Верования дохристианской Европы - Андрей Мартьянов

В 496 году началась война между франками и алеманами. Положение войска Хлодвига было неустойчивым и он опасался проиграть генеральное сражение численно превосходившему противнику. До нас дошли две версии событий, происшедших во время битвы при Толбиаке. Первая гласит, что перед началом сражения король франков поклялся креститься в случае победы. Вторая утверждает, будто в самый критический момент, когда алеманы одерживали верх, Хлодвиг воззвал к «Богу ромеев» и ход битвы внезапно переменился в пользу франков...

Так или иначе ясно, что Хлодвиг опасался за исход войны — в случае поражения он терял всё: корону, армию, только что появившееся государство. А когда дело окончилось благополучно — сдержал слово. Необходимо добавить, что клятва или обещание данное потусторонним силам были для германцев нерушимыми — нельзя обманывать богов, что своих, что чужих!

Хлодвиг I Меровинг и около трех тысяч его дружинников были крещены святым Ремигием 25 декабря 496 года в Реймсе. Эта дата, по мнению авторов, и должна считаться точкой отсчета, днем рождения новой европейской цивилизации и стартом эпохи Средневековья.

Данное событие стало началом романо-германского культурного единства и синтеза. То что не удалось цезарям — романизация и цивилизаторская миссия среди германских племен, получилось у Римской церкви. Франки же обеспечили себе поддержку со стороны Византии, а главное, среди набирающего все больше влияния и авторитета духовенства, с кафедрой в Риме.

Шли десятилетия и века, королевство Хлодвига меняло и расширяло границы, распадалось, вновь объединялось, вбирало в себя новые народы, посредством церкви несло Благую Весть племенам на окраинах (справедливости ради надо отметить, далеко не всегда мирно). «Старая» религия оттеснялась все дальше, забываясь и исчезая.

Наконец, франки достигают апогея своего могущества — в 768 году королем становится Карл, сын Пипина Короткого. За три десятилетия он собирает воедино все земли державы отошедшие к родственникам, покоряет лангобардов и завоевывает Баварию, а в 800 году становится императором Запада. Корону на его голову возлагает сам Папа Римский Лев III.

Франкам удалось немыслимое — бывшие варвары воссоздали Западную Римскую империю, которую сами же и уничтожили 324 года назад! Новый император, фактический и юридический преемник цезарей, еще при жизни заслуженно получивший прозвище «Великий» носил следующий титул: «Карл, милостивейший и возвышенный, коронованный Богом, великий властитель-миротворец, правитель Римской империи, милостью Божьей король франков и лангобардов».

...Никто и предположить не мог, что древние германские боги, казалось бы навечно изгнанные новой верой к позабытым и незнаемым окраинам мира, внезапно нанесут по христианской Европе сокрушительный ответный удар.

Они пришли!

Летом 789 года от Рождества Христова на южном побережье Британии произошло событие, почти не замеченное современниками. Однако, летописцы тогдашнего королевства Уэссекс сочли нужным упомянуть инцидент в хрониках, не представляя, что эта незначительная запись станет первым документальным свидетельством новой эпохи, которая продлится три с лишним столетия.

...Нынешний остров Портленд, именовавшийся римлянами Vindelis, представляет собой известняковую скалу, вдающуюся на шесть километров в Ла-Манш с юга на север. Некогда здесь была римская гавань и небольшой колониальный городок, с побережья начинались дороги к более крупным центрам — Глевуму (Глостер), Камулодунуму (Колчестер) и Лондиниуму (это название в переводе с латыни не нуждается).

Надо отдельно заметить, что в VIII веке Британия являлась жутчайшей дремучей провинцией, интересной разве что ее обитателям, да Римской курии, и то по весьма прозаическому вопросу — сбор церковной десятины. После оставления Острова легионами Рима, переселения сюда германских племен англов, саксов и ютов в V веке и образования англосаксонских королевств, Британия оставалась на задворках цивилизации. Большую историю в те времена творили франки, византийцы и, разумеется, укрепляющийся Апостольский престол; папство, начавшее стремительное восхождение к вершинам абсолютной власти над Европой.

Итак, в один из солнечных деньков июля месяца 789 года к побережью Винделиса-Портленда подошли три длинные ладьи, способные двигаться как под парусом, так и на веслах. На пляж высадились несколько десятков светловолосых бородатых людей, не сказать, чтобы одетых богато, или обладавших дорогим вооружением. Облачены они были в одежды из кожи и домотканины, у неожиданных гостей вовсе не было защитного доспеха — кольчуг или поздних «варварских» подобий римских лорик.

