Дереза. Любовь зла (СИ) - Соломина Мария

***

Барон Ульрих зал совещаний покинул в раздумьях. И чем дальше он удалялся от сиятельной королевской особы, тем мрачнее были его мысли.

- Вот что, - велел он следовавшему рядом оруженосцу, - найди мне Фроди. Живо!

Паренек не стал мешкать и испытывать судьбу, посему быстро скрылся с господских глаз долой, выполняя указание.

В покоях, что при дворе отводились Ульриху, было прохладно. И пустовато. Не то что у кланов.

У барона клана не было, род его был не таким уж древним и большим, не то что у тех, чьи предки пришли в эти края под стягами Харольда. И обширные земли барона, что находились на восточной окраине были дики и не обжиты.

Согласно отчетам.

Сам Хлодвиг и главы кланов так до сих пор и считали, а по сему никто на его край не зарился, податей в казну не требовал. К тому же сам Ульрих с единственным сыном почти постоянно были при дворе, исправно неся службу короне. Когда уж там развивать глухой край!

Но если охотники на дракона пойдут на Большой Камень. Через обширные луга с тучными стадами, добрые пашни, мимо зажиточных сел. Хлодвиг спросит, откуда такие богатства. Сильно спросит.

Об этом думать было страшно.

Федор явился через полчаса, как всегда быстр и исполнителен. Барону просто свезло, что как раз намедни наместник явился в столицу с отчетом, да заодно и частью годового дохода с баронских земель. Звонкая монета имела обычай быстро исчезать из кармана в Драконограде.

Хорош! Хотя, неприсущая потомкам нормандов красота Фроди барона раздражала, напоминая, что в жилах этого воина течет совсем иная кровь. Кровь рода, что поила эту землю не одну сотню лет, отражая набеги захватчиков. И имя ему отец дал при рождении иное, непривычное для слуха барона, это уж Ульрих стал называть его Фроди, что означало - добрый.

Прощал Ульрих и то, что Федор чтил Вотана лишь в присутствии хозяина, продолжая почитать зверобога Волоса, которому поклонялись в сих ранее глухих землях с незапамятных времен. Но служил Федор барону верой и правдой, как и отец его, и дед, и прадед-голова главного селения некогда вольных земель, заключивший договор с дедом барона.

Федор кратко поприветствовал хозяина, но когда тот велел шустрому оруженосцу оставить их одних, опустился в кресло, расслабился... Знает, шельмец, что барон относится к нему ежели не как к сыну, то как к родному племяннику.

- Слыхал? Дракон на Камне объявился.

- Он там считай полста лет живет. - флегматично заметил Федор. - Еще батюшка мой покойный его не раз видел.

- А то, что теперь сие известно Хлодвигу! - барон был встревожен, что начинало передаваться и наместнику. - Как думаешь, сколько пройдет времени прежде чем потянуться в наши края охотники на дракона со всего королевства? Неделя? Две? Не думаю, что больше двух недель. И что тогда будет?

- Конфуз. - Федор в раздумьях почесал кудрявую голову. - Если зажиточные села можно объяснить парой удачных урожайных лет, то с солеварнями будет сложнее. Мы ж не один десяток лет выдаем соль за узварскую и торгуем ей в Драконограде втридорога. Опять же шахты. Если на них наткнется кто посторонний.

- Шахты? - взревел Ульрих. - Ты мне в том годе докладывал, что только начал разработки в одном месте! Когда успел?

- Так почитай год прошел. - удивился наместник. - А долгое ли дело руду брать, когда жилы почитай, на поверхность выходят? С прииском вот тоже. - начал было Федор и осекся.

Барон схватился обеими руками за голову. За свою бедовую головушку. Это же самая настоящая измена!

Король справедлив. Он может простить многое, на что-то закроет глаза. Но не один король не простит подданному то, что тот богаче короля!

Да кто ж мог знать, когда жаловали деду барона те глухие земли с дикими людьми.

- Значит так, - барон Ульрих был серьезен, как может быть серьезен человек, находящийся на волосок от смерти. - немедля выезжай в Ужгард, делай что хочешь, но, чтобы ноги этих охотников на моих землях не было! Хоть сам этого дракона замочи!

