Дама с чужими собачками - Екатерина Николаевна Островская

Близкого знакомства у них никогда не было, но Павел не выказал никакого удивления.

— Как хорошо вы выглядите, — сказал он, — такое ощущение, что молодеете с каждым годом.

— Увы, увы, увы, — замахала руками женщина, — время мне неподвластно. За последний год прибавила в весе, немного, но избавиться не могу от лишних килограммов. Вот Люба у нас действительно молодец — в свои сорок пять такую фигурку сумела сохранить.

— Сорок пять? — удивился Карсавин. — Думал, ей больше. Когда мы с ней познакомились… — Карсавин начал загибать пальцы, — много лет назад, она уж и замужем успела побывать, и в цирке поработать.

— Вы к нам по делу или просто отдохнуть? — обратилась Виолетта к Павлу.

Кудеяров хотел сказать, что просто приехал подышать свежим воздухом, потому что в столице нет такого аромата хвои. Хотел, но не успел, Иван Андреевич ответил за него:

— Паша здесь по делу, он будет заниматься расследованием убийства Али.

Соседка вздохнула:

— Хорошенькая была девочка.

— Ну да, — согласился Карсавин, — о мертвых либо только хорошее, либо ничего, кроме правды. А мне и сказать-то толком про нее нечего.

Кудеяров удивился, но виду не подал: ведь совсем недавно этот человек нахваливал молоденькую соседку.

— Как нечего? — наивно удивилась Виолетта. — Она же к тебе бегала, ведь ты местная звезда. Ты да Вадим Катков. Ты литературная звезда, наша гордость. Катков — звезда эстрады. Ну, к Вадику она не особенно подкатывала, понимая, что конкуренция уж больно высокая. А к тебе заскакивала почти по-свойски.

— Пару-тройку раз если только.

— Так она мне сама говорила, что давно хотела познакомиться, ведь ты с ее папой был в дружеских отношениях.

— Кто?! — возмутился Иван Андреевич. — Да я видел его пару раз в жизни. Да и когда это было — сорок лет назад. Даже сорок с лишним лет.

Хозяин дома обернулся к Павлу:

— Представляете, я так был дружен с ее папой, что с трудом вспомнил, кто это. Я в школе учился, и к нам пришел студент-филолог — начал вести у нас ЛИТО — литературное объединение для начинающих писателей. Про себя он рассказал, что сам публикуется с тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года, когда молодежная газета напечатала его стихотворение к юбилею советской власти… Это были и в самом деле просто замечательные вирши!

Сотрясая дали и просторы,

Не один десяток лет — шестой

Все звучит, звучит с «Авроры»

Легендарный выстрел — холостой.

Иван Андреевич выдохнул и продолжил:

— И эту двусмысленную и даже провокационную чушь и в самом деле опубликовали. Вероятно, потом посадили главного редактора или ответственного секретаря.

Иван Андреевич рассмеялся.

— Но ведь ты… — начала было Виолетта.

Но писатель не слушал ее.

— Он и потом писал такую же ерунду, и самое удивительное, что у него выходили поэтические сборники. Вот послушайте…

Помарки нет в анкетных данных,

И нет проблем в открытьи виз.

Они сидят на чемоданах

И ждут путевки в коммунизм.

Карсавин снова засмеялся и воскликнул:

— Во как! Графомания высшей пробы, и хоть идеологически все выдержано, но бездарность невероятная! Но публикации у него были: пару-тройку книжонок он издал, вступил в Союз советских писателей. Восторженные литературные барышни смотрели ему в рот. Его же настоящее имя — Борис Евсеевич Шейман, но для литературы это совсем не годится, и он взял себе звучный псевдоним — Ростислав Майский.

— А почему у девочки была другая фамилия? — удивилась Виолетта.

— Папа так и не сделал ее маме предложения. Даже не жили вместе и после того, как вторая дочка родилась. И вообще, мама с дочками в Череповце, а престарелый любимец муз в Северной Пальмире. Я вообще про него и думать забыл, а потом как-то Алечка подходит на улице, ресницами хлоп-хлоп и говорит: «А мне папа про вас рассказывал».

— А потом она к тебе зачастила, — улыбаясь и явно подкалывая немолодого писателя, продолжила Виолетта, — да и ты к ней летал на крыльях Зефира, или на чем там летают поэтически настроенные пенсионеры…

— Прекрати! — не выдержал Карсавин. — Не говори так больше, а то поссоримся.

— Да я в шутку, — попыталась успокоить его женщина, — все же и так знают, с кем у Алечки был роман.

— И с кем же? — удивился Кудеяров. — В материалах следствия об этом ни слова.

— Да потому, что следователь, который вел это дело, — полный дурак, — начала объяснять Виолетта. — Он не опрашивал, а допрашивал и каждому объявлял, что нельзя покидать поселок до окончания следствия. Никто ничего ему рассказывать не хотел.

— А было чего рассказывать?

— Просто не хотели с ним люди беседовать, — объяснил Иван Андреевич, — у каждого ведь свои планы. Вот, к примеру, Виолетта с Любой хотели в Египет улететь…

— Так с кем же у Черноудовой был роман? — вернул разговор в нужное русло Павел.

— С Эдиком, — встрепенулась Виолетта, — вообще-то он Эдуард Иванович, ему сорок пять лет, и он владелец транспортной компании, то есть… — Она замялась и продолжила: — То есть был владельцем транспортной компании. У него имелась пара десятков крытых «Г» и договор с сетью строймаркетов на доставку купленных через интернет товаров. Фирма была на паях с приятелем: тот как раз и принес этот выгодный контракт, а Эдик приобрел «Газели».

— Откуда ты все знаешь? — удивился писатель.

— От Ларисы, жены Эдика… то есть от бывшей его жены. Фирма у них была на троих. Половина принадлежала Эдуарду и его жене, а другая тому самому другу. Он у них частенько тут бывал… Ну и как порой бывает — оно и случилось. Эдику сорок пять, Ларочке — тридцать с небольшим — она симпатичная, мужчинам нравилась, особо не напрягаясь, а уж если захочет понравиться, то любой мужик на стенку полезет… Не то что она уж так красива, скорее обаятельна, но очень сексапильна. Вот так и получилось, что Лариса сошлась с молодым бизнес-партнером мужа. Любовь свою они скрывать не стали, выложили Эдику все… Потом развод, раздел имущества и бизнеса… Эдуарду достался загородный дом и одна «Газель», на которой он сам теперь и работает. Взял себе грузчика и развозит товар… Но он хорохорится: одевается так, как будто он и сейчас при деньгах, на «Мерседесе» внедорожном ездит…

— «Мерседес ML», — кивнул Карсавин, — только машине уже лет двадцать или около того. Проще было бы продать ее, пока возможно, и пересесть на «Ниву», но «Нива» ведь не престижная, тем более когда вокруг банкиры да чиновники… А еще девочки молоденькие. Ходят с глазами наивными…

Виолетта посмотрела на писателя с явным неудовольствием, потом покачала головой.

— Что-то не так? — обратился к ней Карсавин.

Но женщина лишь рукой махнула.

— Желающих взять Алечку под опеку было достаточно, но у всех