Книга домыслов - Эрика Свайлер

А затем послышался этот чудесный звук…

Под крики зычного голоса глашатая в город въезжала труппа бродячего цирка – разношерстное сборище жонглеров, акробатов, фокусников, гадалок и животных. Возглавлял их Гермелиус Пибоди, самозваный духовидец и мечтатель, подвижник в сферах развлечения и обучения, полагавший, что циркачи и животные («считающая» свинья, которую объявили ученой, лошадь-карлик и вращающаяся на одном месте лама) служат инструментами для излечения человеческих душ и наполнения кошелька самого мистера Пибоди. В лучшие дни он считал себя непревзойденным авторитетом, в худшие – местные жители оказывались невосприимчивыми к его идеям просвещения и гнали циркачей вон из города.

На свежевыкрашенном в голубой цвет фургоне, в котором перевозили свинью, гордо значилось имя животного – Тобби, а еще бока повозки хранили на себе следы встречи с вилами неблагодарных зрителей.

Мальчик наблюдал за тем, как местные жители окружают желто-зеленый фургон, выехавший на центральную площадь городка. За фургоном, в некотором отдалении, следовали прочие повозки и фургоны. Некоторые из них были накрыты просмоленной холстиной, другим защитой от непогоды служили части огромных бочек, которые крепились вместо крыши. Раскрашены фургоны были во все цвета радуги. В каждой повозке сидели люди вместе с животными. Возницы принялись выстраивать повозки и фургоны в круг, а женщины прижимали детей поближе к своим юбкам, боясь, что они могут попасть под колеса. Головной фургон украшала надпись – столь вычурная, что ее трудно было прочесть. На нем стоял внушительной наружности мужчина в пышном одеянии. Это и был Пибоди. Горожане, привыкшие к путешествующим в одиночку бродячим жонглерам и музыкантам, впервые лицезрели столь ослепительное зрелище.

Никогда прежде в городе не появлялся человек, подобный Гермелиусу Пибоди, и восхищение толпы весьма льстило самолюбию хозяина бродячего цирка. Всеобщее внимание привлекали как его внушительный рост, так и наружность. Его курчавая борода опускалась на грудь, а длинные седеющие волосы ниспадали на плечи. На голове у него была ворсистая шляпа франтоватого вида. То, что шляпа не слетала с головы, уже казалось ловким трюком. Весьма объемный живот придавал Пибоди вид человека солидного. Медные пуговицы жилета едва сдерживали его выпирающую мощь. Ткань куртки красного бархата, казалось, вот-вот разойдется по швам. Но самым замечательным в Гермелиусе Пибоди был его рокочущий голос, зарождавшийся где-то в глубине нутра и вполне способный достичь самых отдаленных уголков долины.

– Леди и джентльмены! Вам несказанно повезло!

Пибоди сделал знак худощавому мужчине с глубоким шрамом в уголке рта, стоявшему позади него. Тот что-то зашептал Пибоди на ухо.

– Вирджинцы! Вскоре вы увидите самое изумительное зрелище в вашей жизни! – прокричал Пибоди. – Я привез вам с Востока непревзойденную женщину-змею.

Гибкая девушка забралась на крышу фургона, коснулась ногой своего затылка, а затем, наклонившись вперед, стала на одну руку.

Потрясенный мальчик оторвался от ствола дерева, за которым прятался.

– Из самого сердца Карпатских гор, – подняв к небу распростертые руки, объявлял тем временем Пибоди, – средоточия славянского мистицизма, воспитанная волками и посвященная в тайны древнего искусства провиденья судьбы… мадам Рыжкова!

Шепоток пробежал по толпе, когда из-за фургона с покатой крышей появилась сгорбленная пожилая женщина в шелковом платье явно фабричной работы и приветственно подняла руку со скрюченными, подагрическими пальцами.

Голос Пибоди и дикая часть души мальчика звучали в унисон. Ребенок стал осторожно пробираться к фургонам, змейкой проскальзывая между людьми. Вот он заприметил свободное место за колесом, откуда прекрасно было видно мужчину с голосом, подобным рокоту полноводной реки. Взобравшись на колесо, мальчик встал на цыпочках, прислушиваясь, ловя каждое дыхание мужчины.

– Только один раз в жизни, леди и джентльмены! Когда еще вам выпадет шанс увидеть, как человек поднимает одной рукой взрослую лошадь? Когда еще вам доведется лицезреть, как девушка завязывает свое тело в морской узел, или узнать, какую судьбу Господь Бог предначертал вам? Никогда больше такого вам не увидеть, леди и джентльмены!

В едином порыве циркачи заскочили в свои фургоны и повозки, задернули пологи из тяжелой парусины и позакрывали двери, скрывшись от глаз зрителей.

Остался лишь Пибоди. Мужчина степенно прохаживался перед толпой, поглаживая пуговицы на своем жилете.

– В полдень и в сумерки, леди и джентльмены! Три пенса за представление. Мы принимаем также испанские деньги. В полдень и в сумерки!

Толпа рассосалась. Люди вернулись к своим повозкам, к стирке, торговле и прочим делам, составляющим основу жизни в Кэтспо. Мальчик так и остался стоять у повозки. Пибоди устремил на ребенка взгляд своих пронзительных голубых глаз.

– Ма-альчик, – произнес он нараспев.

Ребенок, потеряв равновесие, упал на спину. Воздух с шумом покинул его легкие. Он хотел убежать, но тело отказывалось ему повиноваться.

– У тебя неплохо получается исчезать и неожиданно появляться, – сказал Пибоди. – Отличный трюк. Как ты его называешь? Эфемерность… эфеме… Мы подберем слово потом. Возможно, мы его просто-напросто придумаем.

Мальчик не понимал смысла звуков, издаваемых мужчиной. Слово «мальчик» было ему знакомо, а все остальное составляло не более чем приятный для слуха шум. Ему захотелось пощупать ткань на выпирающем животе этого невероятного человека.

Мужчина подошел к мальчику.

– И что мы имеем? Ну, ты мальчик, как я вижу… А еще ты сделан из травинок и грязи, как я погляжу. Любопытный экземпляр! – рассмеявшись, произнес мужчина. – Ну, что скажешь?

Пибоди тронул рукой мальчика за плечо. После того последнего раза, когда ребенок видел перед собой живого человека, минуло несколько месяцев. Не привыкший к прикосновениям, мальчик зашатался под тяжестью руки и сделал то, что подсказала ему природа, – обмочился.

– Черт! – отскочил от него Пибоди. – Надо будет отучить тебя от этой привычки.

Мальчик часто заморгал. С его губ сорвался неприятный звук.

Выражение лица Пибоди смягчилось, а одна щека дернулась – видно, он пытался изобразить улыбку.

– Не волнуйся, парень. Мы сделаем из тебя знаменитость. Если хочешь знать, я в этом уверен. – Взяв мальчика за руку, он помог ему стать на ноги. – Идем. Надо показать тебе, как мы живем.

Превозмогая страх, заинтригованный ребенок последовал за взрослым.

Пибоди подвел его к покрашенному в зеленый и золотистый цвета фургону. Через тщательно подогнанную дверь они попали в хорошо обставленное помещение. На письменном столе возвышались стопки книг. Под потолком висела медная лампа. Все здесь служило для комфорта человека, всю жизнь проводящего в путешествиях. Мальчик несмело ступил внутрь фургона.