Врачебная сказка, или Операция "Алатырь" - Лина Наркинская-Старикова

— А ты чего стоишь?! — прикрикнула я на горе — женихов. — Мотай, а то передумаю! — смеяться не было больше сил. С тихим истерическим всхлипом я растянулась на травке и уставилась в изумительно голубое небо. — Какое небо тут голубое! А Троглодит Иванович — изумрудный! И Вася милый! Лушенька моя, хорошая кошечка! — Я перекатилась поближе к кошке и погладила ту по шерстке. Луша одобрительно прищурилась и замурчала. — Как же я обожаю, когда ты мурчишь! Кисуня моя!

— М-м-р! Давно бы так, — одобрила Луша. — А эти — то чего тут торчат? — перевела взгляд киса в сторону бездыханного парня. — Ты б спросила, может, что болит у людей?

— Вот, умеешь ты все испоганить! — Я встала, отряхнулась и с грозным видом двинулась к одноглазому. — Чего разлегся? Чеши домой, сказала! — рявкнула я. В ответ мне хмыкнули и перевернулись на другой бок, известным местом ко мне.

— Ты мне без надобности, — вещала спина мужика. — Я для друга стараюсь. Невесту он ищет. На девичник ушла! Второй год как где-то празднует, а парень страдает! Откуда я знаю, может, это ты?! — детина неожиданно повернулся и, сверкнув глазом, добавил: — А я что ее фотокарточку видел?! А твое фото я вижу здесь впервые! Говори: ты это аль нет! — гаркнул одноглазый и схватил меня за шиворот. Я заорала от страха, не думая о последствиях:

— Крокодил кучерявый! Лапы убери! Чемодан — переросток! Козел безрогий! М…дак! — припечатала я под конец, обнаружив, что уже давно сижу на траве, никем не терзаемая. На мой крик сбежалась вся компания, включая Троглодита (капельница, видать, закончилась еще во время разборки с потенциальными мужьями). Молчаливые укоры во взглядах просто сверлили со всех сторон! "За что!" — крутилось в моей голове, глядя на их постные физиономии.

— Ну и что вот ЭТО? — вкрадчиво спросил Кот — Бегемот. — Я пакостил всяко, но так! Научишь? — ехидно поинтересовался кот — переросток.

Повернув голову в сторону, куда кивал Кот, я увидела самый страшный ужас моей жизни! На месте одноглазого стояло НЕЧТО! У ЭТОГО нечто была морда козла без намека на рога, с крокодильей пастью, кошачьими лапами, милыми ярко — желтыми кудряшками, красиво свисающие с дрожащих ушей и вдоль всего… трехметрового чемодана, заменявшего монстру тело. На месте ручки у чемодана было… мужское достоинство, довольно помятое, переливающееся всеми цветами радуги на солнце и без отдельных деталей. Козлокрокочемодан издавал жалкое протяжное блеянье и преданно пялился мне в глаза, мысленно посылая мне импульсы, что он больше никогда не дотронется ни до одной женщины, преследуя какие б то ни было цели! От такого взгляда, точней его смысла, я похолодела и позеленела не хуже Троглодита Ивановича во время поноса. Но даже сейчас, чувствуя себя виноватой до нельзя и стремясь искупить вину кровью (ну, Васиной, например), меня терзало жгучее любопытство: почему у него вместо чемоданной ручки ЭТО?! Решив, что понять меня мог в данном случае только Бегемот (и даже ответить на мой вопрос) в силу своей книжной характеристики, я повернулась к котику:

— Кот, а…

— А ЭТО, судя по всему, — перебил меня Бегемот, осматривая мое творение со всех сторон, — очевидно, м…дак! Не знал, что он именно так выглядит. — Взгляд Бегемота меня окончательно добил. Я со слезами на глазах опрометью бросилась в избушку, проорала: "Избушка, стань ко мне передом, к лесу — задом!" и попыталась забаррикадироваться. О том, что я сейчас конкретно проорала, даже не думалось. Зато избушка, четко услышав команды, кинулась их выполнять с военной четкостью! Меня вышвырнули мощной куриной лапой за дверь. Саму дверь противная изба закрыла и стала, как вкопанная, передо мной закрытой дверью — то есть передом, а к лесу — двумя симпатичными распахнутыми окошками, то есть — задом! Дверь была заперта наглухо! Вредное строение, наверное, насмотревшись на мои художества, стало очень переживать по поводу своего внешнего вида. Как я ни ломилась, внутрь меня пускать не хотели!

— Там мои вещи! Отдай! — от отчаяния я била кулаком в дверь, не соображая, кому я кричу это. — Я уйду домой, к мужу, к дочери! Вы меня никогда больше не увидите!

— Мы- то ладно! А он?! — приятный густой бас вырвал меня из моего горя. Перестав реветь, я обернулась, чтоб увидеть говорившего. Им оказался Троглодит Иванович! Оказывается, когда он здоровый, у него и голос другой! Вот это да! Я удивилась своему открытию и совершенно забыла про сотворенного мною монстра.

