Марки королевы Виктории - Барри Мейтланд

Старлинг содрогнулся всем телом.

– Я до сих пор не могу ездить на метро, мистер Брок. Как только подумаю обо всех этих туннелях и переходах, так меня ужас охватывает. За одним из поворотов мне постоянно мерещится человек, поджидающий меня…

– Поэтому-то вы сразу же о нем подумали. Особенно учитывая его недавнее освобождение. Но, быть может, за этим кроется нечто большее?

– Пару месяцев назад мне позвонил мужчина, не назвавший своего имени. Сообщил о выходе Келлера из тюрьмы. Видно, посчитал, что мне будет небезынтересно об этом узнать.

– Этот звонок не показался вам угрожающим? Или, быть может, вам позвонил друг? Кто-нибудь из старых приятелей – из вашей, так сказать, прошлой жизни?

– Не знаю. Разговор продолжался всего несколько секунд. Голоса я не узнал. Но если это был друг, как вы предполагаете, то почему, спрашивается, он не представился? Кроме того, звонили по номеру моего мобильного, а его нет в телефонном справочнике.

– Значит, вы все-таки почувствовали в этом звонке угрозу? И что вы предприняли?

– Поначалу ничего. Просто отмел этот разговор как несущественный и постарался о нем забыть. Келлера признали виновным, и он отбыл свой срок. Как говорится, дело закрыто и сдано в архив. Вот я и подумал: какое отношение это может иметь ко мне сейчас? Ведь все случилось так давно…

Старлинг сделал паузу и некоторое время гипнотизировал взглядом голую стену напротив, как бы силясь что-то себе представить. Брок, Кэти и Дот терпеливо ждали, когда он заговорит снова.

– Почему вы потом изменили свое мнение? – спросил Брок, когда молчание стало затягиваться.

– Однажды ночью я неожиданно проснулся. Так бывает, когда… Вы улавливаете, что я имею в виду? – Он посмотрел на Брока, словно моля его о понимании. Наблюдавшая за лицом китайца Кэти подумала, что постепенно ей удается толковать происходящие в его застывших чертах неуловимые изменения, легчайшие движения теней, свидетельствующие об обуревающих его противоречивых чувствах, и он то цепляется за надежду, то снова приходит в отчаяние. – Так бывает, когда загоняешь нечто, о чем тебе не хочется думать, на периферию сознания, а потом вдруг просыпаешься среди ночи и явственно, словно в свете молнии, видишь это нечто во всей его ужасной реальности. Короче говоря, однажды я проснулся, вспомнил об этом телефонном звонке и подумал о Келлере – о том, как он может оценивать сложившуюся ситуацию.

Десять лет назад он считался молодым амбициозным копом, любимцем своих боссов Стрингера и Харли, с чьей помощью надеялся сделать карьеру. У него была очаровательная жена, хороший дом и некоторая сумма на банковском счете. В то время как я казался человеком без будущего, вдовцом, которому к тому же грозила тюрьма.

Но так уж случилось, что десятью годами позже из тюрьмы вышел не я, а он. Он, а не я, потерял все в жизни: жену, дом, деньги… Да и в будущем ему ничего не светит. В то время как я будто бы родился заново, стал преуспевающим бизнесменом, женился на молодой красивой женщине и живу в большом доме.

Старлинг тяжело, со всхлипом вздохнул, и Кэти подумала, что у него, возможно, простуда, сенная лихорадка или даже астма. Его гладкий высокий лоб сейчас блестел от пота куда сильнее, чем когда он вошел в комнату, хотя здесь было значительно прохладнее, чем на улице.

– Долгое время я лежал в постели без сна, размышляя об этом. У меня возникло такое ощущение, будто я заглянул ему в голову. Казалось, его мысли дошли до меня сквозь темноту ночи и я знал, о чем он думал в течение всех восьми лет, пока находился в заключении. И в его мыслях я стал ответственным за произошедшее и должен за это заплатить. И когда я это осознал, знаете ли, очень испугался.

– Вы всегда были хладнокровным клиентом, Сэмми, – негромко сказал Брок. – Никогда не выходили из себя и не ударялись в панику.

– Ну… – Сэмми вынул из кармана брюк носовой платок и вытер выступившие на лбу капельки пота. – За эти десять лет, как вы понимаете, я не помолодел. Кроме того, сейчас у меня есть то, из-за чего можно и в панику удариться.

Кэти отметила про себя его слегка подрагивающую руку.

– Ну и что вы после этого предприняли?

– Прежде всего истратил кучу денег на усовершенствование систем безопасности в своем доме и в лондонской квартире. Потом решил выяснить, что поделывает Келлер после выхода из тюрьмы.

– Как вы собирались это сделать?

