Аурлийский цикл. Книга 3. Война плащей - Константин Лебедев

труд не мог не оставить своего отпечатка. Однако даже сквозь грязь, впитавшуюся в ее лицо, и светлые волосы сияли выразительные голубые глаза.

— Мое имя Генри Гилберт, я здесь по поручению верховного магистра. Церковь нуждается в вашей помощи, — рыцарь намеренно говорил с девушкой в уважительной манере, чтобы та сразу почувствовала свою значимость и не закрылась от общения из-за страха.

— Я простая крестьянка, ничтожная слуга Создателя. Чем такая, как я, может помочь властителям этого мира? — Девушка хлопала длинными ресницами, искренне не понимая, чем она может быть полезна.

— Ваше имя Софи?

— Так написано в моих документах. Я не знаю. Ребенком меня нашли в Лесу найденышей. — Девушка встревожилась, это было видно по тому, как задрожали кончики пальцев ее рук.

Лес найденышей был известным местом на континенте. Семья, осознающая, что не в состоянии прокормить ребенка, относила свое чадо под кроны его деревьев, на волю духов. Церковь негативно относилась к подобным действиям. Не из гуманных соображений, а скорее из теологических. Подобная традиция шла из поверий народа древних. Несмотря на то, что первые властители этих земель были давно изгнаны, часть их легенд и обычаев вошла в народ и крепко осела в умах не особо одаренных интеллектом простолюдинов.

— В таком случае вы именно та, кого мне поручили найти. Его преосвященство наслышан о тех чудесах, что вам удалось сотворить. Вы отмечены печатью Творца. Грядут большие перемены, и церковь нуждается в вас, как в символе Его воли, — рыцарь чувствовал, что девушке приятны те слова, что он говорит.

— Что от меня требуется? — покорно спросила Софи.

— Стать знаменем, способным сплотить народ вокруг себя. Воодушевить солдат, идущих в бой. Заставить каждого жителя Аурлии поверить в то, что наше дело правое, а поступки богоугодны.

— Неужели в этом надо кого-то убеждать, и для этих целей нет никого лучше меня?

— Решение принималось на высочайшем уровне, и не нам с вами подвергать его сомнению. Я точно так же, как и вы, лишь скромный слуга чужой воли. Творец наградил меня умением владеть мечом, чтобы карать его врагов. Вас же он одарил гораздо более драгоценным даром — способностью быть услышанной.

— Мне страшно. — Девушка поднялась с колен и, столкнувшись с рыцарем глазами, казалось, проникла в самые недра его души.

— Я всегда буду рядом, чтобы защитить вас. До тех пор, пока я дышу, ни один враг не коснется даже ваших волос.

— Вы добрый человек. Я это сразу увидела. Если мое согласие требуется, то я даю его. Всегда знала, что моя судьба не ограничится лишь этой деревней. А сейчас позвольте мне насладиться последним спокойным вечером, проведя его в молитве. Дожди размывают посевы. Я прошу Творца благословить нашу землю своей защитой.

— Не буду мешать вам в столь важном деле. Мы начнем подготовку утром. Вам придется довериться мне. Вы сильно изменитесь в ближайшее время, — с этими словами рыцарь оставил ее в одиночестве.

— Ну что? Как она тебе? — Нетерпеливый оруженосец уже устал ждать своего господина.

— Как будто мое мнение что-то может изменить. Сойдет. Начнем завтра. Скажи нашим людям, чтобы расквартировались в домах местных жителей. По одному на дом, не больше. И смотри, чтобы сильно не объедали крестьян. Им сейчас и так непросто. Я поселюсь в хижине старосты. — Генри Гилберт любил, когда у него появлялось дело, которое он знал, как исполнять.

— С чего начнем обучение?

— Сперва отмоем ее как следует и приведем в порядок. Посмотрим, как она выглядит под слоем грязи. А так… глаза разбегаются. Работы предстоит немало. Я хочу, чтобы ты занялся ее речью и избавил от этого крестьянского говора.