Троглодит Иванович не спеша подошел ко мне и погладил по голове. Я, вконец растерявшись, смотрела на него, раскрыв рот. — Совсем девчонку заморочили! Не объяснили ничего и орут! Сказочники, блин! — пожурил Змей присутствующих.

Молчание со стороны собрания можно было расценивать, как согласие со словами бывшего больного. Даже мое творение перестало блеять.

— Как тебя зовут, деточка? — обратился опять ко мне Змей — папенька.

— Лия, — выдохнула я

— Спасибо, Лиечка. Спасла старика от страшной смерти. — Троглодит погрозил кулаком Коту. — Расколдуй Соловья — разбойника, — опять обратился ко мне Троглодит Иванович, — и пойдем в дом. Я все сам тебе расскажу.

Успокоившись, я кивнула. Глядя в глаза Змею и собравшись с мыслями, произнесла:

— Пусть Соловей — разбойник станет таким, как раньше.

На полянке за моей спиной что — то громыхнуло. Раздался общий вздох облегчения. Я обернулась и увидела мужика, рыдающего единственным глазом. Народ одобрительно закивал головами. А бабушка Яга тут же залопотала:

— Правда твоя, Троглодит Иванович. Испугались мы за тебя сильно. Этот оглоед (кулак в сторону изучающего небо Кота) чуть тебя не отравил! Хоть и друг он тебе, а вредитель знатный! Знал ведь, котяра, что тебя человеческой пищей кормить нельзя! У, змей! — опять погрозила кулаком бабуся. — Ой, Троглодитушка, не прогневайся, не в обиду тебе сказала, не в обиду! А девочке мы и вправду ничего не объясняли. Решили: тебя сначала пусть на ноги поставит, а мы посмотрим — она ль это, аль нет! Проверим, так сказать! — стыдливо закончила бабушка. — А ты, дочка, на нас не серчай! Нам сейчас только квалифицированные кадры нужны! — объяснила Яга. — А Андрюша твой и Настена со стариком Хоттабычем на юга полетели, как просила!

— Вернуть! — рявкнул неожиданно для всех Троглодит.

— Мигом, милок, мигом! — засуетилась бабуся. — Прошу всех к столу!

Избушка опять стала милым гостеприимным домиком и впустила всю честную компанию внутрь. Свободного места в ней неожиданно стало много, появился богато накрытый стол и множество сидячих мест. Даже парнишку без сознания нашлось, где положить, чтоб не мешал культурным людям вести переговоры.

Когда так неожиданно Лия вместе с больничным штативом и с честной компанией испарилась из квартиры, Андрей молча закурил сигарету. Настена подбежала, округлив глаза, и спросила:

— Папуля, а мамуля где?

— На работе, — меланхолично заявил отец семейства. — Давай вещи собирать. — С трудом понимая, зачем он собирает сумки, Андрей стал методично упаковывать снаряжение для отпуска. Хлопок на кухне отвлек его от увлекательного занятия.

— Настя, что опять… — договорить ему не дал седобородый тощий старик в чалме.

— Позвольте представиться, Хассан Абдурахман ибн Хоттаб! Можно просто — Хоттабыч! К вашим услугам! — вежливо поклонился дед. — Велено доставить вас на юга для участия в увеселительных отпускных мероприятиях.

Ощущать себя идиотом не нравится никому, тем более мужчине! Но именно так себя чувствовал Андрюша, слушая свалившегося на голову, точнее на кухню, дедушку.

— Дед, это моя квартира! — грозно прорычал отец семейства, не придумав ничего более убедительного. Громкий хлопок прервал его не успевшую развиться как следует пламенную речь о вреде незаконного проникновения.

Миг, и Андрюша с Настей стояли посреди огромного зала, залитого ярким солнечным светом со всех сторон. Зал просто поражал своей напыщенностью. Высоченный потолок с куполом, расписанный древними фресками, стены из золотой лепнины, золотые колонны с узорами из драгоценных камней и паркет из особой породы неизвестного дерева, который играл на солнце не хуже чешского хрусталя! Между колоннами: с одной стороны стояла софа, на которой возлежал тучный маленький человечек в огромной чалме и шелковом халате, сшитый совершенно не по росту карлику. Сбоку у человечка стоял паж — негритенок и обмахивал мужичка опахалом. С другой стороны почти на всю длину огромного зала пестрел разнообразными изысканными блюдами стол, накрытый на бесконечное количество персон. Папа с дочкой стояли, разинув рты и забыв сказать "здравствуйте!". Молчаливое великолепие прервал все тот же седобородый тощий старик, именующий себя для простоты Хоттабычем:

— О, Андрей ибн Женя, доволен ли ты? Такой ли отдых имела в виду твоя высокочтимая супруга?