Протестное движение в СССР (1922-1931 гг.). Монархические, националистические и контрреволюционные партии и организации в СССР: их деятельность и отношения с властью - Татьяна Бушуева

В Якутской области, «значительная часть которой находилась в руках бандитов», их численность, по одним данным, достигала 6 тысяч, по другим – не менее двух тысяч. По чекистской информации, «число банд в Украине приблизительно было равно 70, с общим количеством бандитов – 1 500 пеших и конных при 16 пулеметах»; на территории СКВО всего действовало 25 банд численностью в 1 225 штыков – сабель при 34-х пулеметах»; «по Сибири было зарегистрировано до двух тысяч бандитов в 30 бандах»; «общая численность банд петлюровской окраски – 47, а бойцов – 1 270 при 15 пулеметах»; «махновских – одна банда, бойцов – 12»; «в начале августа в Туркестане было 90 банд численностью 31 280 человек, к концу августа осталось 67 банд численностью 22 140 человек»; «в КТК (Карельская Трудовая Коммуна) насчитывалось 250 бандитов, действовавших небольшими отрядами по 10–15 человек каждый»; численность «банды-группы» Зиновьева, действовавшей совместно с бандами Соловьева, Кулакова и Родионова, достигала 200 человек.

На 1 октября 1922 г. в Украине числилось 35 банд, 525 бойцов при трех пулеметах; на 1 сентября 1922 г. было свыше 80 банд, 1 500 бойцов при пятнадцати пулеметах; на 1 ноября 1922 г. – уже 35 банд общей численностью свыше 700 человек при четырех пулеметах.

«В Северо-кавказском округе на 1 октября 1922 г. числилось 28 банд и 1 350 бойцов при 36 пулеметах»; «в Бухаре числилось активных банд 27 и до 4 800 бойцов», «в Ферганской области в сентябре 1922 г. активно проявили себя 19 банд общей численностью в 3 800 человек». Чекисты фиксировали в Самаркандской области «некоторое увеличение численности басмачей, достигавшей в сентябре месяце 2 300 человек».

Весьма характерным было «движение численности бандитизма в Туркестане». Общая численность их здесь составляла 45–46 тыс., но в августе 1922 г. там числилась 31 тыс. бандитов, в сентябре уже менее 13 тыс., к концу октября – 7 тыс.

В Закавказье к лету 1922 г. действовало 17 мелких шаек из местного населения общей численностью 500 с лишним человек и большие персидские погранбанды, переходившие из-за рубежа, общей численностью до 5 600 человек. Большинство банд здесь, по оценке ГПУ, имело преимущественно уголовный характер. На 10 ноября 1922 г. в Закавказье было зарегистрировано 7 банд численностью в 160–170 человек и на условном учете состояло 9 банд численностью 130 человек. Всего в Западном крае к весне 1923 г. оперировала 21 банда – 180 бандитов. Усиливался бандитизм в Белоруссии.

В целом в Западном крае отмечался, по данным ОГПУ, рост бандитизма, хотя настроение крестьянства в целом сохранялось удовлетворительное. Активизировались остатки полуразбитых банд, имевших старые связи, а также банды закордонного происхождения, особенно в Белоруссии. Деятельность банд здесь выражалась в грабеже и терроре мирных граждан и совработников. Всего в Западном крае ОГПУ фиксировало 24 банды – 163 бандита; зарубежных банд: в Польше – 7 (300 бандитов) и в Латвии – одна неустановленной численности.

Характеризуя «бандитизм» на Юго-востоке страны, ГПУ, прежде всего, отмечало уголовно-бытовой характер движения в республиках Северного Кавказа, где это движение использовалось «националистическими группами, втягивавшими горское население в антисоветскую деятельность». В Дагреспублике этими группировками население призывалось к восстанию против советской власти. Всего в регионе насчитывалось 28 банд, в их составе было 1 015 штыков и сабель и 6 пулеметов. Отмечалось усиление деятельности в Чечне и Дагестане очень популярного и авторитетного среди населения организатора антисоветского движения Гоцинского, целью которого было собрать вооруженные силы для выступления против советской власти.

В Донской и Кубано-Черноморской областях при наличии благоприятных условий бандитизм легко принимал политический характер ввиду сочувствия населения бандам, деятельность которых выражалась в налетах на исполкомы и железнодорожные станции и сопровождалась убийствами мирных граждан, партийных и советских работников. Отдельные банды весьма значительной численности действовали в районе ст. Екатеринославской – 100 сабель, Невинномысского участка – 160 человек, Краснодара – 60 человек. В июне 1923 г. был ликвидирован ряд мелких банд, в том числе «политбанда» «Червонный валет».

