Химера, дитя Феникса (СИ) - Кузиев Эд

— Разные очень, десяток из них были схожи меж собой.

— Мирко, тащи бестиарий и захвати слезы. Нам сейчас очень нужна информация.

Горбун пожевал губу, кивнул головой и ушёл, звеня цепью и ключами.

— Десяток был особенный, ты сказал?

— Да, господин.

— Называй меня Марук. Марук Тёмный. Опиши их, — прозвучало из-под капюшона.

— Роста не скажу какого, похожи на Волокуш. Длинные руки, круглый живот, как будто горшок проглотили, в руках палка или посох, так не скажешь.

— Цвета какого, заметил? Приметы? Точное количество, и как долго ты на них смотрел? — жадно спросил меня Вязь.

— В том зрении, ну не моем, в Таланте, они были бурые, одежды не было, какая-то кора еле прикрывала срам. На лысой голове — палки или рога, не рассмотрел. Я пока сквозь стаю летел, много успел рассмотреть, а их уже перед самым концом увидел, может, два-три удара сердца, — разговорился Я, внезапно почувствовал слабость и стал заваливаться на лавку.

Мирко вновь поднял мою голову и стал вливать в меня густую жидкость из маленькой бутылочки.

Внезапно меня, как будто обожгло изнутри, в животе заклокотал огонь, и Я очнулся уже полный сил.

— Так, слушай меня внимательно, не говори. Сейчас мы тебе покажем картинки, ты внимательно на них смотри, если увидишь тех, из стаи, сожми мне палец, — сказал мне Марук и взял меня за руку.

В толстой книжке были нарисованные картинки и под ними текст. Святая Церковь, каких только тварей мне не показывали. Время от времени, Я зажимал палец, указывая, что видел эту нечисть. После картинки уродов с животами сознание окончательно меня покинуло, но сквозь марево небытия Я слышал разговор, но осмыслить его уже не мог, как и понять — кто именно говорит.

— Что думаете, Старшие?

— Давай мальчишку сольем, не факт, что отобьёмся. А тут обмен хороший может случиться.

— Мирко тогда тоже нужно будет, он второй раз предательство своих не простит. Прошлый раз по грани прошлись.

— Слушайте, так может, это не гон и не охота, это миграция. Пройдут мимо, или Малец нас засветил?

— Подсветка короткая, от моей речи до удара по голове секунд 15 прошло. Только если направление есть, но за Светоча они всё здесь перевернут. Нюхачи с ними, как и погонщики за день-два нас найдут.

— Иван, готовься к осаде, под землю нам уйти не дадут. Волокушами стену ставьте возле детинца, запасы туда же. Готовь синий огонь, пустим навстречу вал, если подойдут.

— Вязь, ставь сигналки не только с направления, а и по кругу, там особи поумнее упырей.

— Что думаешь? Управимся?

— Полог на пацана, и пусть с Мирко идут до городища в обход. Обойдется. Если что, откупимся, отправим им в след.

— Пацан-то хорош, без учёбы на двести вёрст глянул. Как Мазур в былые времена.

— Не поминай его больше. Нет его.

— Разомнёмся немного, потом свалим. Но мне кажется — они за бабой пошли. Может, мор какой был, короли без свиты не гуляют, а срамных лиходеек малец бы увидел. В любом случае мы выйдем, лагерь только жалко, да и ветераны хороши.

— Он точно спит?

— После слез-то? Ещё часов 5 проваляется, потом покормим, и пусть топают в обход.

Снаряжали нас недолго: припасы, вода, в зубы ткнули корень бодрости. Дольше объясняли Мирко обходной путь. Сам Горбун переоделся в броньку, где нашитые на кожаную куртку кольца смазаны тёмным жиром, чтобы не блестели на солнце. Мне наказали не пользоваться даром и слушаться Мирко. Главная цель — добраться до городища. Ноги мне до промежности обмотали кожаными ремнями от укусов змей и мелкой живности, хлопнули по плечу, вместо долгих прощаний. Оглядевшись, поймал глазами Куницу, кивнул головой и пошёл вслед за горбуном.

Лесолесье названо так не спроста. Когда деревья все одной высоты и схожи меж собой — это просто лес, в него ходят на охоту, собирать грибы, корень, ягоду и хворост. Он относительно безопасен. Но иногда, страшная и непонятная сила корёжит деревья, жмёт их в землю или крутит в стороны, тогда это мёртвый лес в лесу. Вот там держи ухо востро, потому как каждый раз такое место преподносит неприятные сюрпризы. То земля провалится под ногами, то кривые ветки вдруг начнут обхватывать тебя в попытках разорвать на части или утянуть под землю, или тварь какая прячется в корнях. Потому такие места и прозвали Лесолесье (Лес в Лесу).

