Версальские кружева - Сергей Тюленев

– Миша, а мне ты тоже можешь рассказать правду, глядя на мою ладонь?.. – Нина протянула ему руку, глаза ее просили больше о помощи, чем о раскрытии секретов прошлого.

Он взял ее руку, пальцы были мягкими и короткими. Михаил нежно, несколько раз погладил ладонь, словно действительно вчитывался в линии ее судьбы. Молчание затянулось, но у присутствующих не хватало смелости прервать его раздумья и все, переглядываясь, терпеливо ждали.

Михаил посмотрел на присутствующих и отпустил руку Нины.

– Знаешь, я не буду ничего говорить тебе… Это не то место и не та компания, где можно вслух сказать обо всем, что написано на твоих ладонях… Давайте лучше выпьем вина!

– Нет, так не честно! – Марго встала, обошла стол и приблизилась к Михаилу вплотную. – Один штрих про маму! Быстро говори, ну… пожалуйста! – Ее лицо застыло в умилительной детской гримаске искренней просьбы.

– Хорошо, но – только один штрих. Нина… – Он посмотрел на нее и улыбнулся. – После развода ты поехала отдыхать на море, и там у тебя был роман с иностранцем. Он звал тебя замуж, но ты не решилась что-то менять в своей жизни, и сейчас часто, с сожалением, вспоминаешь об этом.

– Ага, мамочка! – Захлопала в ладоши Марго, возвращаясь на свое место. – Этого ты мне не рассказывала! Ух, ты, какая штучка!!

Нина внимательно посмотрела на Михаила. Впервые за вечер она улыбнулась и, ничего не говоря, налила всем вина.

– Пьем-пьем-пьем! – громко и весело закричала Марго.

Официанты принесли горячее, разговор и тосты пошли быстрее, Нина повеселела. Вторая и третья бутылки опустели незаметно и быстро, алкоголь подогрел воспоминания присутствующих, и все с наслаждением стали рассказывать друг другу о своих поездках и приключениях.

Прощаясь на крыльце ресторана, они обнимались, словно уже давно были старыми друзьями, несколько раз расцеловались, а расставаясь у машины такси, сердечно звали друг друга в гости.

Вернувшись домой, Михаил разжег камин и лег на диван прямо напротив огня. Все, что он сегодня увидел и услышал, отлично вписывалось в его первоначальную схему действий. Обе эти женщины выпивали, любили поговорить, хорошо и дорого одевались, книг не читали, в театры не ходили, увлечений не имели, носили старые, давно вышедшие из моды советские украшения, не боялись засидеться в ресторане и ни перед кем по телефону не отчитывались.

Теперь ему оставалось только ждать… набраться терпения и ждать, когда женщины обсудят его между собой и каждая, возможно – втайне друг от друга, созвонится с ним.

Марго приехала домой. Не раздеваясь, она заглянула в спальню. Вова, ее компьютерный гений и муж, спал сном младенца, разбросав руки в разные стороны.

Она прошла на кухню, налила себе вина и набрала номер матери.

– Ну, что, давай поговорим, – сказала Марго, расстегивая пуговицы на пальто.

– А что говорить! Видела я, как ты на него весь вечер смотрела, глазки ему строила… Ангелина, я тебе серьезно говорю: ты только что вышла замуж, вот и веди себя, как подобает женщине в твоем положении!

– Ай, мама, ты что! Я, вот, наоборот – о тебе подумала. Помнишь, как он нежно и долго твою ладошку гладил, а ты прямо затихла вся. Ну, вот и скажи еще, что тебе он не понравился!

– Марго, что ты болтаешь! Тебе ли не знать, в каких рукавицах держит меня твой отец… Вчера сидит за обедом, злой такой, о проблемах своих рассказывает, а потом поднимает на меня глаза и говорит: узнаю, что завела себе мужика, машину отберу и месячного довольствия лишу!

– Вот он гад! – вырвалось у Марго. – Ни себе, ни людям! Сам с тобой не живет, и другим не дает. Мам, а если ты потихонечку с Мишей встречаться будешь, разве он узнает?..

– Узнает… Я врать не умею, погорю сразу. Поэтому самое большее, что может у меня с Мишей быть, это дружеские отношения. Одного только не пойму… как это он смог по моей руке узнать о летнем романе?.. Главное – это, ведь, давно было, и я никому, даже тебе, болтушке, ничего не говорила!

– А и правда, мам – он какой-то особенный! У меня, когда он о моей жизни говорил, такие большие мурашки по спине бегали, даже похолодело все внутри! Я ведь тебе тоже не рассказывала, но я девственности лишилась именно так, как он и рассказал – вылезла ночью в окно на первом этаже, а под утро вернулась. Сейчас сижу, говорю тебе это, и от страха прямо холодею…

– Ну, да ладно… Ты там себе не очень фантазируй! Девяносто процентов девушек твоего возраста вступают в половые отношения с мальчиками подобным образом. Думается мне, он просто хороший психолог. Ты лучше скажи: когда мы сможем его ювелирные каталоги посмотреть? Хорошо бы с отцом его познакомить – деньги-то он давать будет.

