Сыграй на цитре - Джоан Хэ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Облако, – говорит Жэнь, и в ее голосе звучит предупреждение.
Честно? Да, Облако, и у этой стратагемы есть название: Скрывать За Улыбкой Кинжал. Но зачем просвещать воина?
– Что бы я ни планировала, это наш единственный вариант. – А затем продолжаю, прежде чем успеваю сдержаться: – Я бы взяла тебя с собой, Облако, но я просто больше не могу рисковать тем, что Миазма ускользнет во второй раз.
– Ты…
– Достаточно. – Жэнь протягивает руку; Облако неохотно снимает свою руку с древка своей глефы[5] с серповидным лезвием. Мне же Жэнь говорит: – Двадцать солдат. Против Миазмы.
– Да.
Мгновение тишины.
– Я верю в тебя, Цилинь.
Тогда уважь меня.
– Ты можешь взять свою двадцатку.
– Благодарю. – Я снова кланяюсь. Когда я поднимаю взгляд на Жэнь, ее глаза наполняются тревогой. За Лотос. Но когда я клянусь вернуть ее названую сестру невредимой, Жэнь хмурит брови, и мне приходит в голову неловкая мысль о том, что, может быть, только может быть, Жэнь беспокоится за меня.
Ну а почему бы ей не беспокоиться за меня? Я единственный стратег этого лагеря. Жэнь не может позволить себе потерять меня. Но ей не стоит нервничать. Я еще не подводила нас и сейчас начинать не планирую.
Я быстро собираю свою двадцатку. Они не самые сильные и умные. Они бледнеют, когда я говорю им о нашей цели. Но они не мешкают, и через несколько минут мы готовы ехать.
Я ищу Турмалин, прежде чем мы уедем.
– У шатра, – говорю я чуть слышно, – ты найдешь тисовые кусты. При первой же возможности скорми листья лошадям. Убедись, что тебя никто не поймает и что вина ляжет на меня.
Турмалин отвечает не сразу. Возможно, она тоже знает, что листья тиса могут сделать со взрослой лошадью. Если так, то она делает вид, что не раскрыла мой саботаж. Ее взгляд направляется к жеребцу рядом со мной.
– Куда ты направляешься?
Сначала? К Миазме. Потом? Туда, куда меня поведет Миазма. Но в конечном счете?
– На юг. – Я говорю это с уверенностью. Я молюсь, чтобы она не спросила меня, каким образом. Это мне еще предстоит выяснить.
– Когда ты вернешься?
– Я не знаю. – Слишком честно. Все дело в вине – должно быть, в вине, думаю я, хватая Турмалин за руку. – Что бы ни случилось, я на твоей стороне. Ты понимаешь?
Турмалин смотрит на мою руку так, словно она неожиданно выросла из ее щитка для запястья. Моя хватка усиливается.
– Ты понимаешь?
– Я понимаю.
– Когда придет время, я вернусь. А до тех пор забудь, что у нас вообще был этот разговор. Если Жэнь начнет допытываться, ничего не говори. Держите ее здесь. Она в безопасности в Хэване. – То есть будет, как только я отвлеку Миазму.
– Я понимаю, – повторяет Турмалин. – Но есть еще кое-что.
Она уходит – и возвращается со своей лошадью, белой кобылой без единого пятнышка. Она протягивает поводья.
– Жемчужина ведет себя как надо, с репой, или инжиром, или без них.
Мне требуется мгновение, чтобы понять ее намерения. Возникает подозрение. Ходят слухи, что ты свалилась, Облако сказала до этого. Это Турмалин сообщила ей? Что, если эта доброта – издевательство? Это кружит мне голову – и я отшатываюсь, когда Турмалин предлагает мне свою руку.
– Я могу сделать это сама.
Три попытки спустя я благополучно взбираюсь на лошадь. Пыхтя, смотрю вниз на Турмалин.
Если бы я могла клонировать себя, я бы это сделала. Выполнила бы свои собственные последние инструкции. Но, как бы то ни было, я должна верить, что Турмалин реализует мои планы лучше, чем Облако или Лотос. Она передает мне поводья и отступает назад.
– Поезжай осторожнее.
Я натянуто киваю и бросаю последний взгляд на Жэнь.
Осиротела в тринадцать лет. Ее род не поддержал ее. Сражается за Империю Синь Бао, но против войск империи, присвоенных Миазмой. Другие могут думать, что это гиблое дело, но я вижу эпопею, которую будут помнить на протяжении веков.
Я не вернусь с пустыми руками. В следующий раз, когда я увижу всех, мы будем в альянсе с Южными землями.
Я вонзаю свои шпоры. Ворота с грохотом открываются для меня и моей двадцатки; колокола сторожевой башни звонят громко, затем тихо, когда мы погружаемся в открытую ночь. Наши лошади быстро прокладывают тропу сквозь грязные, изрытые колеи, возвращая нас тем же путем, которым мы пришли; гора возвышается на горизонте как темноволосая голова. Лунный свет льется на следы копыт, оставленные Лотос и ее подчиненными, отчеканенные как серебряные монеты. Затем деревья смыкаются – десять ли пролетают невероятно быстро, когда вы едете не туда, куда бы хотелось, – и тропы больше нет. Тьма сжимает нас в своем кулаке. Я даже не вижу елей, только чувствую их игольчатые пальцы на своих щеках, когда мы переходим с галопа на рысь.
Дым усиливается. Мои глаза слезятся, пока я борюсь с желанием закашляться. Появляются первые факелы, маленькие, как светлячки. Жемчужина издает ржание; я подталкиваю ее вперед. Позади меня слышен всхлип.
Справа от меня звенит тетива лука, когда кто-то накладывает стрелу.
– Убери, – рявкаю я. Остальным: – Вы ничего не должны делать без моего приказа.
После этого никто не издает ни звука. Слышен лишь шорох подлеска под нашими копытами и стук моего сердца. Поводья в моей руке скользят, и я рада, что мои солдаты не видят, как я вздрагиваю от далекого звука бряцания стали о сталь.
В любой момент. Предвкушение – вот волк, охотящийся за моими мыслями. В любой момент…
– Стой!
Солдаты Миазмы появляются из-за деревьев. Их лица и тела вымазаны сажей, но за всей этой чернотой видно ламинарное сияние их доспехов. Только лучшее для приспешников империи.
Одна подъезжает ко мне. Плащ из леопардовой шкуры возвышает ее над рядовым солдатом. Она генерал.
Воин.
Мое сердце колотится быстрее.
Я спешиваюсь, вознося благодарность небесам за то, что моя нога не зацепилась за стремя, Жемчужина не струхнула, да и в остальном я пока не выставила себя дурой. Мои солдаты пытаются сомкнуться вокруг меня, но их останавливают люди Миазмы. Копье упирается мне в подбородок, заставляя приподнять его. К моему лицу подносят факел.
Леопардовый плащ подает знак другому приспешнику. Вместе они рассматривают мою разношерстную группу из двадцати человек.
– Люди Жэнь, – говорит приспешник.
Леопард кивает, затем поднимает руку. Тетивы луков стонут с деревьев, на которых взгромоздились лучники Миазмы.
Я прикусываю щеку, вызывая поток слюны. Мой голос полон и округл, когда я
