Самый лучший коммунист. Том второй - Павел Смолин

— Херр охранник, я не могу пропустить вас с оружием! — заявлял Михаилу Сергеевичу полицай с очень важными погонами.

— Херр полицейский, а я не могу его вам сдать — у меня инструкции, — парировал тот на чистейшем немецком.

Забавно, что по пути к оружию никто не придрался.

Проблему решил наш посол — Валентин Михайлович Фалин, сорокашестилетний худой мужик со стильно подчеркивающим залысину пробором в темных волосах. Он поговорил с полицейскими, потом поговорил со спешно вызванными фрицами в штатском, и «Девятке» разрешили сохранить оружие. Разговаривать Валентин Михайлович умеет хорошо, спичрайтером Хрущева до дипломатической карьеры работал. Везде бардак, блин — нужели на этапе обсуждения поездки такой важный вопрос не обсудили? Спросим посла.

— Попробовали просто — а вдруг получится? — ответил он тоном, которым педагоги обсуждают детские шалости. — Капиталисты, Сережа, у них игровой, так сказать, менталитет: везде ищут как обмануть или прогнуть. Обижаться на это нельзя — «онли бизнес».

— Если нигер позволил себя нае*ать, он сам виноват, — продемонстрировал особенность менталитета наглядно Фанки Фанк.

По номерам расселились без приключений. Обстановка вполне гостиничная: две кровати, стол со стульями, пара тумбочек и общий шкаф. Туалет и душ имеются, но это не у всех так — некоторым товарищам придется ходить в удобства общего пользования. Вид из окна отличный — седьмой этаж, вся окутанная суетой «деревня» видна. А еще в номере не оказалось телевизора. Непорядок — я не зажрался, но какого хрена немецкая рачительность выбрала в качестве цели именно меня? Мне телек нужен не только и не столько для досуга — каким вообще образом ФРГшное телевидение 72-го года может меня развлечь⁈ — а чтобы отслеживать обстановку, мне в «Комсомолку» большой отчет о поездке писать, и там на одних перечислениях спортивных событий не выедешь — спорта и так везде будет как грязи.

Товарищ посол напомнил мне о важности соблюдения расписания, я ответил ему заверениями в собственной надежности, и Валентин Михайлович временно нас покинул. Пора начинать легкое угнетение «неправильных» немцев — один из них сидит в коридоре, за украшенным вазой с цветочком столиком, обозначен табличкой «помощь»: к нему нам и рекомендовали обращаться в случае проблем. Но сначала нужно установить, системная ли у нас проблема или персонально меня щемят, по заданию ЦРУ. Шутка.

Пройдясь по этажу, выявил массовый масштаб диверсии — телеков ни у кого из наших, включая Джима и Тайрона, не нашлось. Понятно.

— Херр Вебер, у нас проблема, — заявил я «помощнику». — Спортсмены и участники делегации лишены окна в большой мир.

— Окна? — не понял тот. — Окна в каждом номере совершенно исправны.

— Я имел ввиду телевизоры, херр Вебер, — пояснил я. — Мы, граждане Советского Союза, считаем, что каждый человек имеет право на получение информации о происходящих в мире событиях — это служит инструментом воспитания политической сознательности. Я понимаю, что ФРГ чахнет под гнетом капитализма, поэтому прошу у вас посредничества в заключении договора о прокате телевизоров с одним из ваших производителей. Оплатить счет готов в полной мере из личных средств.

Наличку везти не пришлось — как цивилизованный человек заранее подготовил счет в местном банке.

— Мы решили, что Советские граждане могут посчитать возможность смотреть наше телевидение провокацией, — выдал «херр» нелепую отмазку.

— Капиталистическая пропаганда рассчитана на малообразованных людей, — скучным тоном ответил я. — Граждане Советского Союза таковыми не являются.

— Безусловно, — от греха подальше согласился он.

— Телевизоры, уважаемый херр Вебер, — напомнил я.

— Я посмотрю, что можно сделать, — вяло отозвался «помощник».

— Я посмотрю, как вы будете это делать, — решил я и уселся на подоконник окна с видом на Деревню.

Красиво.

Херр Вебер тоскливо посмотрел на меня и снял трубку телефона. Процесс запущен.

— Смотрите, Михаил Сергеевич, — обратил я внимание начальника охраны на происходящее за окном. — Вон там, справа, через забор на территорию Деревни перелезают граждане. С сумками, которые никто не обыскивал.

— Полный бардак, — оценил КГБшник.

Никаких других действий и комментариев не последовало. Ясно — немцы о проблеме знают, но ничего с ней не делают. Свобода и демократия, мать ее за ногу.

Пока херр Вебер бубнил в телефон, я сходил до комнаты моих личных операторов и попросил их поснимать нарушителей периметра из окна, потом согражданам покажу, пусть полюбуются на хвалёный «орднунг». Фигею с этих времен! Так-то приятно: ни тебе камер, ни металлодетекторов, ни шмонов на каждом транспортном узле, от этого народ расслабляется и реально ощущает спокойствие, но за беззаботность рано или поздно придется заплатить большой кровью. Может отдать предпочтение профилактике, а не борьбе с последствиями? Да хотя бы народ от забора шугать, у вас что, полицаев мало? При этом нас обыскивали и по прибытию в ФРГ, и по прибытию в Олимпийскую деревню. Обыскивают и остальных честно сюда попавших. Что это за симуляция безопасности? Вон чувак с огромной сумкой лезет, скорее всего контрабандные товары у аборигенов на всякое менять, но с таким же успехом можно и бомбу принести. Интересно, в «женской» деревне такой же бардак? Потом спрошу.

Херр Вебер положил трубку на место:

— Мы приносим свои извинения за эту оплошность. Телевизоры привезут в течение двух часов, платить не нужно — это наш подарок.

— Подарки принято забирать домой, — заявил я.

Немец поморщился и позвонил снова:

— Это — подарки на время вашего пребывания в ФРГ.

Жлобьё!

* * *

Вечером мы с товарищами собрались в фойе на постановку задач, идеологическую накачку и вообще потусоваться. Дамы собираются в своей части деревни, а перед нами выступает представитель Комитета по физической культуре и спорту Николай Тимофеевич Шеин:

— Товарищи, я не стану долго разглагольствовать о важности высоких спортивных достижений для победы коммунизма во всем мире…

Вопреки вступлению, он рассказывал о важности в течение десяти минут. Судя по лицам спортсменов, они еще в Москве такого наслушались по самое «не могу». Удивительные люди эти аппаратчики. Советский спорт — это циклопических размеров машина. Начинаясь со школьных уроков физкультуры, дворовых спортплощадок и широкой сети детских кружков, она продолжается районными соревнованиями и отбором лучших ребят в ДЮСШ. Далее, через краевые (республик-то теперь нету) и всесоюзные соревнования, спортивная система выбрасывает вот сюда, на Олимпийский пик, настоящих монстров. Неужели прибывший на Олимпиаду спортсмен, который всю жизнь на этот путь положил, не осознает необходимости победы?