Настоящий покойник - Александр Днепров

Уложив Алексея на живот, так как в большей степени у него пострадала спина — это говорило о том, что очаг возгорания был сзади, — Дуча протянул мне свой пистолет и кинулся в кафе, чтобы вызвать «Скорую» и милицию. Через несколько минут он вернулся.

— Все в порядке, — сказал он, присаживаясь рядом со мной возле лежавшего без движения Алексея.

— Непонятно, почему он не двигается? — задумчиво произнес я.

— Мне тоже это не нравится, и, кроме того, взрыв был неестественно мощным. Ты не находишь?

— Нахожу, — ответил я и встал. — Вот что, Дуча, я дернул отсюда, сам понимаешь — мне с твоими коллегами не с руки встречаться. Ты уж сам туг их разведи. О’кей? — Дуча согласно кивнул. — Где я смогу тебя найти? — спросил я поспешно, так как невдалеке послышалась сирена «Скорой помощи» и милиции.

— Звони по домашнему — номер старый, — ответил Дуча.

Едва я успел скрыться в темноте среди кустов и деревьев, как к месту взрыва подкатили несколько машин.

Прибыв на место — на центральную площадь города — минут на пятнадцать раньше назначенного автором записки времени, я осмотрелся и, не обнаружив ничего подозрительного, подошел к фонтану. Затем присел на бетонное, выложенное разноцветной плиткой ограждение и закурил.

Эти сутки, как и предыдущие, не прошли для меня даром, особенно чрезмерное возлияние. От усталости все мое тело било мелкой дрожью, ноги были ватными и отказывались выполнять мои команды. Голова горела, а мысли, крутившиеся в ней, нельзя было назвать веселыми. Не знаю, до чего я дошел бы в своих рассуждениях, если бы не заметил приближавшийся ко мне темный силуэт. Скорее всего это была девушка. Шла она медленно, постоянно озираясь по сторонам и держась менее освещенных участков. Не доходя до фонтана, она остановилась в тени не очень высоких, но густых деревьев, через плотную листву которых не пробивался ни свет редких фонарей, ни яркий лунный свет.

— Вла-ад, — услышал я тихий голос, показавшийся мне знакомым. — Вла-ад, — снова позвала девушка.

Я поднялся с ограждения и медленно направился к ней, стреляя глазами по сторонам. Каково было мое удивление, когда, приблизившись к девушке, я узнал в ней мою вагонную попутчицу!

— Здорово, — не очень радостно поприветствовал я ее. — Мы, кажется, знакомы?

— Да, и если мне не изменяет память, вас, — она огляделась по сторонам, — зовут Депилятор.

— Мы что, уже на «вы» или у тебя в глазах двоится? — пропустив мимо ушей то, как обозвала меня девушка, спросил я.

— Думаю, горячая ванна и чашечка крепкого кофе тебе не помешает, — проигнорировав мой вопрос, сказала Вика.

— Неужели я так хреново выгляжу, что это даже в темноте заметно?

— Да, — коротко ответила она. — У меня здесь рядом машина, пойдем.

— А куда мы поедем? — волочась за ней, поинтересовался я.

— Естественно, ко мне, — изрекла она таким тоном, каким судья обычно выносит смертный приговор.

«Кто бы возражал», — подумал я.

— Просыпайся, приехали, — сквозь сон, словно издалека, донесся до меня женский голос. Я с трудом разлепил веки и обнаружил себя сидящим в какой-то машине. Дверца с моей стороны была открыта, и рядом с ней стояла очаровательная блондинка. И тут я все вспомнил.

Выбравшись из машины, я обрел ногами опору и попытался встать. Это мне удалось, но я тут же ухватился рукой за дверцу, так сильно меня качнуло. Не церемонясь, Вика переместила мою руку на крышу автомобиля и захлопнула дверцу. Включив сигнализацию, она сделала шаг к подъезду, затем обернулась.

— Ну, ты идешь или прикажешь тебя на руках нести?

— Я бы с удовольствием, но… боюсь, ты меня уронишь, — пролепетал я, собрал себя в кулак, оторвался от машины и, еле поднимая ноги, пошаркал за любезной хозяйкой.

Двухкомнатная квартира Виктории была довольно уютной. Начиналась она с огромного холла, здесь стояли маленький кожаный диванчик и два кресла, между которыми расположился журнальный столик с торшером.

Первым делом я подошел к диванчику.

— Думаю, на нем мне будет неудобно.

Не успел я произнести эту фразу, как из комнаты, дверь в которую находилась как раз напротив диванчика, вывалил колоссальных размеров дог, выпятив мощную грудь, на которой при каждом движении под кожей перекатывались мышцы. Зевнув, он клацнул у моей ноги челюстью, отчего мурашки пробежали по моему телу. Потом запрыгнул на диван и по-хозяйски развалился на нем.

