Вингейт - Илья Исаевич Левит

Омара, двинулась к еврейскому кварталу, ее встретили как должно. Был убит арабский предводитель и нападавшие рассеялись, но по дороге выместили злобу на «традиционных евреях», живших среди арабов, убив 4 или 5 человек и ранив человек 40. Несмотря на эти жертвы, у евреев осталось ощущение победы. Знаменитый рав Авраам Ицхак Кук заявил, что готовность евреев защищать свою жизнь и честь приближает приход Мессии.

А потом почти 7 лет на Земле Израильской было более или менее тихо. Такова наша первая война с арабами в 1920–1921 годах.

А злосчастный Герберт Самуэль, правивший до 1925 года, оставил по себе плохую память и у нас, и у арабов, ведь он все-таки что-то сделал для евреев. В частности, именно в результате беспорядков 1921 года, евреям удалось добиться муниципального отделения Тель-Авива от Яффо.

Трудно быть умеренным политиком!

Лирическое отступление

А еще Герберт Самуэль, сам будучи евреем, явно боялся показать симпатию к соотечественникам. Особенно это касалось русских евреев, которых все тогда, в первой половине 20-х годов, подозревали в большевизме. Так, например, он противился предоставлению концессий на электрификацию страны Рутенбергу, а на разработку солей Мертвого моря Новомейскому (выходцу из Сибири). Разумеется, находя для этого благопристойные отговорки.

В первом случае нам помог Черчилль, в 1921–1922 годах министр колоний. Он к сионистам благоволил. Но Новомейскому, хлопотавшему о своем деле после ухода Черчилля с этого поста в конце 1922 года, Самуэль кишки помотал.

Я наблюдал подобные явления в Советском Союзе: вознесет судьба еврея высоко и он более всего боится помочь другим евреям. Как бы ни обвинили в «буржуазном национализме». А израильтяне с тех пор несколько насторожено относятся к евреям, высоко взлетевшим где-либо в странах рассеяния.

Глава 11

Строить социализм в СССР

Итак, стало тихо. Но по Яффо еще спокойно ходил Туфик Бай — офицер арабской полиции, один из главных виновников майских ужасов 1921 года. Англичане не только не осудили его, но даже оставили на службе. И конечно, он был опасен в случае новой бури. Через два года Туфик Бая застрелил на улице в Яффо человек, одетый как бедный араб. Стрелявшему удалось скрыться. Все в Израиле знают, что мы уничтожаем руководителей арабского террора. Скорее всего, тогда и начали.

А сейчас поговорим немного о человеке, который застрелил Туфик Бая. Этого героя порою называют «первым еврейским террористом». Выходец из России, на Землю Израильскую он приехал подростком еще до Первой мировой войны. Звали его Ирахмиэль Лукачер, у нас он был известен как «Лука». В войну попал в турецкую военную школу в Стамбуле[11] и стал турецким офицером. Потом, после войны — полицейским на Земле Израильской и… еврейским подпольщиком[12]. Но сейчас нам важно другое: в 30-е годы, уже с семьей, он покинул Землю Израильскую и уехал в Советский Союз! Кстати, не один он был такой. Уезжали туда сотни, а кое-кого за коммунистическую деятельность выслали англичане. Большинство же уехало добровольно. При этом были и такие, что целенаправленно устремились в Биробиджан (еврейскую автономную область) или просто строить социализм! Им казалось, что он скорее достижим в СССР, чем на Земле Израильской. Судьба этих людей сложилась трагически — большинство из них просто сгинуло в лагерях. К слову, лидер израильских коммунистов 20-х годов Барзилай прошел сталинские лагеря от самых Соловков… Он был одним из тех, кто чудом уцелел, уже в послесталинские времена сумел вернуться в Израиль и стал религиозным человеком.

Самому Луке еще относительно повезло. Он учился в Военной академии имени Фрунзе в Москве. В 1935 году его арестовали, а уже через несколько лет, в начале войны, освободили. Какое-то время он проработал на военном заводе, затем попал на фронт и погиб под Сталинградом. Еще до призыва Лука говорил жене, что после окончания войны любым путем необходимо возвращаться назад, на Землю Израильскую.

Лирическое отступление

Тут к месту привести кое-какие подробности о Барзилае. Считается, что из 400 человек прибывших в СССР из Страны Израиля в 20–30-х годах, 280 погибли в недрах КГБ. (А несколько женщин с детьми попали в лапы гитлеровцев в Крыму.)

Он уцелел чудом, ибо был приговорен к смерти. Настоящая его фамилия была Железняк! То есть, по иронии судьбы, он был однофамильцем гайдамацкого вождя XVIII века, прославившегося резней евреев. Родился он в Кракове. Тогда это была Австро-Венгрия. Там не было процентной нормы, и после хедера он без проблем окончил немецкую гимназию. Затем в 16 лет (в 1920 году) он уехал в Страну Израиля, где и перевел свою фамилию на иврит. Стал Барзилай. А кроме того, он вскоре стал видным коммунистом и с головой отдался арабскому делу — боролся с сионизмом всеми способами. А еще основывал коммунистические группы на Ближнем Востоке. Возможно, даже встречался со Сталиным для обсуждения этих дел. Во время кровавого арабского мятежа 1929 года (см. дальше) он проявил истинный пролетарский интернационализм — сотрудничал с самыми кровавыми арабскими убийцами. Их подвиги он потом восславил в книге «День феллаха», вышедшей в начале 30-х годов в издательстве германской компартии. Он тогда работал как агент Коминтерна в Берлине. Изменил фамилию на Бергер. Затем пришло возмездие. Во главе Коминтерна стоял в первой половине 20-ых годов Зиновьев. Когда он пал, то многих, кто когда-либо был с ним связан, постепенно потянул за собой, в том числе Барзилая-Бергера. Пройдя все круги ада и чудом уцелев, наш герой был реабилитирован в 1956 году, во время хрущевской «оттепели». И выехал в Польшу. Он ведь был уроженец Кракова, а тогда было соглашение, по которому бывшие польские граждане могли вернуться в Польшу. А оттуда уже нетрудно было попасть в Израиль. Этим путем воспользовались многие евреи. Но в его случае была особенность. Израильская компартия, через советское посольство в Израиле, направила в Москву просьбу не выпускать Барзилая! Они понимали, что взгляды его изменились и ему есть о чем рассказать. Но ему все-таки удалось вернуться в Израиль. Причем к тому времени он вернулся в религию — не зря в детстве в хедер ходил! И случилось именно то, чего местные коммунисты боялись. Он в 60–70-х годах издал 3 книги воспоминаний о лагерях. Две из них вышли после падения Хрущева, когда щекотливую эту тему левые старались замалчивать. Его воспоминания оказались важны для истории — видел он много — и очень неприятны для коммунистов.

Но самым знаменитым из людей,