Наездники - Кир Булычев

Верке вдруг захотелось пройти мимо своей калитки, чтобы не показывать ребеночку, где она живет.

Но чепуха это – ребеночек и так все о ней знает. В поселке народу раз-два и обчелся.

– Возьми зонтик, – серьезно сказал ребеночек.

Верка сразу вспомнила о предупреждении Олега.

– Не нужен мне зонтик. У меня дома другой есть.

– А вот врешь! – закричал ребенок. – Нет у тебя другого зонтика. Был один, а ты на него села.

– Уходи! – разозлилась Верка.

Она вошла в калитку и сразу же закрыла ее за собой на засов.

Ребеночек сунул нос между штакетинами и запел что-то неразборчивое.

Навстречу Верке бежал Котяра, животное без уха.

Но он не пошел к дому вместе с Веркой, как всегда, а остановился, выгнул спину и жутко зашипел на ребеночка. А потом даже закричал, как кричат мартовские коты, когда влюбляются в кошек и дерутся за их любовь.

Котяра вопил так, что Верке даже стало неловко – весь поселок услышит.

Верка обернулась.

Никакого ребеночка за калиткой не было.

Словно привиделся.

Коза, конечно же, отвязалась от столбика и паслась на недособранной морковной грядке.

– Катька, – честно предупредила ее Верка, – когда баба Элла домой придет, она тебе покажет.

Коза радостно заблеяла. Она мечтала, чтобы баба возвратилась домой. По своему козьему разумению, молодую хозяйку она за человека не держала. Хорошо еще, доить себя давала, словно знала, что молоко идет для бабы, потому что Верка его привкус не выносила.

Куры из сарайчика не выходили, сидели там на шестке, а некоторые бродили по усыпанному битой соломой полу и о чем-то приглушенно сплетничали.

Перед тем как идти в дом, Верка поискала в сарае и нашла два яйца. Обидно, что два. Если бы три или четыре, она бы себе яичницу сделала. А так баба Элла спросит, где яйца, и никогда не поверит, что ее куры не несутся.

В доме было прохладно. Верка со вчерашнего дня не разжигала плиту, но ничего делать не хотелось. Почему-то Верка смертельно устала. Как будто она – немощная старушенция.

Она легла на диван, накрылась старой бабиной шалью и сразу заснула. Голодная, дома ничего не сделано, уроки не выучены. Сон был какой-то неправильный, словно кто-то стоял в комнате и глядел на нее. Но глаз его не разглядишь, они провалены внутрь головы.

Страшно. И не заснешь толком, и проснуться нет сил.

Но еще хуже стало, когда начала сниться мама.

Мама была неживая. Ее подвесили к потолку, как связку лука. Она могла только шевелить губами. Ей было больно и скучно, потому что она так провисела уже много лет.

Потом раздался удар.

По дому. Снаружи.

Как ботинком по обувной коробке.

Так можно и весь дом смять.

Верка повернулась на стук. И, как ни странно, мама тоже повернулась.

Раздался громкий голос:

– Ты не спишь, девочка?

И сон сразу кончился.

Удар оказался стуком в дверь.

Верка вскочила с дивана и кинулась в сени.

За окнами стояли синие сумерки. На улице уже зажглись редкие фонари.

– Кто там? – спросила Верка.

– Твой сосед, – ответил знакомый голос.

Какое облегчение!

Правда, Верка не успела как следует испугаться. Может, потому, что сон был страшный и она обрадовалась, что он кончился, мама не подвешена. Любая реальность лучше кошмара.

Олег Владиславович стоял под зонтом все в той же шляпе и в плаще.

Нормальный. Даже улыбается.

– Ой, заходите, – пригласила Верка. – Только у меня не убрано.

Одна спица у зонта была сломана, и от этого Олег показался добрее, совсем своим.

Он шмыгнул носом и спросил:

– Чаем в этом доме угощают?

Пока он снимал мокрые ботинки и надевал шлепанцы – не нужно было, но ему так захотелось, – Верка поставила чайник. Только поесть ничего вкусного не нашлось.

Но тут гость положил на стол кекс «Столичный». И в каком только кармане его донес?

Они сидели, пили чай. Было очень уютно. Разбойник Котяра, который раньше прятался неизвестно где, прыгнул Олегу на колени и, когда тот стал почесывать его за ухом, замурлыкал так, словно храпела рота саперов.

– Что с той женщиной? – спросила Верка, раз уж Олег сам не начал этого разговора.

– Ее увезла «Скорая», – ответил сосед. – Нога сломана. И общее состояние...

– Но почему она на вас набросилась?

Олег прямо не ответил. Он сказал:

– Я давно хотел тебя предупредить, чтобы ты была осторожной.

– Кому я нужна? – засмеялась Верка, но у самой вспотела спина – так ей стало страшно.

