Версальские кружева - Сергей Тюленев

Марго выполняла все, она была послушна и мягка, как пластилин под руками скульптора. Ее лоб тоже покрылся испариной, шея и кончики волос стали влажными от пота, она и погибала и одновременно – хотела жить. Из последних сил она шептала ему слова нежности и умоляла только об одном – продолжать, но когда они оказались на кухне и Марго, лежащая на столе, опять почувствовала, как глубоко и больно он пронзает ее, то наконец-то взмолилась о пощаде. Все внутри нее горело, появилось ощущение, что на открытые раны насыпали соль, тело ныло, пальцы дрожали от усталости, голос скрипел сиплыми тонами, и казалось, что у нее не осталось сил даже для вдоха.

Словно во сне и забытьи, она ощутила, как ее подняли на руки и опять отнесли в кровать.

Последнее, что она помнила перед тем, как уснуть, были его губы, мягкое одеяло, согревающее ее уставшее тело, и сладкое чувство непередаваемого секса.

Положив ее на кровать, Михаил занавесил окна плотными шторами, подобрал и аккуратно сложил разбросанную по спальне одежду.

Спустившись на первый этаж, он принял прохладный душ, потом прибрал на кухне и, приготовив себе чай, достал телефон.

– Как разместились? – Набрал он номер человека, прилетевшего из Москвы.

– Спасибо, хорошо. В конверте материалы на трех фигурантов. С кого вы бы хотели начать?

– Значит, так, через три часа вы поедете… – И он продиктовал адрес своего дома. – И во дворе увидите черный джип, «Мерседес». Женщина, которая сядет в него, и есть объект наблюдения. Меня интересует все: куда она едет, с кем встречается и о чем говорит. Номер ее телефона у вас есть. Записывайте все ее звонки, даже если это заказ пиццы. Если будет что-то срочное и важное, пришлете мне смайлик, и я вам сразу же перезвоню. Все, до свидания.

Михаил отключил телефон и стал медленно пить чай. За окном появились тучки, солнце клонилось к закату, наступал вечер.

Посидев в раздумьях минут десять, он ощутил нарастающее чувство голода. Нужно было подниматься и готовить ужин. В голове картинкой возникло видение – огромный, на всю шипящую сковородку, кусок мяса, блестящий жареной корочкой и манящий колечками рассыпанного по его поверхности лука… Открыв холодильник, он увидел яйца, сыр, две помидорины и в морозилке – пачку старых пельменей.

– Да, не густо… – Михаил почесал затылок и вспомнил, что у него еще есть буханка черного хлеба.

– Ну, что же… видимо, сегодня день импровизаций и творчества. Отбивная, – толстая, кровавая отбивная обязательно будет в нашем меню! Но, к сожалению, не сегодня…

Он достал все, что было в холодильнике, и начал колдовать.

Разморозив пельмени в микроволновке, Михаил вытащил из них мясо и, мелко порезав, бросил его жариться на сковородке.

Лихо орудуя ножом, он быстро порубил помидор на небольшие кубики и смешал его с мясом.

Буханку хлеба просто разрезал вдоль, всю верхнюю часть и мякиш из нижней он выбросил в мусорное ведро, – в голове мелькнула мысль, что, наверное, старые люди, увидав такое, осудили бы его за расточительство. Но кулинария, – как, впрочем, и все остальное, требовала жертв. И он, вырезав в оставшейся части хлеба еще и донышко, немного крякнул от пришедшего к нему чувства удовольствия.

Недолго поорудовав лопаткой и вилкой, Михаил достаточно быстро разместил мясо с помидорами внутри хлебной рамки. На сковородке шкворчало, готовящаяся еда наполнила кухню дивными ароматами.

Желание начать пробовать стало терзать его появившейся слюной, но интерес к процессу творения был сильнее, и он продолжил.

Убавив огонь, мужчина закрыл мясо внутри хлебной рамки сыром.

– Так, – сказал он сам себе, – а теперь и последний штрих. Где тут наше дно из хлебной горбушки?.. Ага, вот и оно… – Михаил как можно симметричнее вырезал в корке три кружочка, сантиметров пяти-шести в диаметре, и опустил созданную им конструкцию на слой сыра.

По очереди взяв три яйца, он аккуратно разбил их, распределив желтки в вырезанных в корке хлеба отверстиях. А после, накрыв сковородку крышкой, он просто выключил газ.

Теперь нужно было ждать, когда проснется его голодная фурия и потребует еды. Оглядевшись по сторонам, Михаил заметил, что на столе и разделочной доске остались остатки сыра и хлеба. Его голодный живот с новой силой потребовал еды, и он, налив себе крепкого горячего чая, стал медленно подбирать крошки со стола.

Солнце село, дом погружался в темноту, а Марго спала уже больше часа. Гонимый любопытством, он тихонечко поднялся на второй этаж и прошел в спальню.