На следующее утро многодневный дождь закончился, и на небе стало видно яркое солнце. Избавившись от дорожного доспеха, рыцарь в сопровождении своего оруженосца вновь оказался у дверей скромного жилища крестьянки. Дверь открылась за секунду до того, как сэр Гилберт намеревался в нее постучать. При солнечном свете девушка выглядела лучше, но все еще была далека от искомого идеала.

Генри щедро заплатил местным жительницам за то, что те в течение нескольких часов избавляли тело Софи от въевшейся грязи. Пока девушка была занята, рыцарь выкупил у старосты кусок хорошей ткани синего цвета. Умелые мастерицы, услышав звон монет, сразу же принялись шить из него штаны и рубаху, подгоняя их под размеры новоиспеченной воительницы.

Когда с гигиеническими процедурами было покончено и девушка предстала перед рыцарем, тот не сдержал улыбки. Да, она, безусловно, была красива, а тяжелый труд и работа с землей сделали ее тело достаточно крепким, чтобы стойко переносить невзгоды грядущих событий. Секретарь верховного магистра как всегда был хорош в своем деле. Рыцарь готов был поспорить, что Лэвден изначально хотел видеть ее в роли символа и специально подсунул Софи совету лишь в самом конце, предварительно пустив пыль в глаза, представив не самых подходящих кандидатов.

Начать он решил с проверки ее боевых навыков. Времени учиться на тренировочных мечах не было, и пришлось сразу приступить к серьезным тренировкам. Генри был опытным воином и мог быть уверен, что вовремя остановится, не заденет партнершу и при этом не пропустит ни одного удара, направленного в его сторону.

Для новичка девчонка оказалась совсем неплоха. Руки труженицы крепко сжимали рукоять меча, по крайней мере, не роняя его при каждой встрече с оружием противника. Рыцарь показал ей несколько наиболее удачных стоек для воина ее телосложения. Сэр Гилберт прекратил тренировку, только когда девушка уже не могла поднять оружие. Поверх мозолей от работы в поле появились новые от ратного дела.

После тренировки Эдвард обработал ее раны, чтобы хоть как-то снизить болевые ощущения. Оруженосец ежедневно стал проводить с ней по несколько часов, стараясь исправить ее произношение. Стоило признать, что девушка, хоть и не обладала врожденными способностями к дисциплинам, тем не менее проявила изрядное усердие в их освоении. Сэр Гилберт ожидал, что к концу дня она будет падать без ног, но, прогуливаясь вечером, заметил ее, отрабатывающей удары на самодельном манекене. Обмотав больные руки кусками ткани, она наносила удар за ударом до тех пор, пока плотная материя не пропитывалась кровью.

Рыцаря восхищало ее упорство. Врожденное обаяние Софи заставляло сопровождавших его воинов относиться к ней с теплом, а ее безмерные старания вызывали уважение. Глядя на своих людей, Генри уже всерьез начал думать, что, будь у него достаточное количество времени, он превратил бы ее в воительницу, способную вести за собой армию света. Его солдаты успели сильно привязаться к своей подопечной всего за несколько дней. Местные девчушки с плохо скрываемой злобой поглядывали на Софи, завидуя ее неожиданному возвышению и тому вниманию, что ей оказывалось.

По истечении второй недели из Ортоса прилетел ворон. Птица застала гвардейцев за вечерней трапезой. Софи уже начинала понимать, как стоит и как не стоит вести себя за столом. По крайней мере на достаточном уровне, чтобы ее невежество не бросалось в глаза.

— Софи, ты когда-нибудь бывала в столице? — спросил рыцарь, скомкав в кулаке короткую записку.

Оруженосец расстроенно закатил глаза, понимая, к чему ведет его господин. Эдвард только нашел свой любовный интерес в лице дочери кузнеца и едва успел насладиться вспыхнувшим романом. Вопрос рыцаря не оставлял у Эда сомнений в том, что в скором времени отряду предстоит покинуть деревню.