– Есть у меня приятель по прошлым временам, я знаю его уже много лет. Частный детектив. Я попросил его найти Келлера и установить за ним круглосуточное наблюдение.

– И как ваш приятель действовал?

– Он поехал в Илинг, где живет брат Келлера. Как выяснилось, Барни снял для него комнату и предоставил место в своей фирме, занимающейся отделочными и декоративными работами.

– Как зовут этого вашего частного детектива?

Старлинг заколебался.

– Он ничего не знает о похищении, мистер Брок. Да ему, полагаю, и не нужно об этом знать.

– Справедливое замечание. Но как все-таки его зовут?

– Иногда его методы… скажем так, бывают рентабельными…

– Хорошо, что вы об этом упомянули, Сэмми. Мы все горой стоим за рентабельность. В наши дни это считается главной добродетелью. Итак, как его имя?

– Ронни Уилкс.

– Какие же шаги этот ваш Ронни Уилкс предпринял? Обыскал комнату Келлера, когда тот находился вне дома и занимался отделочно-декоративными работами? – Сэмми кивнул. – И что же он обнаружил?

– Ничего, – сказал Старлинг.

– Значит, ни вырезок из газет с сообщением о вашей женитьбе на Еве, ни записной книжки с вашими адресами и телефонами он не нашел? И дневника, который Келлер вел в тюрьме, там тоже не оказалось?

– Не оказалось.

– Как вы сказали, ему следовало шпионить за Келлером. И какие же результаты дала слежка?

Старлинг мрачно покачал головой.

– Келлер работает по восемь-девять часов в день на фирме своего брата. По пути домой заходит в паб, чтобы пропустить пинту темного в компании с другими парнями, покупает еду навынос, после чего возвращается к себе в комнату. Выключает свет регулярно в десять тридцать. В уик-энды ходит на футбол вместе с братом и его сынишкой, болеет за клуб «Челси». В воскресенье обедает у брата дома. Любит поспать.

– Все довольно невинно.

– Как-то это неестественно. Мне сказали, его комната напоминает тюремную камеру. Более того – там нет ни радиоприемника, ни телевизора. Писем он не пишет, ни с кем не дружит и никуда не ходит. Если верить Ронни, он не встречался ни с кем из своих старых приятелей из полиции метрополии. Интереса к женщинам тоже не проявляет. Со стороны может показаться, что внутренне он все еще пребывает в тюремных стенах. Или что-то задумал.

– Давайте не будем строить необоснованные предположения, Сэмми. Еще какие-нибудь факты есть?

– Он купил себе мобильный телефон, и его наличие позволяет ему поддерживать связь с братом, где бы он ни находился в городе по работе, – осторожно сказал Сэмми. – Ронни разжился записями его звонков.

– Неужели? Очень рентабельно поступил. Что-нибудь еще?

– Больше ничего.

– Как долго Ронни за ним следил?

– Более трех недель. Потом я его отозвал. Время от времени он по моему настоянию возобновляет слежку и контролирует телефонные звонки Келлера. Но до сих пор ничего достойного внимания не обнаружил.

– В таком случае я отказываюсь вас понимать, Сэмми… Почему вы убеждены в…

– Люди после выхода из тюрьмы так себя не ведут, мистер Брок. Должно быть, он все основательно обдумал еще в тюрьме. У него есть друзья – люди, с которыми он познакомился там. Кроме того, существуют еще полицейские, считающие, что с ним поступили несправедливо. Похоже, перед выходом из тюрьмы он заранее с ними сговорился и сейчас ведет себя так, будто подозревает о слежке. Он безупречен в своей нынешней жизни. И в этом есть нечто противное человеческой природе. Вы ведь и сами склоняетесь к такому выводу, не правда ли?

Старлинг, неловко навалившись грудью на стол, наклонился к ним поближе, стремясь передать им свою убежденность, но увидел на их лицах скептицизм.

– Давайте оставим это, – сказал Брок, секунду помолчав. – Расскажите нам лучше об исчезновении Евы. Теперь, в ретроспективе, не находите ли вы в ситуации что-нибудь способное сигнализировать об опасности? Возможно, замечали подозрительные машины на вашей улице или встречали незнакомых людей по соседству?

Старлинг покачал головой:

– Я ничего такого не заметил, хотя улица у нас тихая и новый человек или машина бросается в глаза.

– Вы с Евой живете в Фарнеме вдвоем?

– С нами живет Марианна. Она нянчила Еву в детстве, и Ева взяла ее с собой в качестве служанки, когда мы поженились.

– Откуда она родом?

– Из Португалии. Они обе португалки. Марианна плохо говорит по-английски, то есть почти совсем не говорит, хотя прожила здесь более трех лет.