О подробностях летописцы умалчивают. Известно только, что к неизвестным корабельщикам вышел тан прибрежных земель Беохтрик с дружинниками — представители короля Уэссекса. Разговор явно шел на повышенных тонах, в итоге ссоры чужеземцы убили и тана Беохтрика, и его сопровождающих, забрали оружие и отплыли восвояси. Известий о каких либо крупных грабежах в Портленде до нас не дошло, хронист обязательно упомянул бы о них.

...Достопочтенный читатель должен помнить наводящую дрожь историю первого пришествия германцев в земли Рима — нашествие кимвров и тевтонов, стоившее Республике колоссальных потерь.

Первое зарегистрированное в письменных источниках появление викингов началось с вышеописанной истории, в общем-то вполне обычной по тем временам,. Повздорили, уэссекский тан наверняка был высокомерен и груб, конфликт решили мечи. Ничего особенного, дело насквозь житейское

Гром грянул четыре года спустя, 8 июня 793 года.

Монастырь святого Кутберта на острове Линдисфарн у побережья Нортумбрии считался одним из важнейших центров религиозного мира не только Британии, но и всего северо-запада Европы. Линдисфарн по праву называли «Святым островом» — монастырь, основанный святым Кутбертом, существовал более ста лет, ученые монахи собирали и переписывали крайне редкие в те времена книги, вели хозяйство, брали в обучение отпрысков знатных семей.

«Англосаксонская хроника» сообщает нам:

«...В этот год страшные знамения явились в Нортумбрии и сильно испугали ее обитателей: удивительные зарницы и огненные драконы, которые летали в воздухе. Вскоре после того начался великий голод, а затем в январские (чит. июньские) иды язычники напали на Божью обитель на Святом острове, разграбили и разрушили ее и убили монахов».

Выдающийся ученый, богослов и поэт VIII века Флакк Альбин (Алкуин) вторит:

«Триста пятьдесят лет мы и наши отцы жили в этой прекрасной земле, и никогда прежде Британия не ведала такого ужаса, какой познала теперь, после появления язычников. Никто не подозревал, что грабители могут приходить из-за моря».

«Грабители из-за моря», «язычники», потрясли всю христианскую Европу. Разграбление Линдисфарна вызвало колоссальный резонанс — представьте что произошло бы сегодня, после ограбления и сожжения Нотр-Дам де Пари или Троице-Сергиевой лавры какими-нибудь вооруженными сектантами!

Налетчики перебили монахов и уволокли всё, представляющее хоть какую-то ценность. Исчез уникальный, украшенный драгоценностями оклад «Линдисфарнского Евангелия», созданным Биллфритом Отшельником (Billfrith the Anchorite) в VIII столетии. Сгинул даже гроб основателя монастыря, святого Кутберта — его нашли только спустя триста лет, в 1104 году, по счастью мало поврежденным.

Начиная с 793 года Европа более не знала покоя. Число опустошительных набегов увеличивалось с каждым годом, бесстрашные и многочисленные язычники завоевывали новые территории и оставались там жить, бросали вызов королевствам и самой Империи Запада, проникли в Средиземноморье и Каспий, достигли Византии, разграбили Париж и Гамбург.

Римская церковь выделила в отдельную молитву ставшее знаменитым «A furore Normannorum libera nos, Domine!» — «От ярости норманнов спаси нас, Господи!».

Однако, самым страшным было другое. «Норманны», «люди севера» не являлись христианами — мы помним о том, что родовая общность заместилась религиозной, и «чужаком» для британцев, франков, италийцев, греков и прочих христиан являлся не просто иноземец, а именно язычник.

Началась массовая экспансия северян-скандинавов, которых сейчас обобщенно именуют «викингами», хотя этот термин неточен — «vik+ing», то есть «залив» и окончание «инг», обозначающее некую общность людей, тогда подразумевало просто морского бродягу, промышляющего грабежом и, если получится, торговлей. «Викинг» — это не национальность и не профессия, а социальный статус — нечто среднее между солдатом удачи, лицом без определенного места жительства и бандитом в составе организованной группы лиц скандинавской национальности.

Кстати, оседлые норманны к «викингам» в значительной мере так и относились, поскольку такие вот добры молодцы вполне могли разграбить и соседний фьорд, не отличая родственников-норвежцев от каких-то там франков-христиан...