Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях - Ольга Васильченко

внимание к своей кудрявой персоне. Потоптавшись ещё немного, я наконец-то заметила криво приколоченную шильду с раскрытым фолиантом, и устремилась туда.

В маленьком полутемном зальчике толпился народ. Кобольд, восседавший за высокой стойкой, размахивал сухими тонкими лапами, призывая разошедшихся покупателей к порядку. Видно торги разгорелись нешуточные. Но мой кошель, спрятанный под одеждой, оттягивала сотня левков. А значит, пара книг точно будет моей, если найду что выбрать.

— Посторонись, нищебродство! — зычно раздалось над моей головой, заставив шарахнуться в сторону.

В зал протискивалась крикливая тетка изрядных объемов и гренадерского роста с жидкими черными волосы, зачесанными в кокон на макушке, делавший ее еще выше. Следом за ней на тонких кривых ногах семенили два карлика. Внеся свои пышные, обтянутые ярко-малиновым бархатным платьем телеса в зал, она остановилась и пристально оглядела присутствующих поросячьими глазками-буравчиками, над которыми хмурились насурьмленные бровки-ниточки. Уверена, что её нос-картошка, теряющийся среди толстых нарумяненных щек, плотоядно принюхивался.

Внутри сразу стало тесно.

Я мысленно застонала. Ну отчего мне везет, как утопленнице?! Надо же было именно сегодня нарваться на конкурентку. Пани Кукусильда Пыщанская, известная в Кипеллене купчиха, ко всему прочему держала ещё и большую книжную лавку, самую популярную в городе. Уж не знаю, чем старик Франц насолил конкретно ей, но купеческую братию он на дух не выносил. Может быть поэтому, «У моста» была Кукусильде, как кость в горле.

Пока Врочек был жив, пани Пыщанская обламывалась об ершистого старика, но когда хозяйкой стала я, с тройной силой попыталась прибрать лавку к рукам. И если бы не Вильк с Румпелем, ваша покорная слуга давно бы лишилась и жилья, и дела.

— Что, де Керси, пришла последние медяки тратить? — хохотнула она, разглядев, наконец, кому приказывала посторониться. — Не надумала ещё продать свою шарашку?

— Нет!

— Ну, гляди, досидишься, ломаного гроша не дам!

— Да ради четырех пресветлых, только порадуюсь, — буркнула я, пробираясь к разложенным на грубо сколоченных полках книгам.

— Так заберу, — крикнула мне в спину Кукусильда.

«Угу, как же, подавишься!» — подумала я, прикидывая, как бы ещё обезопасить лавку от этой мегеры и тут заметила небольшой томик, лежащий на стойке кобольда особняком. Этой маленькой прелести определенно не хватало красной бархатной подушки с кистями. Даже с моего места было видно, что обложка обтянута телячьей кожей фарницийской выделки, только там добивались такого красивого рубинового цвета при покраске. А к медным уголкам и застежкам, бьюсь об заклад на свой контракт со Скворцони, точно приложили руку мастера Из-под Холмов, а уж темных или светлых, надо ближе смотреть. Но больше всего меня сейчас заботило содержание! Если эта кроха оригинал, готова оставить здесь всю сотню сразу! Выдернув с полок ещё пару интересных томов (на редкий старинный травник я нацеливалась сразу, в подарок Балту к празднику Конца года), я усердно заработала локтями, проталкиваясь к стойке.

Добравшись, плюхнула перед кобольдом-продавцом отобранные книги, а сверху, привлекшую меня малютку. С другого конца стойки тут же подплыла Кукусильда. Сопровождавший её карлик тащил перед собой стопку книг едва ли не больше своего роста.

— Йохт! — пророкотала она, нависнув над кобольдом. — Заверни! — и тут её глазки-буравчики уперлись в меня и мои книги. — И это тоже! — не терпящим пререканий тоном, приказала она, — у нашей бедной девочки все равно не хватит денег, так зачем расстраивать крошку, пусть лучше петушка на палочке купит, — Пыщанская оскалилась не хуже крокодила.

От такой наглости у меня кровь прилила к щекам.

— Ещё как хватит! — наконец выдавила я.

Вышло пискляво и неубедительно. Руки лихорадочно зашарили под сюртуком в поисках кошеля. Сейчас покажу тебе бедную девочку, кошелка драная!

Куць меня за ногу…

Денег не было.

Видно перемена настолько явно отразилась на моем лице, что Кукусильда довольно заухмылялась. К ней присеменил второй карлик и сунул в руки сверток с моим кошелём.

— Да вы, да… Это же моё! — я кинулась на Пыщанскую, но тут же была скручена одним из дюжих молодцев, по незаметному кивку кобольда.

Мордоворот сгреб меня в охапку и, не обращая внимания на возмущенные вопли и отчаянные пинки, вышвырнул обратно на галерею. Я шлёпнулась на зад, не зная реветь от обиды или рычать от злости.

Резец мне в стило! Да чтоб тебя!

Из зала выплыла Кукусильда. Карлики тащили за ней куплено-отобранные книги. Купчиха подбрасывала на ладони мой кошель. Проходя мимо, она приостановилась и, вытянув из него монетку, кинула мне под ноги.

— На леденец хватит, — осклабилась тетка и, виляя необъятной задницей скрылась в рыночной толчее.

Уууу, злыдня! Да чтоб тебя перевернуло да подбросило! Чтоб ни один покупатель за год не зашел, а если зашел, так не расплатился! Чтоб тебе ни в одно платье не влезть, чтоб… чтоб…

Яростных пожеланий было так много, что не получалось додумать их до конца. Это же надо так вляпаться! Прав был Бальтазар, не стоило сюда соваться… Ну ничего, отольются кошке мышкины слезки. Вот как пролезу в её лавку, а ещё лучше в дом, как понарисую художеств на стенах, несмываемой краской!!! Да таких, чтоб по ночам светились! Или пикси приважу, пусть разнесут все внутри!

Я поднялась, потирая отшибленный копчик, сунула в карман брошенные конкуренткой деньги. Нечего разбрасываться, ещё пригодятся. Привратника там подкупить, когда в дом к ней лезть буду или… Богини! Что я несу? Какого привратника? Это раньше можно было очертя голову, творить что попало. Невольно фыркнула, вспоминая взлом Бальтазарова стола и явление бравого чародея в полотенце. А теперь — нет, нынче я почтенная деловая панна, значит, и месть следует продумать в том же духе.

В животе голодно заурчало. Но вблизи меня торговали лишь жареными пирожками, чей тошнотворный запах отбивал всякую охоту к еде. Ну, разве что с ежевикой был более или менее съедобен. На нём и остановилась.

Бредя по рынку и неэстетично облизывая жирные пальцы, измазанные в ежевичном варенье, я настолько погрузилась в мрачные мысли и планы мести противной купчихе, что даже не смотрела по сторонам. Долго так продолжаться не могло. Конечно, ваша покорная слуга тут же на кого-то налетела.

— Эй, де Керси! Ты хоть иногда под ноги смотри! Идешь как в воду опущенная, — возмущенно замахал передо мной руками Конрад Мыш, недоброй памяти маг-образумленец, всучивший нам образумленный диван, до полусмерти перепугавший Врочека и порвавший штаны Вильку. — Или ты после потопа в таверне такая пришибленная?! —