Запах секса, ее влаги и разгоряченного тела еще стоял тут, словно «это» закончилось только секунду назад.

Она лежала, укутавшись в одеяло с головой, и тихонько сопела.

Михаилу захотелось дотронуться до нее, провести ладонью под одеялом, ощутить наготу и красоту линий, подаренных ей природой.

Какое-то время он колебался, понимая, что может разбудить ее, и просто сидел без движения рядом.

Но провиденье решило пошутить над ним и повернуло Марго на другой бок, одеяло в области бедер приподнялось и ему открылись белые, словно посыпанные сахарной пудрой ягодицы. Такого коварства и искушения его душа уже вытерпеть не могла и он, присев на пол, стал нежно ласкать ее попку, не забывая скользить пальцами и между ее плотно сжатых ног.

И, конечно же, через несколько секунд это разбудило ее.

– Мля, это какой-то писец! Мишка, ты – сексуальный маньяк… – Она легла на спину и повернулась к нему. – Ты же меня просто изнасиловал! У меня еще никогда не было такого зверя… Болит все тело, синяков завтра будет – видимо-невидимо. – Она поймала его руку на своем животе. – А знаешь, как внутри болит?! Ты натер все до невозможности! Я теперь неделю буду ходить, как спрыгнувшая с лошади, не говоря уже о невозможности заниматься сексом в ближайшее время…

Михаил улыбался.

– Хочешь, я подую на твои больные места, ласково их поглажу или компрессик наложу?..

– Иди к черту, подует он! Знаю я эти ветры… Лучше покорми меня и налей чего-нибудь… Да только покрепче! А то у меня от твоего утреннего вина голова побаливает… О, да! И скажи, сколько сейчас времени, – смотрю, за окном уже стемнело.

– Времени – девять, еда готова, а из крепкого у меня только текила. – Он откинул одеяло и снова стал разглядывать ее.

Марго села на край кровати, в ее движениях и голосе не было ни стеснения, ни сожаления. Она подняла руки и, медленно поправляя волосы, дала ему возможность любоваться собой.

– Ты не слышал: мой телефон не звонил? – Она встала и натянула на бедра тонкую полоску белых трусиков. – Может, я его в машине забыла?.. Хотя, ладно, черт с ним! Мама знает, что я у тебя, а если меня начнет муж искать, она ему чего-нибудь соврет. Кстати, что это произошло сегодня утром?.. Целуются они, посреди комнаты стоят! Ишь ты, какие нежности! Чтобы это было в последний раз, а не то… – Она подошла к Михаилу и быстро сунула руку к нему в штаны. – Не то отрежу ночью, понял?

Михаил обнял Марго, ее рука сделала свое дело, и его плоть снова пришла в боевую готовность.

– Нет-нет-нет! – Отстранилась от него Марго, замахав руками. – Я больше не могу, честно! Все болит… – Она слегка дотронулась до низа своего живота и скривилась в гримасе боли. – Ужас какой! Я же просила быть нежнее! У меня она маленькая, хорошенькая, а ты как танк наехал… Убить тебя мало!!

Миша снова улыбнулся и, подхватив Марго и ее одежду на руки, понес на кухню. Желание носить ее на руках завладело им полностью.

– Давай, располагайся тут, одевайся, бери текилу и рюмки из верхнего ящика, а я еще немного доделаю блюдо для нашего пиршества.

Включив газ на полную мощность, он приподнял крышку кастрюли. Ароматы мгновенно наполнили кухню. Марго, надев на себя одну только обтягивающую кофточку, изящно потянула носом и стала разливать спиртное.

– Ну, – сказал Михаил, когда яство уже было разложено по тарелкам, а текила разлита по рюмкам, – за наш первый день любви, за наше слияние тел и чувств.

Они выпили и молча, периодически поглядывая друг на друга, приступили к еде. Марго снова налила и, видно, хотела сказать какой-то тост, но улыбнулась и иронично произнесла:

– Да уж, слияние было ой-ей-ей…

Она не похвалила его за ужин и находчивость в приготовлении еды, а просто съела все, как на одном дыхании, подобрав корочками хлеба с тарелки даже остатки растекшегося яйца.

– Миш, дай мне свой телефон! Хочу позвонить домой мужу, чтобы он не волновался и не искал меня.

– Держи. – Он протянул ей мобильный, и она набрала номер домашнего телефона.

– Масик, чем занимаешься? Я просто умираю, у меня женские проблемы… Но ты не волнуйся – мама за мной замечательно ухаживает. Сейчас мы попьем чаю и будем ложиться спать, а утречком созвонимся… хорошо?

– Да. – Услышал Михаил растерянный голос в трубке телефона. – Выздоравливай, конечно. Ты не будешь против, если я сегодня ночью посижу за компьютером? Твой папа попросил меня доработать программы по бухгалтерии…