– Слушай, а давай я его сначала с мужем познакомлю! А потом и папику нашему представим, как моего старого товарища. – Марго отпила вина и сбросила пальто на спинку стула.

– Да, давай. Действительно, так и сделаем. И у отца меньше вопросов будет, а то он и так – как сыч ходит, хоть бы скорее себе подружку какую завел, да успокоился…

– Мама, какую подружку, чего ты говоришь! Тут его каждая собака знает, девки хоть сейчас с ним готовы на все! Но ему же любовь нужна, чувства… А какие у молодых девчонок могут быть чувства к такому старику? Он сам-то на сорокалетних не особо заглядывается! Ходит, вон, в спортзал целыми днями, массажи себе всякие делает, волосы покрасил, масочки на ночь накладывает, шерсть везде депилировал, молодиться, стрекозел!

– Марго, ты сейчас об отце говоришь! Что у тебя за выражения…

– Брось ты, мам! Когда он нас с тобой оставил и начал тут куролесить по проституткам и моделям всяким, тысячи им под ноги кидал, а тебе даже алименты не платил – это как?!

– Бог с ним! Что ты старое вспоминаешь? Перебесился же… Может, у него вторая молодость уходит. Скажи лучше – как Вова-то твой, спит? Интересный он у тебя… ты по ресторанам ходишь, а он даже и не волнуется. А за тобой, завлекалочкой, глаз да глаз нужен! Чувствую, не нагулялась ты… Похоть, прости Господи! – Нина перекрестилась. – Так и лезет она из тебя.

– Так доверяет же, мам! Доверяет. А потом, я ему сказала, что мы с тобой и твоими друзьями пошли, чего же ему волноваться – я под твоим всевидящим оком нахожусь. И вообще, как хорошо, что он такой лопух… я, несмотря на штамп в паспорте, чувствую себя абсолютно свободной.

– Марго, да что ты говоришь такое! Бить тебя некому! Ох, другой тебе муж нужен… Сейчас бы врезать тебе раз по заднице, чтобы жизнь медом не казалась!

– Ой-е-ей, по заднице! Да еще не родился такой мужчина, который под мою дудку плясать не будет! Хочешь – на спор – я этого москвича, как телка, через неделю на веревочке водить буду!

– Дурочка, ты его глаза видела? Сила в нем какая-то есть, скрытая… уверенность! Это тебе не наши провинциальные пустомели, тут образование и стержень чувствуются.

– Стержень! Знаю я, какие стержни у мужиков… и этот не исключение! Только дотронется до меня, почувствует тело мое молодое, как его-то собственный стержень ко мне навсегда его и привяжет! – Женщина рассмеялась, ее воображение раздело Михаила, нарисовав мускулистое тело и мужское достоинство внушительных размеров.

– Марго! – с раздражением произнесла Нина. – Ты зарываешься, и несешь всякий вздор!

– Почему это – вздор?.. Ты думаешь о том, как его с отцом познакомить, потом будешь думать, как у папочки денег попросить… А я его в постель уложу, получу и удовольствие, и бриллианты. Много, много бриллиантов!

– Боже, кого я вырастила!!! Пожалей меня, не говори мне все эти мерзости…

– Мамочка! Это у меня – папины гены. Он по телам в прямом и переносном смысле шагает, и правильно делает! Нужно все брать самому, никто в дверь не постучит и ничего не принесет! Ладно, давай уже спать, чего о пустом говорить… Если ты от него отказываешься, то я его точно подберу, а то очень даже быстро другая найдется, и плакали тогда наши бесплатные драгоценности. Все, пока, спокойной ночи!

Марго положила телефон, налила себе еще немного вина и перешла в зал на диван. Из спальни доносился храп мужа, немало раздражающий ее и мешающий спать каждую ночь.

Нина, проснувшись утром, пошла в ванную комнату и приняла душ. Вытираясь полотенцем, она смотрела на свое отражение в зеркале и грустила Мысль, что дни проходят в одиночестве, уже много раз приходила к ней и раньше, но сегодня как-то особенно ныла где-то глубоко в душе. Не то, чтобы она жаждала мужского внимания и секса., нет! Просто, ей хотелось свободы, может быть, какого-то одного маленького безрассудства или легкого приключения, которое украсило бы ее сегодняшнюю монотонную жизнь.

Там, в зеркале она видела еще крепкую грудь, округлые, полные бедра и еще вполне упругую кожу на ягодицах. Ощупывая свое тело руками, она словно доказывала себе и своим мыслям, постоянно критикующим собственную фигуру, что у нее еще есть шанс быть любимой и счастливой женщиной.

Настроение подтолкнуло ее и она, не одеваясь, вышла в зал к большому, в полный рост зеркалу, прикрепленному к стене.