Товарищ 'Чума' - lanpirot

— Отставить… — прохрипел я. — Пусть его… А вам уходить… пора… зеленка густая — шансы есть…

— Ты чё, Чума? — Едва не взвился на дыбки Мазила. — Мы своих не бросаем!

— Это… приказ, боец! — Я попытался сконцентрироваться, но сил оставалось всё меньше и меньше. — Оттащите меня… подальше в лес… и уё!

— Командир прав, — неожиданно пришел мне на помощь Генка. — Сейчас важно нашим сообщить обо всей этой хрени с минами.

— Так это… а как же… — опешил боец. — Найдут же… Да и кровью истечет — перевязали так себе… Нет, ты как хочешь, Рэпер, а я с командиром останусь!

— Вот, тля! — Я скрипнул зубами от непроходимого упрямства Мазилы и даже дышать от злости «ровнее» стал.

Случался за ним такой грешок — мог так рогом в землю упереться, что хоть кол у него на голове теши. Но за своих порвет и жизни не пожалеет. На собственном горбу из-под плотного минометного обстрела пацанов вытаскивал. И как же мне этих балбесов спасать, когда они к голосу разума даже не прислушиваются?

Решение пришло мгновенно: я рванул слабеющей рукой пистолет из кобуры и, подставив прохладный металлический ствол под собственный подбородок, прошипел:

— Валите нах… пацаны! По-хорошему… прошу… А не то… сейчас сам себе… башку… в хлам разнесу!

[1] МУВ (Модернизированный Упрощённый Взрыватель) — советский стандартный взрыватель времен Второй мировой войны, созданный в 1932 году.

[2] Промедол — обезболивающее средство, применяемое при ранениях и травмах, наркотический анальгетик. Входит в состав аптечки первой помощи, которой обеспечиваются все военнослужащие.

[3] Птичка — беспилотник, дрон, самолет (военный жаргон)

Глава 3

По вытянувшимся от изумления лицам своих бойцов я понял, что такого поворота никто из них не ожидал.

— Слушай, командир, не газуй! — осторожно произнес Мазила, подвинувшись ко мне поближе. — Похоже, тебе чердак здорово отшибло… Не дури, а то действительно пальнешь ненароком.

Но его хитрость не удалась, я прекрасно видел, что он примеряется, как бы половчее выдернуть у меня пистолет из дрожащей от напряжения руки. И у него получится — сейчас меня даже муха легко забодает, а не то что этот амбал-переросток.

— Да… как вы не поймете… балбесы… — Я показательно сдвинул большим пальцем «флажок» предохранителя, поставив оружие на боевой взвод. — Не жилец я… уже… Не дотащите… — Меня вновь скрутил жесточайший приступ кашля, а из горла хлынула пенящаяся кровь.

— Писец, походу! — выругался Рэпер. — Похоже, что острым осколком ребра ему легкое проткнуло, — произнес Генка, бережно и ловко выхватывая пистолет из моей ослабевшей руки. — Потащим — еще сильней пропорем. Внутреннее кровотечение окончательно доконает… И ноги не работают…

— Откинусь я… пацаны… через пару-тройку… часов… и отойду… — Наконец, кое-как справившись с кашлем, едва слышно просипел я. — Валите… уже… нашим сообщить надо… А я… тогда со спокойным сердцем… помру…

— Не по человечьи это! — прогудел Мазила, сжав кулаки до хруста. — Ведь эти твари и не похоронят же! Они даже своих-то жмуров хоронить не собираются.

— Переживу я… как-нибудь… это неудобство… — вновь попытался я схохмить, но судя по насупившемуся лицу Коляна, ему эта шутка совершенно не зашла. — Чем я лучше… Дезинфектора? — напомнил я ему про нашего погибшего товарища.

— А если всё-таки выживешь, Чума? — заикнулся Рэпер, скрипнув зубами.

— Это… уже… не ваша головная… боль…

— Вот что, командир, — наконец с тяжелым вздохом произнес Колян, вдоволь наигравшись желваками, — я тут, когда осматривался с пригорка, избушку неподалеку заприметил. Не больше километра до неё. Похоже, это уже выселки Тарасовские. Рядом с избушкой баня была, а из трубы дымок шёл…

— Думаешь, там наши подрывники засели? — Тут же среагировал на информацию Рэпер.

— Сомневаюсь. — Мотнул головой Колян. — Они бы засуетились после такого взрыва, а там только старуха какая-то из домика выползла, и всё. Предлагаю командира туда оттащить. Если уж… — он нервно сглотнул. — … помрет Чума, так может, хоть старуха эта его по-людски и похоронит?

— И вы… тут же… уходите? — уточнил я, удерживаясь в сознании из последних сил.

— Клянусь, тут же уйдем, командир! — Лупанул себя кулачиной в грудь здоровяк.

— А то еще и выживешь! — вновь оптимистически произнес Рэпер, баюкая поврежденную руку. — Мы за тобой обязательно вернемся!

— Постараюсь… — последнее, что произнес я, перед тем, как окончательно отрубиться.

В себя я пришел уже на самом подходе к одинокому подворью, стоявшему на отшибе от небольшого населенного пункта Тарасовка. Отчего хозяин избы выстроил своё жилище так далеко от основного поселения, я не представлял. Видимо, какие-то причины у него всё-таки были. Действие промедола еще не закончилось и боли практически не было.

Только тело было чужим и непослушным. Я даже голову, болтающуюся в такт шагам Мазилы, тащившего меня на своей могучей спине, приподнять не сумел. А в общем — всё хорошо, прекрасная маркиза! Всё хорошо, как никогда.

Двор избы, обнаруженной Коляном, оказался обнесен крепким высоким забором из потемневшего от времени горбыля. С немного покосившимися широкими воротами и небольшой калиткой, в которую прикладом автомата постучал Генка.

Я хотел было «наругать» своих бойцов за проявленную беспечность: хоть бы предварительно проверили объект на наличие врагов, но сил никаких не было абсолютно. Да и сознание постоянно уплывало в «неведомые дали», продолжая выключать меня время от времени.

Через пару минут калитка со скрипом распахнулась, а на пороге возникла крепкая дородная старуха, облаченная во всё черное, и с завязанным под подбородком черным же платком на голове. При виде трех вооруженных и окровавленных мужчин, она нисколько не испугалась, лишь с интересом принялась разглядывать незваных гостей, как будто изумляясь нашей неслыханной наглости.

— Бабуль, — улыбнувшись во все тридцать два, весело произнес Рэпер, — фрицы в городе есть?

— Господь с тобой, хлопчик! — так же добродушно улыбнулась в ответ бабка. — Фрицев, почитай, последний раз в сорок четвертом видала. У нас нонче и своих иродов хватает — на днях всю Тарасовку заполонили!

— Погоди, бабуль, а сколько ж тебе стукнуло-то? — натурально изумился Генка. — Если ты фрица в сорок четвертом видала?

— Да сколько бы ни стукнуло — все мои! — озорно