Время от времени мёртвый лес разрастается, и тогда, соседствующие с ним люди начинают его выжигать, вырубать шаг за шагом, дерево за деревом, пока не откинут границу на десятки метров, оставляя мёртвую землю, засыпанную пеплом и трупами нечисти, что высыпает при приближении человека. Мы уже давно топаем по лесу, заворачивая за тусклым солнцем. Походка Мирко изменилась, теперь это не прыжки при ходьбе, а движение хищника в своих угодьях. Порой может застыть на десяток ударов сердца или резко сменить направление. Справа, время от времени, Я вижу большое чёрное пятно, но памятуя о наказе, не присматриваюсь к нему.

Вскоре совсем стемнело, и Я ума не приложу, как ориентировался в лесу охотник или следопыт. Моей задачей было не потерять из виду провожатого, не наступить на змею. И не разбить лоб об тяжёлые ветви деревьев, с последним пока плохо получалось. К темноте и выступающим из земли корням добавился гнус. В родном поселении мы закрывали скрипучие двери или жгли аполынь — траву, вонючую до жути, хотя отлично она справлялась с паразитами и комарами. Сейчас же нельзя было открыть рот, чтобы в него не залетел с десяток мошек, что неприятно хрустели на зубах, если их раздавить, приходилось часто сплевывать. В какой-то момент Мирко сжалился и намазал мне лицо соком сорванного по дороге растения. Покусанную рожу сразу защипало, но гнус больше не беспокоил — и то хлеб.

Горбун в очередной раз остановился, поднял руку, но на сей раз задержался надолго. Затем жестом приказал присесть и ждать меня. Что же, прятаться Я люблю и умею, в попытках избежать побоев от старших братьев приходилось часто скрываться, главное, очень сильно захотеть, чтобы тебя не нашли. Порой моё желание было настолько велико, что братья проходили в считанных шагах от меня, отчаянно ругаясь и дразня. Папенька, когда находил и хватал за ухо, называл, ах ты, морок окаянный. Присев на колено, сомкнул руки на посохе. Сам же горбун вытащил нож и юркнул в кусты. Время тянулось, как мед из улья лесных пчёл, да и ночной лес пугал своими шорохами и звуками. Вот непонятно, кто там шелестит листвой, безобидный иглобрюх или коварный зайцегрыз. Реальность оказалась намного хуже, между деревьев показалась голова выродка. Худое тело с выступающими рёбрами, волколачья пасть и близко посаженые 6 пар бусинок-глаз. Покрытая редкой шерстью голова, остальное тело голое и блестящее, как чешуя у рыбы. Вместо ушей и носа провалы. Как Я помнил по картинкам из бестиария, погонщик. Эта тварь, как и нюхач — передовой отряд стаи. Основная задача — разведка, а если удаётся ему зайти со спины, то пугает жертву и гонит её на стаю. Оттого и такое прозвище. Жаль, почитать про её слабые места не успел, знал бы, чего ожидать. Перехватил походный посох, как копье, выставив его в сторону выродка, принялся ждать, проговаривая шепоток-заклинание: "Меня тут нет". Погонщик низко опустил голову, вглядываясь в следы, заметив что-то, утробно заурчал. Двинулся по следу вперёд, в аккурат на меня, и снова вперил бусинки в землю. Ещё с пять шагов — и он меня узрит. Но в тот же самый момент, как тварь задрала голову, из куста мелькнула молнией тень руки с зажатым ножом. Сталь пробила шейный позвонок, моментально погасив жизнь в этом страшном теле. Горбун вышел из засады, с натугой выдрал нож из погонщика и вытер об шерсть. Поднявшись, посмотрел на меня. Я всё так же стоял в позе принимающего копейщика, на одном колене, уперев древко в землю, с перекошенным от страха лицом. Улыбнувшись мне, Мирко отрубил длинный коготь с задней лапы отродья и кинул под ноги. Опустившись на колено и не сводя глаз с Горбуна, Я принял свой первый трофей. Пили и принимали скромную трапезу мы на ходу, следя за тем, чтобы не просыпать ни крошки, ни кусочка. Незачем давать преследователям такие следы и явные приметы.