Трудно быть богиней - Анастасия Александровна Латышевич

— Думаю, да. Если учитывать, что они смогли пересечь пространство и время, достигнув твоей планеты без ущерба для себя, то, вероятно, они довольно сильные маги или владеют достаточно мощными артефактами.

Ответ не очень-то меня утешил, скорее наоборот — напугал. В добавок, Валео́н наклонился немного вперёд и вкрадчиво произнёс:

— Камни нельзя оставлять в этом мире. Это может быть опасно… для людей.

Я понимающе кивнула, печально вздохнула и полезла в рюкзак. Вытащив на свет найденный кошелёк, передала его в руки молодого мага.

— Ладно, будем считать, что ты меня убедил. Держи! Всё равно, я не знаю, что с ними делать.

Валео́н открыл кошелёк и вытащил небольшой красный мешочек с камнями. Осмотрел его, довольно улыбнулся и, оттянув завязки, заглянул внутрь. Улыбка стала шире. «Да, это то, что он искал, значит мне пора уходить». Я встала с насиженной лавочки и сказала:

— Что ж, рада, что всё так хорошо закончилось! Время прощаться. Удачи, Валео́н, и постарайтесь их больше не терять!

Как нередко со мной бывает, я снова перескочила с «ты» на «вы».

Парень оторвался от созерцания волшебных камней и радостно посмотрел на меня:

— Спасибо! Тебе тоже всего хорошего!

И я ушла. Но мне было необычайно грустно и одиноко. Моё предчувствие меня не подвело: он познакомился со мной ради камней. Я понимала это с самого начала, но все же хотелось обмануться и поверить в то, что все же кому-то нужна просто так: потому что добрая, потому что искренняя, потому что милая. Пусть я и полная, но все же не уродка, да и в голове не совсем пусто, что-то да есть. Хотелось надеяться, что меня кто-нибудь когда-нибудь полюбит не за внешность, а за душу мою беззлобную, да сердце открытое. Но, видимо не в этой жизни…И почему правда чаще всего оказывается грустной? Это же «правда» — положительная вещь, а эмоции приносит отрицательные.

Надо сказать, что далеко уйти мне не удалось. Странный громкий хлопок, яркая вспышка и треск веток заставили меня обернуться. Я бросилась назад.

Добежав до места, где предположительно должен был сидеть молодой маг, я увидела искорёженную лавочку и поломанные кусты. Сам парень куда-то исчез. Пришлось идти по следу разрушений. В конечном счёте, он привел меня к старому полигону для картинга. Машинки там уже давно не ездили, их перенесли в другое, более оживлённое место, но выделенная для данного досуга территория, до сих пор, оставалась огороженной высоким сетчатым забором.

Валеон обнаружился, лежащим вниз лицом, как раз под железным ограждением. Сама изгородь тоже слегка пострадала: в ней осталась солидная вмятина, от впечатавшегося в неё парня. Я подбежала к магу и перевернула его на спину. Стало страшно. «Вдруг он умер? Что мне с ним делать? Куда прятать труп? Он, все-таки, не маленькая собачка, а полноценный, стандартный мужик и лопаты у меня с собой нет».

— Так! Спокойно! — сказала я себе. — Может всё ещё не так плохо.

Взяв себя в руки, постаралась вспомнить, чему нас учили на курсах по оказанию первой помощи. Ещё на втором курсе перед практикой в лагере нас всех, добровольно принудительно, отправляли на обучение данному «искусству». Надо проверить дыхание. Я села на коленки и наклонила левое ухо к его носу, а сама смотрела на грудную клетку. Она двигалась, моя щека ощутила выдох. «Ура! Он дышит, значит труп прятать не придётся!» — облегчённо вздохнула я. Теперь проверим его сознание. Похлопав по щекам, твердо и чётко проговорила ему в лицо:

— Так, Валео́н, немедленно вставай. Или ты хочешь, чтобы сюда сбежались зеваки и начали давать советы как тебе помочь? Поверь мне, если кто-то из людей начнёт тебе помогать, то ты уже не встанешь. — Я сердито ткнула ему пальцем в грудь. — А я отправлюсь за решётку и проведу там лучшие годы своей жизни. Неужели ты твердо решил загубить, и без того, поганую мою жизнь?

Теперь я уже не тыкала пальцем, а со всех дури стукнула горе-мага по грудной клетке кулаком. Тот поднялся, хватая воздух ртом как рыба на суше. Но глаза открыл. Красивые, между прочим, глаза, васильковые, мой любимый цвет. О том, что он ещё и моей любимой комплекции, я старалась не думать. Пусть сначала очухается.

Пока я любовалась, Валео́н повернулся на бок и, тяжело дыша, попытался встать, хотя бы, на колени. Когда ему это удалось он спросил:

— Какого…? Что это было?

— Не знаю. Я сначала услышала хлопок, мелькнула вспышка, а потом раздался треск. Прихожу, а ты лежишь.

Маг постепенно приходил в себя и теперь уже мог сидеть на коленках как я, только боком ко мне. Услышав мой ответ, он повернул голову в мою сторону, но взгляд мне его не понравился. «Кажется, трупиком всё же буду я».

— Скажи-ка мне Настя, — с нажимом начал он, а я, предчувствуя проблемы, закусила нижнюю пухлую губку и щенячьими глазами посмотрела на мага. — Ты трогала камни?

Мои глаза виновато опустились вниз. Он всё понял и только тяжело вздохнул, глядя в мою сторону. Валео́н встал первым, его ещё немного качало, но руку мне всё же подал. «Джентльмен, что б его!» Я прекрасно могла подняться и без помощи, но мне было приятно, что не смотря на мою оплошность, обо мне заботятся.

Мы вернулись к месту происшествия. Я так мчалась к магу, что, пробегая мимо лавочки, не заметила парящие в воздухе камни. Теперь они отчётливо виднелись на фоне цветущего разросшегося куста чубушника. Стоило мне вытянуть руку вперёд, светящиеся огоньки подплыли ко мне и послушно легли на ладошку. Валео́н недоумённо смотрел на меня.

— Очень интересно! — едва слышно произнёс он.

На сломанной скамье сидеть не представлялось возможным, так что мы отправились искать другую. Оставалось надеяться, что следующую лавочку не постигнет та же участь, что и её коллегу несколькими минутами ранее.

— Ну, я тебя слушаю! — Строго, как заправский учитель, потребовал ответа Валео́н, скрестив руки на, пострадавшей от моих спасательных операций, груди.

Пришлось всё рассказать: про раненую руку, как случайно коснулась камней, что происходило с бумагой при попытке срисовать символы. Валео́н слушал внимательно. К концу моей