***

Хлодвигу не спалось. Вновь начали беспокоить старые раны, а еще сердце сдавило непонятной тревогой. Или это просто старость?

Дракон.

Нет. Скоро все должно решиться. То, что не сумел сделать великий Харольд триста лет назад, завершит Винульв на исходе последнего месяца лета, когда вновь взойдет багровая Драконья луна.

Но сон все равно не шел.

Король обул мягкие домашние туфли на медвежьем меху, закутался в плащ... В этих каменных стенах всегда было одинаково холодно, что зимой, что летом. Или ж это старая кровь больше не греет?

И лестница стала сильно крута. Кто только придумал строить башни? Но Хельге нравилась именно эта комната, откуда открывался вид на три стороны - бескрайнюю гладь залива, белокаменный, словно назло старому замку, город и Серебряную, которая катила свои тяжелые воды к заливу, пуская вверх, в глубь королевства большие торговые ладьи и легкие, быстрые дракары.

Хельге тоже не спалось. Распустив волосы сидела она у столика и раскладывала руны, все так же стройна и красива. Или это видел лишь Хлодвиг?.. Нет. Так стареют настоящие королевы.

Долгий путь прошли они вместе. Хельге родила ему пятерых сыновей и двух дочерей, но выжили лишь двое.

- Что сегодня говорят руны? - спросил король, глядя как жена достает из мешочка белый плоский камень.

- Руны молчат. - равнодушно отозвалась Хельге. - Почти. Ни чего определенного. Только копье и смерть.

Хлодвиг и сам видел на столе до боли знакомые руны.

- Копье и смерть - тоже не плохо. - вздохнул он и обнял жену. - В любом случае, для меня скоро все закончится.

Глава четвертая. Девушка с козой.

По пути к прииску Федор отвлекся. Знатный глухарь слетел с ветки. Как тут не оставить коня на развилке да не последовать за такой добычей по старой заросшей дороге. Федя даже лук достал и стрелу наложил, что бьет без промаха. Раньше била.

Под ногой хрустнула ветка. Птица полетела в чащобу, тяжело, низко. Видать подстрелил.

- Ну, теперь не уйдешь! - и Федор побежал вслед за птицей.

Глухарь же вроде бы и летел медленно, а потом и просто скакал, неспособный снова подняться в воздух, а далеко увел преследователя. Догнал его Федор считай через полчаса. Догнал и удивился - куда идти? Кругом ельник густой, следов во мху зеленом не найти. Покружил, да долго не отпускал наместника древний лес, помнивший на своем веку еще прежнюю династию королей.

Наконец, вышел он к зарослям ивняка. Знать, река близко. Но это была не река, а запруженный ручей, у которого на мостках опустив ноги в воду сидела девушка.

Нагая.

Сидела себе и расчесывала частым гребнем длинные русые волосы, сушила на солнышке. Да ногами в воде плескала...

Федор даже разозлился сам на себя. Вот что за дело ему - наместнику сих земель, доверенному лицу барона, за голыми девками на реке подглядывать? Как пацан, ей Богу! Развернуться бы ему и уйти, да только до того хороша девица - налюбоваться мочи нет. Надо будет возвернуться сюда да узнать, кто такая.

Он все же решил уйти, так же незаметно, как и пришел, но снова хрустнула ветка. Ну что-за день такой! Однако, девушка не услышала. Федор собирался уже с облегчением выдохнуть, но встретился взглядом с козой.

Белой такой козой, которая стояла под яблоней и лакомилась паданкой, а теперь вот уставилась на него.

Ну коза и коза! Что она сделает? Не расскажет же хозяйке о том, что за ними наблюдают!

- Аленка! За нами следят! - вопреки всей логике крикнула коза.

А девица подскочила, завизжала звонко и пронзительно, и кинулась к разложенной на берегу одежде.

- Отвернись! Не смотри! Не смотри! - кричала она, прикрываясь рубашкой.

Но Федор так и застыл столбом с глухарем в руке.

- Ты что, глухой? Тебе ясно сказано отвернуться! - коза же тихо приближалась, направив рога прямо на незваного гостя.

Пришлось отвернуться. Глупо так получилось.