— Вам не тесно? — услужливо поинтересовался я.

Пес снова зевнул и, положив голову на подлокотник дивана, заменявший ему подушку, уставился на меня немигающим взглядом.

— А ты ему понравился, — довольно улыбаясь, сделала вывод Вика, которая до этого молча наблюдала за нашим знакомством. — Правда, Майк, малыш? — на всякий случай уточнила она и ласково погладила его по голове.

— Это значит, что сейчас он меня есть не будет? — боясь не то что пошевелиться — лишний раз моргнуть, спросил я.

Майк, точно уразумев, что разговор идет о нем, спрыгнул с дивана и миролюбиво замахал хвостом, одновременно крутясь на месте. Я бы не возражал против его телодвижений, если бы не болтающийся сзади кусок арматуры в виде хвоста. Вертясь, этот, извините за выражение, «малыш» так врезал мне хвостом по ноге, что в глазах у меня потемнело. Майк же, нюхнув меня и слегка зацепив боком, отчего я еле удержался на ногах, снова запрыгнул на диван, ясно давая мне понять, что дружба дружбой, а каждый спит на своем месте. Диван — это его место.

— Расслабься, — посоветовала мне Вика, — и можешь двигаться — раз он лег, он тебя не тронет.

— Точно-о?

— Точно.

— Ну, тогда где тут у тебя туалет?..

Закончив со всеми процедурами, я, чистый и несколько взбодрившийся, вышел из ванной и, прокравшись по стеночке мимо сопящего монстра, нырнул в комнату, где меня ожидала Вика. Она сидела в кресле, поскольку диван уже был разложен и застелен для сна. Перед креслом стоял столик на колесиках, на нем горячий кофе и бутерброды. Не могу сказать, что я был очень голоден, но от кофейка и парочки бутербродов я бы не отказался.

— У тебя курить можно? — спросил я Вику.

— Вообще-то нет, но сегодня случай неординарный — кури, — милостиво разрешила она.

Я достал из нагрудного кармана джинсовой рубашки пачку сигарет и зажигалку. Затем бросил взгляд на диван.

— Может, поменяемся местами? — предложил я Виктории. — Не хотелось бы в одежде на постель садиться, тем более что мне пришлось в ней по земле покувыркаться.

Вика искривила губы в усмешке.

— А ты думаешь, на постель нельзя, а в кресло можно в грязной одежде садиться? Давай раздевайся — нового ты мне ничего не покажешь…

Сняв одежду (за исключением плавок, конечно), я уселся на краешек дивана, поближе к столику, и, закурив сигарету, отхлебнул кофе.

— Я готов.

— К чему? — удивилась Вика.

— Ну, ты же меня для чего-то пригласила? Надеюсь, не только для того, чтобы я реабилитировался?.. — Я намекал на казус, произошедший со мной в купе.

— Нет, не для этого, — твердо ответила она, и я понял, что процесс моей реабилитации откладывается на неопределенный срок. — Поскольку тебе надо хорошо отдохнуть, я буду краткой: я и есть та журналистка, с которой встречался твой отец. — Вика замолчала, ожидая моей реакции.

— Это чересчур кратко, — после недолгой паузы, которая понадобилась мне, чтобы взять себя в руки после упоминания об отце, констатировал я.

— Сначала я не относилась к твоему отцу… Извини, Влад, но без этого разговора не получится.

В ответ я лишь кивнул.

— Так вот, — продолжала Вика, — я не отнеслась к твоему отцу с должной серьезностью — думала, нечего старику делать, вот он и собирает всякие сплетни. Он принес мне материал для статьи, а я, сунув бумаги в стол, уехала в отпуск. Даже не взглянула. По приезде я, узнав о случившемся, сразу же кинулась к бумагам… Почему я не взглянула на них сразу, как только он мне их принес? — Вика тяжело вздохнула. — Может быть, этой трагедии удалось бы избежать.

— Давай меньше лирики, а больше фактов, — сдавленным голосом прервал я ее.

Вика кивнула и продолжила:

— Где ему удалось раздобыть всю эту информацию, я не знаю, но то, о чем там говорится…

— Ближе к делу, — не выдержал я.

— В нескольких километрах от Алексеевска есть озеро, на берегу которого построен целый город, сначала его называли Песчаным, так как построен он на песке. Возведены дома, даже асфальт проложен… Да вот только в этом городе никто не живет и, как я подозреваю, никогда жить не будет. Со временем и название поменялось из Песчаного на Мертвый.

— А почему там невозможно жить? — удивился я.

— Во-первых, песок недостаточно отстоялся — в любой момент эти дома могут рухнуть. Во-вторых, из-за удаленности туда нереально провести какие-либо коммуникации. Вот и стоят эти каменные гробы без окон и дверей.