Корпорация 'Божий промысел' - Андрей Николаевич Зенин

метнул его в убегающего врага. Но враг оказался коварен – не позволил ботинку в себя попасть. Схватив в охапку столько листов, сколько смог, Марк бросился по коридору к девушке за столом.

Анаэль смотрела на бегущих от лифта парней. Одного она помнила – вчерашний выскочка-графоман после двухнедельных курсов, второго она не знала. Ей нравилось такое своеобразное соперничество. Чем-то напоминает дуэли, которые она когда-то безумно любила. Правда, этим мушкетёрам явно не хватало элегантности. Она могла бы любоваться поединком вечность, всё удлиняя коридор, но надо работать.

Пришлось прекратить бардак. Коридор вернулся к привычной длине в пять метров.

– Стоп!

Соперники замерли перед столом Анаэль.

– Так, тебя, графоман, я узнала. Ты кто?

– Матвей.

– Какой же ты Матвей? Ты же китаец.

– Мне нравится быть Матвеем.

– Зачем?

– Иначе бы я вас не встретил, – Матвей смотрел на Анаэль влюблёнными глазами.

Девушка глубоко вздохнула.

– Чего ты хочешь, китаец Матвей?

– Быть всегда рядом с вами.

– Пока увольнение нас не разлучит? – девушка усмехнулась.

Матвей и Марк сконфузились. Для них, в отличие от девушки–ангела, увольнение означает развоплощение и перерождение в земной оболочке.

– Ладно, извините, выгорание. Вы чего дрались-то?

– За место автора.

Девушка посмотрела на них удивлённо.

– А вы с чего взяли, что место одно?

Парни переглянулись. И правда. Почему они решили, что вакансия ограничена?

– Таким образом, забияки, приняты оба. За боевые заслуги, как говорится. У меня завал, чтоб вы знали. Авторов не хватает – все только о Голливудах мечтают. – Она мстительно посмотрела на смутившегося Марка. – Ладно. Идите в отдел, выбирайте шконку. Шучу! Столы занимайте.

Новые авторы наперегонки бросились к двери, ведущей в редакцию, чтобы занять место лучше, чем у соперника.

Глава 4

– О! Молодёжь! – Петрович отложил цветной карандаш, отвлёкся от раскраски на потрёпанных в потасовке молодых авторов.

– Добрый день. Где можно сесть?

– Да где хотите.

Огромный зал без перегородок, с множеством столов и выключенными компьютерами предлагал практически бесконечное количество вариантов.

– А где все? – Марк иначе себе представлял работу редакции.

– Приходит как-то Пушкин к Сталину, – Петрович поправил очки.

– Простите, кто к кому? – Матвея озадачил такой резкий переход.

– Так я ж говорю, Пушкин к Сталину. А Сталин его спрашивает:

«Товарищ Пушкин как у вас дела с жильём?»

«Плохо, товарищ Сталин – холодно, батареи текут, воды горячей нет».

Тогда Сталин звонит в ЖЭК и говорит:

«Это Сталин! Немедленно всё почините товарищу Пушкину».

Поворачивается к Пушкину:

«А что пишете сейчас, товарищ Пушкин?»

А Пушкин ему говорит:

«Ничего не пишу. Редакция стихи совсем не берёт».

Тогда Сталин берёт телефон:

«Редакция? Это Сталин! Чтоб брали у Пушкина стихи!»

Пушкин, естественно, благодарен. А отец народа ему говорит:

«Хороший ты человек, Пушкин! Наверное, друзей много?»

«Очень много, товарищ Сталин. Каждый день в гости приходят, писать совсем времени не остаётся».

«Ну, вы идите, наверное, товарищ Пушкин, мы позаботимся».

Пушкин выходит из кабинета, а Сталин, значит, поднимает трубку:

«Товарищ Берия, тут нашему великому поэту друзья всякие мешают стихи писать. Позаботьтесь».

Марк и Матвей посмотрели на пустой зал, пытаясь соотнести факт отсутствия других авторов с только что рассказанным анекдотом.

– Самое пугающее, что это не конец истории, – нарушил тишину Марк.

– Правда? – удивился Петрович.

– Да. Потом Сталин позвонил Дантесу и сказал, что Пушкин утомил своими жалобами, надо о нём позаботиться.

– Тьфу на тебя, – Матвей двинулся к пустым столам. Подошёл к тому, который стоял напротив стеклянной двери с трафаретом «Редактор Анаэль». Сел. Торжествующе посмотрел на соперника.

– Марк! – графоман протянул ладонь для рукопожатия Петровичу.

– Петрович! Садясь рядом, я тебе раскраски дам.

Марк скептически посмотрел на раскатившиеся по столу старого автора разноцветные погрызенные карандаши.

– А вы здесь один автор на весь отдел?

– А тебе сколько надо? У нас отдел простой, детей мало, судьбы одинаковые: родился, крестился, отслужил, отсидел, поседел, покойся с миром, дорогой друг. У девок то же самое, только без «отслужил».

Стеклянная дверь с трафаретом резко открылась.

– Ко мне зайдите. Оба, – Анаэль, не дожидаясь реакции новых сотрудников, скрылась в своём кабинете.