь, этого больше не случится.

Водные игры в Плутен-Глупинге

— Сегодня в город автобус уже не идёт, — сказала мама Штенгель госпоже Свобода. — Вам придётся остаться у нас до завтра.

— Ничего, — сказала фрау Свобода. — По крайней мере я помогу вам расставить мебель.

А Визенклее потёр руки и сказал:

— Отлично, приводите в порядок комнаты, а я пока налажу водопровод.

Мама Штенгель чуть слышно застонала. Она сомневалась, что Визенклее это дело удастся. Только Горошек и Анни всё ещё верили в бывшего ночного сторожа.

— Вот увидишь, водопровод будет первый сорт, — сказал Горошек, — ведь бассейн-то получился замечательный.

— А фонтан? — льстиво подхватила Анни. — Не правда ли, господин Визенклее, вы сделаете водопровод так, что он не повредит фонтану?

Визенклее смело огляделся вокруг.

— Конечно. Я проложу новые трубы в десяти метрах от фонтана. Кое-что придётся заменить и в доме. Старые трубы наверняка уже проржавели.

Папа Штенгель задумчиво рассматривал глубокие следы, оставленные бегемотом. Потом он поглядел на крышу и сказал:

— Пойду попрошу у фрау Шнурпетер лестницу. Ведь не может же дерево расти на крыше.

Сунув руки в карманы, отец медленно пошёл к дому соседки.

— Папочка! — крикнула Анни и хотела догнать отца, чтобы сказать ему что-нибудь ласковое. Она чувствовала, что он расстроен.

Но отец уже позвонил и исчез в прихожей.

Мама Штенгель и фрау Свобода принялись за уборку. Они расставляли мебель, вбивали гвозди для картин и раскатывали ковры. Тем временем брат и сестра до блеска протёрли окна.

Визенклее не было ни видно, ни слышно. Он с головой ушёл в строительство нового водопровода. Только закончив работу в саду, он появился со своими инструментами на кухне и с видом знатока простукал все стены.

— Так, — сказал он потом, — а теперь оставьте меня одного. Чтобы подключить новые трубы, зрители мне не нужны.

— Как вам угодно, — сказала мама Штенгель и уже в дверях добавила: — Это очень мило с вашей стороны, господин Визенклее. Вы — добросовестный человек.

Но Визенклее не слыхал её слов. Он долбил долотом большую дыру в стене и при этом насвистывал песенку.

Тем временем папа Штенгель снял с крыши яблоню и посадил её в углу сада. Теперь он разглядывал деревце, с которого сорвало почти все листья.

— Они ещё вырастут, — попыталась утешить отца Анни, осторожно прижимаясь к нему. — А как ты себя чувствуешь?

Отец погладил её по голове:

— Всё в порядке, Анни. Только я думаю, чем мы будем кормить бегемота.

— Макаронами, — сказала Анни. — Они ведь не очень дорогие.

— Лучше бы фрау Свобода подарила нам канарейку… — вздохнул отец. — Канарейка съест одну макаронину в день, а бегемот, наверное, десять тысяч?

— Это мы сейчас проверим, — сказала Анни.

Дома она достала из чемодана свою розовую копилку и отправилась к молочнику:

— Пожалуйста, на все деньги макарон. Только самых дешёвых.

Молочник пересчитал горку мелочи и положил на прилавок девять пакетов.

— Будете есть с маком или с тёртыми орехами? — поинтересовался он.

— Это не нам, — ответила Анни. — Мы кормим макаронами наших зверей.

— Так-так, — сказал молочник и озабоченно покачал головой. — Тогда для вас вот это. Денег не нужно. — И он положил перед Анни головку тминного сыра.