Ваал - Роберт Маккаммон

Кто-то тронул его сзади за плечо. Задержав дыхание, Джо резко обернулся. Прикосновение обожгло его.

Это был доктор Винтер. Черные полукружия у него под глазами ясно свидетельствовали о том, что и он провел бессонную ночь. За ним, в дверях, стояла суровая медсестра.

— Вот этот человек, доктор, — говорила она. — Мы объяснили ему, что пока еще нельзя…

— Все в порядке, — негромко перебил доктор Винтер, внимательно вглядываясь в глаза Джо. — Возвращайтесь на пост и передайте охране, что все в порядке. Ну, идите же.

Сестра посмотрела на доктора Винтера, на поникшего мужчину с пепельно-серым лицом, стоявшего у кровати, и бесшумно закрыла дверь.

— Я не хотел пускать вас к ней, — сказал доктор. — Сейчас.

— Не сейчас? Не сейчас? — брызгая слюной, Джо вскинул голову. Его смятенный взгляд горел жаждой мщения. — А когда? Господи Иисусе! Что произошло с моей женой? Вы мне сказали, что на нее напали… но, черт вас побери, ни словом не упомянули об этом !

Доктор Винтер аккуратно прикрыл одеялом шею спящей.

— Она не испытывает боли. Действие снотворного еще продолжается. — Он повернулся к молодому человеку. — Мистер Рейнс, хочу быть с вами откровенным. Лейтенант Хепельман попросил меня скрыть от вас некоторые обстоятельства, чтобы вы… не слишком разволновались.

— Боже мой!

Доктор Винтер поднял руку:

— И я дал согласие. Мне казалось, не следует рассказывать вам все подробности. Эти следы представляют собой ожоги первой степени. За ночь миссис Рейнс осмотрели два специалиста по кожным заболеваниям — я поднял их с постели — и оба пришли к одинаковому заключению. Ожоги. Что-то вроде солнечных ожогов средней тяжести. Мистер Рейнс, я очень давно занимаюсь медициной. Пожалуй, я начал ею заниматься, когда вас еще не было на свете. Но я никогда — никогда! — не видел ничего подобного. Эти ожоги — следы рук человека, напавшего на вашу жену.

Ошеломленный и внезапно очень уставший Джо покачал головой.

— Это что, должно все объяснять?

— Уж извините, — ответил доктор Винтер.

Джо подошел к краю кровати. Протянув руку, осторожно коснулся отпечатка на щеке жены. Еще горячий. Он нажал посильнее. Отпечаток побелел, пропал, но стоило крови прихлынуть обратно, как он вновь проступил багровым пятном.

— Откуда это?.. Господи, неужели…

— Я в своей практике не встречал ничего подобного. Полиция тоже. Серьезных повреждений тканей нет, скоро все заживет — несколько дней кожа будет шелушиться, потом все исчезнет, как при всяком солнечном ожоге. Поразительно другое: у того, кто напал на вашу жену, был такой жар, что на ее теле остались отметины. И я никак не могу сказать, что мне это понятно.

— И вы не хотели, чтобы я видел это, пока у вас нет объяснения тому, что произошло.

— Или, по крайней мере, вразумительного объяснения тому, почему объяснения нет. Один мой приятель, психолог, предложил свою теорию, хотя сам я отношусь к ней более чем сдержанно, поскольку он сказал мне, что я разбудил его посреди кошмара. Он полагает, что это психосоматическая реакция на нападение, этакий крик души. Но я убежден, что эти ожоги — следствие воздействия теплового излучения… э— э… не природного происхождения. Поэтому вам должно быть понятно, — продолжал доктор Винтер, — почему следует помалкивать об этом. Мы будем наблюдать за вашей женой еще минимум неделю, и нам вовсе ни к чему, чтобы тут шныряли журналисты из какой-нибудь «Нэшнел энквайарер», верно? Вы согласны со мной?

— Да, — ответил Джо, — конечно. Так вы говорите, сейчас она не чувствует боли?

— Нет.

— Господи, — выдохнул он, ошеломленный мозаикой багровых следов, насиловавших тело Мэри, хотя тот, кто оставил их, сейчас был бог весть где. — А тот человек, — выдавил Джо через минуту. — Который напал на нее. Он… вы не знаете… он…

— Неотложная помощь провела обычную в таких случаях процедуру. Миссис Рейнс вымыли и обследовали. Был введен диэтилстильбэстрол. Мы еще проведем более тщательное гинекологическое обследование, но, судя по всему, семяизвержение не имело места. По-видимому, насильника спугнули до наступления оргазма.

— Ох ты черт, — проговорил Джо. — Еще неделя? У меня есть страховка, но не знаю… Видите ли, я не богат.

Мэри Кейт на кровати пошевелилась. Она тоненько застонала и принялась слабо отмахиваться от кого-то невидимого.

Джо сел рядом с ней и взял обе ее руки в свои. Руки были холодные.

— Не волнуйся. Я здесь, — проговорил он. — Я здесь.

Она снова пошевелилась и, наконец, взглянула на него. Распухшее лицо, грязные растрепанные волосы. Она сказала: «Джо? Джо?» — а потом вцепилась в него и горько заплакала, и рубашка у него на груди промокла от слез.

4

Лето пролетело птицей, роняя дни, словно капли горячей крови, и к концу августа выбилось из сил.

Отпечатки ладоней исчезли без следа, как и предполагали врачи, и Мэри Кейт вернулась домой. Жизнь сразу пошла своим чередом, о нападении не вспоминали; сказать по правде, Джо казалось, что Мэри довольна своей работой и жизнью больше прежнего. Впрочем, однажды, когда они смотрели телепередачу о насильнике, терроризировавшем Манхэттен, Мэри Кейт вдруг начала смеяться — сперва тихо, потом все громче, громче и наконец, вся дрожа, разразилась слезами.

Позвонил лейтенант Хепельман, спросил, не зайдет ли она в участок просмотреть картотеку. Мэри Кейт отказалась, объяснив Джо, что, если снова увидит того человека, с ней наверняка случится истерика. Он передал это Хепельману и, не дожидаясь возражений, повесил трубку.

Были и другие звонки и визиты: звонил доктор Винтер — он хотел, чтобы Мэри каждую неделю приезжала к нему в больницу, потому что, как он выразился, «синдром отпечатков рук» не так легко забыть; приезжали родители Мэри, с цветами и бутылкой вина для нее и злыми упреками для Джо.

Как-то поздно вечером, когда они сидели перед черно-белым экраном телевизора, Мэри Кейт посмотрела на него, и он увидел в ее глазах мерцание отраженного изображения.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Джо замер. Ему самому эти слова давались с трудом и слышал он их не часто.

— Я люблю тебя. Правда люблю. Только в эти последние недели я поняла, как сильно я люблю тебя, — она обняла его за шею и легонько чмокнула в губы. Мягкие волосы упали ему на лицо.

Он ответил на поцелуй. Язык Мэри Кейт скользнул к нему в рот и обследовал там все уголки, точно влажный Колумб, хотя едва ли этот континент был для него новым. Джо почувствовал, как его тело откликается на зов.

— Так-так, — проговорил он со слабой улыбкой. — Тебе чего-то хочется. Меня не проведешь.