В горских республиках Северного Кавказа в 1923 г. был развит главным образом по терминологии того времени «национально-бытовой бандитизм». Он выливался в грабежи аулов, проезжавших граждан и совработников. Вдохновителем банд был популярный горский князь Гоцинский. Особенно сильно было развито абречество, питавшееся национальной рознью. Всего на Юго-востоке в первой половине 1923 г. насчитывалась 31 банда (около 1 000 штыков и сабель).

Значительную деятельность проявлял в Грузии помощник Челокаева Гвирцецелли, организовавший банды из белых офицеров, и в Азербайджане – Косума, почитавшийся местным населением за святого. Более активным был так называемый «погранбандитизм», поддерживаемый племенами, жившими в Персии, которые после разоружения их персидским правительством снова взялись за грабежи мирного населения. В июне 1923 г. ОГПУ зафиксировало 8 налетов этих банд, сопровождавшихся угоном скота из пограничных сел. Развитию здесь бандитизма способствовала слабость охраны границ, а местами и полное ее отсутствие. В целом на Кавказе после активных операций ГПУ и военного командования бандитизм несколько уменьшился.

В Северо-Западном крае политбандитизм проявлялся преимущественно в Псковской, Новгородской и Петроградской губерниях, где деятельность банд сводилась пока только к созданию подполья. Банды были тесно связаны с закордонными монархическими организациями. Так, на территории Финляндии под видом сельскохозяйственной школы функционировала военная школа для карел. Бандформирования фиксировались также в Режице и Риге. Уголовный бандитизм был характерен и достаточно развит в Череповецкой, СевероДвинской и Вологодской губерниях. Всего банд: на территории Финляндии насчитывалось три, в Латвии – три и в Эстонии – одна, внутри всего округа – 14 банд (185 бандитов).

Наиболее активной формой противостояния органам советской власти со стороны участников бандформирований были антисоветские восстания. Им предшествовала усиленная подготовка населения к подобным акциям, втягивавшим в свою орбиту, как правило, до нескольких тысяч человек. В 1922 г. ГПУ фиксировало факты восстаний в Сванетии, «туземного населения» округа Хевсуретии, попытку поднять восстание в Кахетии, а также ряд восстаний, вспыхнувших в восточной части Вилюйского уезда. В документах ГПУ имеется информация о намерении поднять восстание среди чарджуйских туркмен, об угрозе начать восстание против органов советской власти со стороны банды Челокаева, насчитывавшей первоначально 70–90, а затем резко возросшей до 1 700–2 000 человек. В документах ОГПУ делался вывод о том, что политбандитизм в Грузии в октябре 1922 г. вылился в форму восстания.

В информационных сводках имеется упоминание о том, что происходило «совещание кулаков чеченцев, на котором обсуждался вопрос о вооруженном восстании против советской власти» (например, чеченцами был убит председатель выездной сессии по продналогу Богданов).

В Украине банды, перешедшие из Польши и Румынии, осуществляли террор парти совработников, готовили ко времени жатвы восстание. На состоявшемся в Тарлове съезде представителей всех банд присутствовали: Петлюра, Тютюник, генерал Янченко, англичане и французы (которые обещали подвезти бандитам через Польшу 500 000 комплектов обмундирования, а англичане – амуницию и боеприпасы). ОГПУ сообщало, что в целом бандитскому движению на Юго-Западе оказывают активную помощь страны Большой и Малой Антанты.

В Закавказье руководимые меньшевиками «бандитские отряды» организовали восстание в Геокчайском уезде Азербайджана; ОГПУ была раскрыта подготовка к организации восстаний также и в других районах Закавказья, причем фиксировалась связь грузинских меньшевиков с Константинополем и Анкарой. Наиболее насыщенным «политбандитизмом с меньшевистской окраской» был район Сванетии, где банды пользовались доверием населения. Всего, по официальным данным, в Закавказье в рассматриваемый отрезок времени было зафиксировано 200 бандитов, организованных в 19 банд.

В сводках ГПУ отмечалось, что, «если восточносибирское повстанческое движение мы вынуждены квалифицировать как восстание, то туркестанские басмаческие движения мы не можем не квалифицировать иначе, как открытую войну. Движение это вот уже третий год продолжает непрерывно развиваться. Ряды повстанцев-басмачей с каждым днем увеличиваются».

Серьезную опасность для власти представляла активизация басмаческого движения в Средней Азии. Основные их действия сводились к убийствам партийного актива, волостного налогового комитета, открытым столкновениям и налетам на отдельно стоявшие роты красных частей, на гарнизоны, обстрелам погранпостов, налетам на базары. Басмачи осуществляли антисоветскую агитацию, объясняя ее чуждость местному населению. Вместе с тем басмачи осуществляли акции грабежей и убийств местного населения, собирали с жителей налоги, опустошали продсклады, уводили лошадей. Так, отряд Бахрама численностью в 200 человек произвел налет на г. Самарканд, а персидская банда угнала из селения Тумас 3 250 голов скота.