Тарзан - приёмыш обезьяны - Эдгар Берроуз

У них было очень много багажа и притом самого разнообразного. Клейтоны рассчитывали пробыть на новом месте службы семь-восемь лет, и, кроме всяких необходимых вещей, они везли много предметов роскоши.

Черный Майкл твердо решил, что ни одна вещь, принадлежащая Клейтонам, не должна оставаться на борту. Делал ли он это из сострадания к ним, или просто из собственных интересов — трудно решить. Но несомненно, что присутствие на борту вещей, принадлежащих пропавшему британскому чиновнику, вызвало бы нежелательные толки в любом цивилизованном портовом городе.

Черный Майкл с таким рвением приводил в исполнение свое решение, что даже заставил матросов вернуть Клейтону похищенные у него револьверы.

В шлюпки были погружены солонина и сухари. Кроме того, их снабдили небольшим запасом картофеля, бобов, спичек, кухонными принадлежностями, ящиками, инструментами и обещанными Черным Майклом старыми парусами.

По-видимому, глава мятежников опасался того же самого, чего боялся и Клейтон. Поэтому он сам проводил их на берег и сел в последнюю шлюпку только после того, как остальные, набрав в бочонки свежей воды, отчалили к «Фувальде».

Клейтон и его жена молча стояли на берегу и смотрели вслед. В груди обоих теснилось предчувствие неминуемого несчастья и ощущение горькой безнадежности.

А в это время из-за небольшого пригорка следили за ними другие близко посаженные глаза, злобно сверкавшие под густыми бровями.

Когда «Фувальда» прошла узкий пролив и скрылась из вида за мысом, леди Элис обвила руками шею мужа и разразилась неудержимыми рыданиями.

Она храбро вынесла опасность бунта, с героической твердостью смотрела на грозное будущее, но сейчас, когда они очутились в полном одиночестве, ее измученные нервы не выдержали страшного напряжения.

Он не пытался остановить ее слезы. Слезы могли облегчить и успокоить ее. Прошло много времени, прежде чем молодая женщина снова стала владеть собой.

— О, Джон, — простонала она, — какой ужас! Что нам делать? Что нам делать?

— Нам остается одно, Элис, — он говорил так же спокойно, как если бы они сидели в своей уютной гостиной, — нам остается только одно: работать. Работа станет нашим спасением. Не надо давать себе времени думать, потому что это приведет к безумию! Мы будем трудиться и ждать. Даже если Черный Майкл не сдержит своего обещания, я уверен, что помощь придет и придет скоро, как только станет известным, что «Фувальда» пропала.

— Милый мой Джон, если б дело шло только о тебе и обо мне, — зарыдала она, — мы бы вынесли все, я знаю, но…

— Да, дорогая, — ответил он нежно, — я тоже думал о будущем. Но мы должны и его встретить мужественно, веря в наше умение справиться со всеми трудностями. Подумай! Сотни тысяч лет тому назад наши предки стояли перед теми же задачами, может быть, даже в этих самых первобытных лесах. Неужели мы — их потомки — не сделаем того, что сделали они, и даже лучше их? Ведь мы вооружены высшим знанием! У нас есть способы защиты, которые дала нам наука и о которых они не имели понятия. Элис, мы можем добиться того, чего добились они, вооруженные жалкими орудиями из костей и камня!

— Ах, Джон, как я хотела бы быть мужчиной! Но я женщина, и мною движет скорее чувство, чем разум. А все, что я чувствую, слишком ужасно, слишком немыслимо, чтобы выразить словами. Хочу надеяться, что ты прав, Джон. Я сделаю все, чтобы быть храброй первобытной женщиной, достойной подругой первобытного мужчины!

Первым делом Клейтон решил соорудить временное убежище для защиты от зверей во время сна, которые, вероятно, уже высматривали легкую добычу.

Он открыл ящик, в котором лежали его ружья и патроны, взял одно из них на случай неожиданного нападения, и они отправились на поиски места для первого ночлега.

В ста ярдах от берега они нашли маленькую ровную поляну, почти свободную от деревьев. Именно здесь и решили они выстроить свое будущее постоянное жилье. Но пока оно не готово, лучше сначала соорудить небольшую площадку на деревьях — повыше, так, чтобы до них не могли добраться крупные хищные звери, в царстве которых они находились.

Клейтон выбрал для этой цели четыре дерева, составлявшие приблизительно четырехугольник в восемь квадратных футов, и, срубив несколько тонких деревьев, устроил в десяти футах над землею раму из жердей. Он крепко привязал их концы к деревьям веревками, которыми в числе других запасов снабдил их Черный Майкл. Поперек этого остова Клейтон уложил более мелкие ветки. Затем он устлал образовавшуюся платформу исполинскими листьями лопуха, в изобилии росшего вокруг, а поверх листьев положил большой парус, сложенный в несколько раз.

Семью футами выше Клейтон построил такую же, хотя и более легкую платформу, которая должна была служить им крышей, а по сторонам вместо стен повесил остатки парусов.

В конце концов у них оказалось довольно уютное маленькое гнездышко. Он перенес туда одеяла и часть ручного багажа.

День клонился уже к вечеру, но пока еще было светло; Клейтон соорудил грубую лестницу, по которой леди Элис могла взобраться в свое новое жилище.

Весь день вокруг них летали и щебетали птицы в ярком оперении и прыгали болтливые мартышки, с изумлением и сильнейшим интересом следившие за появившимися среди них новыми существами и за постройкой их странного гнезда.

Несмотря на то, что оба они, и Клейтон и его жена, все время держались настороже, они не видели крупных животных. Но два раза маленькие соседки их — мартышки — с криком и визгом убегали с близлежащего холмика, бросая назад испуганные взгляды. Было ясно, — как если бы они говорили это словами, — что они спасаются от чего-то ужасного, притаившегося за деревьями.

Наступили сумерки, и, наполнив большую чашу водой из кристального ручья, оба, муж и жена, поднялись в свою, сравнительно безопасную, подвесную комнату.

Было очень тепло, и Клейтон откинул полог; они уселись по-турецки на своих одеялах, и леди Элис стала пристально всматриваться в сгущающиеся тени леса. Вдруг она вздрогнула и схватила Клейтона за руку.

— Джон, — шепнула она, — смотри, что это такое? Человек?

Клейтон взглянул в указанном ею направлении и увидел смутно обрисовывающийся силуэт… Какая-то темная фигура переминалась на холме.

На мгновение она замерла, как бы прислушиваясь, а затем медленно повернулась и исчезла во мраке джунглей.

— Что это, Джон?

— Не знаю, Элис, — ответил он серьезно. — Слишком темно, чтобы разглядеть. Быть может, просто тень, брошенная луной.

— Нет, Джон! Если это не человек, то какая-то огромная и отвратительная пародия на человека. Мне страшно!