– Я тоже так думал, – сказал Олег. – А вот, оказывается, интересуются. – Он грустно улыбнулся.

– А вы в милицию позвонили?

– Зачем? Что милиция может сделать?

– Если бомжихи на людей нападают...

– Бомжихи, говоришь? Любопытно...

Олег попросил еще чашечку. Похвалил, как Верка заварила, хотя чай был обыкновенный и заварила она как всегда. Потом сосед вздохнул и спросил, будто давно готовился к такому вопросу:

– Ты здесь одна живешь?

– Вы же знаете, – ответила Верка. – Я в больницу езжу, к бабе Элле.

– То есть ты ведешь хозяйство, пока бабушка лежит в больнице?

– Ну конечно!

– И больше некому ей помочь?

Верка стала раздражаться. Пустой разговор.

– Вы пейте, – сказала она. – Пока горячий.

– И сколько она еще пролежит?

– А кто знает? Если уколы не сделают, то может до смерти пролежать.

– Какие уколы?

– Есть новые уколы по двадцать баксов за штуку. Помогает. А курс – десять уколов.

Олег задумчиво кивнул.

– Придется рассказать подробнее, – попросил он. – И уверяю, что я прошу об этом не из пустого любопытства. Весьма возможно, что я смогу вам помочь. Если буду знать больше.

– А что еще я могу рассказать?

Верке показалось, что за стеклом белеет рожа ребеночка.

– Смотрите! – крикнула она, метнулась к окну и распахнула его.

Никого.

– Ты чего испугалась? – не понял Олег.

– Там есть ребеночек, у той женщины, которая мне зонтик дала...

Олег подошел к открытому окну, высунул голову, повертел в разные стороны. Потом закрыл окно, запер на шпингалет и остался стоять у окна, спиной к нему, будто закрывал собой комнату от чужих глаз. Лучше бы закрыть окно занавеской, но занавески не было. Ее Верка еще на той неделе сняла, ей понадобилась чистая тряпка.

– Расскажи мне все с самого начала, – сказал Олег. – Прежде всего меня интересует судьба твоей мамы. Когда она пропала, где, при каких обстоятельствах...

– Милиция уже спрашивала.

– Я знаю. Но это было пять лет назад, и милицию интересовало не то, что интересует меня.

– Не хочу я о маме говорить!

– Надо, Вера. Я никогда не лезу в чужую жизнь. Но полагаю, что на всей Земле я – единственный человек, который может тебе помочь.

– Как же это, интересно? Вы ее оживите, что ли?

– А ты уверена, что твоя мать умерла?

– Она не могла просто так уехать и меня бросить. Не могла, понимаете?

– Я не говорю, что она тебя бросила. Расскажи.

– Что говорить, я же тогда маленькая была.

– Это случилось в августе?

– Да, в конце лета. Наверное, в августе.

– На даче?

– Здесь, на даче.

Верка подумала: «И что я ему так послушно рассказываю?» И сама же заспорила с собой: «А почему нельзя? Я хочу кому-нибудь рассказать, кто слушать будет».

– Она была одна?

– Вы же знаете! – Верка была уверена, что Олег Владиславович знает гораздо больше, чем хочет показать. – Конечно, мама была одна. Тогда она хотела бабу Эллу в Москву перевезти, а дачу на зиму закрыть...

– А хозяйства у бабушки не было?

– Козы не было, а остальное продать недолго.

Сосед кивнул, соглашаясь. Он очень внимательно и сочувственно слушал Верку, как умеют слушать старые женщины.

– Баба Элла в Москву переехала, а мама осталась на даче, собирала всякие нужные вещи, чтобы в воскресенье машину вызвать. В субботу она не вернулась, и мы все подумали, что она осталась ночевать... Не думайте, я уже большая была, семь с лишним лет, я все помню. Но никто не волновался.

– И что вы сделали?

– Днем отец поехал на дачу. Почему-то он все же заволновался. Приехал, дача не заперта, все на месте, а мамы нет. Представляете, ничего не взяли!

– Значит, вы подумали, что мама куда-то ушла?

– Сразу не подумали, хотя отец испугался, – сказала Верка. – Ведь все мамины вещи были на месте. В чем приехала. Как будто она легла спать, а во сне улетела.

– Или что-то случилось?

– Или ее украли. Пока спала.

– Окно было открыто?

– Нет, закрыто.

Верке показалось, что сосед смотрит на нее с недоверием.

– Да поймите же! – почти закричала она. – Это столько раз повторяли. И милиция, и мы сами, и даже родственники наши – все повторяли!

– Я понимаю, – спокойно сказал Олег Владиславович. – Я отлично понимаю. Продолжай, Верочка.

– Ну не нашли ее! – выкрикнула Верка. – Искали все, и милиция искала. Даже собаку привозили. Пусто!

– Какие-нибудь теории, версии у следствия были? – Сосед говорил с Веркой, как со взрослой.