Криошок - Марат Александрович Чернов

оказавшись один на один с чудовищным холодом. И это научно доказанный факт… Есть, конечно, уникумы. Люди, обладающие врождёнными сверхспособностями, но это объясняется генетическими отклонениями. Криофилия у человека – это как редкая болезнь, и таких людей единицы. Не более, чем один уникум на миллиард.

– И вы один из таких?

– Ну, нет! – усмехнулся Фридман. – Не путайте криофилов и «моржей»!

– Объясните, как мы найдём станцию? – помолчав, спросила Света. – Вы с такой уверенностью сказали, что скоро выйдем прямо к ней, но куда не кинь взгляд – одни сплошные льды.

– Должен сказать, уверенным на полюсе нельзя быть ни в чём. Но у нас есть примерные координаты станции, и с учётом среднего времени дрейфа и направления льдины, на которой она стоит, мы должны выйти к ней через три часа. Хотя… в этом я уже не уверен. Я только надеюсь, что мы увидим её к полуночи.

Светлана остановилась, чтобы передохнуть, пропуская вперёд остальных спортсменов. Воткнув лыжную палку в хрупкий «белый лёд», её рука автоматически потянулась за пазуху за мобильным телефоном. Только тут она сообразила, что все мобильники остались на самолёте. Света вспомнила о втором пилоте Хаски, приятном малом, честно, почти по-детски признавшемся ей, что это всего лишь его третий полёт на Северный полюс. Её любимый смартфон остался у него. Почему-то она доверила ему своего маленького сенсорного друга без тени сомнения, хотя и видела этого человека впервые. Странно, ведь в обычной жизни так не бывает, и люди имеют привычку в известной степени остерегаться и не доверять друг другу, но только здесь, в этих жестоких условиях, казалось, меняются все законы и устаканившиеся «нормы» общественного поведения.

По-видимому, только полюс и обладает этой удивительной способностью сближать совершенно чужих людей, подумала она и улыбнулась, снова вспомнив этот добрый взгляд светло-голубых глаз молодого пилота.

Глава 3

Сразу по прибытии в Хатангу, Макарченко принял горячий душ и завалился спать в своём номере в гостинице. Он проспал всего три часа и, открыв глаза, лежал минуту с ощущением какой-то сюрреальности, неправдоподобия происходящего. Он смотрел на белый потолок, чем-то напоминавший ледяную пустыню, и в его памяти неожиданно всплыло улыбчивое лицо Светы. Её отключённый телефон лежал рядом на тумбе, и являлся прямым доказательством того, что всё это приключилось в реальности именно с ним. Он на самом деле семь часов назад побывал недалеко от Вершины мира, стоял ногами не на суше, а на льду толщиной метра в полтора, (причём именно такой, как заказывали бригаде полярников, чтобы выдержать вес авиалайнера), и общался с самой замечательной девушкой на Земле.

Подняв голову с подушки, он посмотрел в окно, за которым открывался вид на Хатангу, залитую солнечным светом.

Не поймёшь, день, вечер или ночь, подумал Эдуард. Одним словом, полярный день.

Небольшое поселение застыло под холодным небесным светилом подобно островку в открытом море. Хатанга – отнюдь не город, официально именуется с селом, хотя каждую весну становится туристическим центром для любителей экстремального отдыха на севере. Аэропорт спокойно принимает рейсы из столицы, а в местную гостиницу набивается самый разный праздный люд, включая иностранцев со всего мира.

В номер без стука заглянул Веселовский с каким-то странным встревоженным выражением лица.

– Выспался? – спросил он.

– Вроде да, – ответил Макарченко, потягиваясь и отыскивая глазами свой форменный двубортный пиджак, который оказался небрежно брошенным на стул, что говорило о той свалившей его с ног усталости, которую он чувствовал накануне до возвращения в это странное северное поселение. – Где все? Уже бухают в баре?

– Ага, щас! У нас ЧП, Хаски, так что настройся на серьёзный лад. Серый с Морозом сейчас встречают гостей в аэропорту.

– Каких ещё гостей?!

– Из Москвы. Чувствую, рейс будет тяжёлый.

– Да говори прямо, в чём дело! – разозлился Макарченко.

– Сам ничего толком не знаю. Мороз сказал, что с ним связался кто-то из столичного МВД. В срочном порядке к нам направили двух якобы крутых оперов для расследования. Потом при встрече всё объяснят. Знаешь, это хорошо, что мы ещё не расслабились, хотя Мороз уже искал девочек на ночь. Но чувствую, «акклиматизироваться» нам не дадут. Так что одевайся, Эдик, и будь готов к встрече.

Вместе они спустились в вестибюль, где прождали в томительном молчании полчаса, глядя на шумных туристов, сновавших туда-сюда и галдящих на разных языках. Видов с Морозовым появились в сопровождении двоих мужчин, одетых в гражданскую одежду. На обоих были цветастые пуховики. Один был высоким, по- спортивному подтянутым человеком лет тридцати с худым лицом и чёрными глазами, пытливо глядящими из-под стёкол очков, благодаря которым он напоминал медика, с сумкой для ноутбука на плече. Второй был намного ниже, но крепко сбит и, можно сказать, атлетически сложен. Его движения были быстрыми, чтобы не сказать резкими, примерно такими же, как и его бегающий по сторонам, немного нервный колючий взгляд.

Видимо, он чувствовал себя в этой паре лидером, потому что когда Видов представил ему ещё двоих членов своего экипажа, тот заговорил громко, неразборчиво и почти надменно, хотя из-за своего роста ему приходилось смотреть на пилотов снизу вверх.

– Будем знакомы, капитан Щеглов. Вам-то, надеюсь, удостоверение не нужно?.. Что это за деревня, мужики? Я-то думал, тут мегаполис, центр развитого туризма, а на самом деле – село селом.

– Маскевич, – сдержанно представился человек, похожий на медика.

– Тут слишком шумно, ребята, – сказал Щеглов. – Нам бы где уединиться.

– Я уже договорился с администрацией, – сказал Видов. – Они предоставят отдельное помещение, там есть телевидение, факс, спутниковый телефон, если нужно, интернет.

– Нормально, значит, в этой деревне всё же что-то есть.

Они прошли в просторную служебную комнату, предоставленную администрацией. Там их никто не встретил; более того, весь служебный персонал словно провалился сквозь землю, как только прошёл слух о прибытии столичных оперов, но, похоже, самим представителям закона это пришлось по нраву.

Маскевич, не говоря ни слова, раскрыл свой портативный компьютер и принялся вдумчиво изучать на мониторе какие-то схемы и таблицы. Щеглов отхлебнул учтиво предложенного Морозовым чаю с лимоном, закусил печеньем и уже более миролюбиво, чем раньше, обвёл пристальным взглядом всех четверых летчиков.

– Ну что, раскроем карты, – сказал он. – Начну с того, что это самое необычное дело в моей практике. Бывало, преступники сбегали от нас в Америку или Австралию, даже в Африку. Но чтобы подозреваемый сбежал на Северный полюс, это, извините, нонсенс!.. Впрочем, объясняется это только одним – он конченый маньяк и псих, в чём мы и не сомневались.

– Простите, – проговорил Видов, – кого конкретно вы