Темный Нижний - Матвей Геннадьевич Курилкин

заявлять, что не справишься. Вот и нечего тогда ныть, правильно Демьян тебя отчитал!» История от Алисы, которую девушка попутно рассказала, ни его, ни вурдалаков, старательно гревших уши, не впечатлила. Был такой народ — ведуны. Вроде бы люди, но не совсем. Отличались большой, даже огромной силой, судя по всяким сказкам. Однако в чём эта сила заключалась, Алиса не рассказала — не знала. Незадолго до разделения всех ведунов повывели — на них тогда охотились вообще все.

— Говорят, их сила была так велика, что никому из жителей мира не было покоя, когда рядом с ними ходили такие ужасные существа, — декламировала какой-то текст девушка, — и тогда против ведунов объединились все. Вражду забыли полностью, лишь бы только изничтожить, стереть с лица земли эту великую опасность. И ведунов не осталось, потому что как бы ни был ты силён, ты не сможешь воевать против всего мира.

— Ага… а чего на них нападали-то? Чего они этой своей силой такое делали, что все на них так ополчились? — недоумевал Птицын.

— Знаете, Валерий, думаю им и не нужно было что-то делать, — объяснил Андрей Иванович. — Достаточно было угрозы. Вот представьте, что рядом с вами живут какие-то существа, которые в любой момент могут вас раздавить. Полагаю, это обязательно будет нервировать, особенно тех, кто стремится к главенствующему положению. Этого достаточно для ненависти, вот что я думаю.

Валерка прикинул, что вокруг него просто уйма существ, которые могут его раздавить в любой момент. И раньше, до того, как он познакомился с другой стороной, было точно так же. Но его это не мотивировало убивать всех, кто сильнее.

В общем, информация была интересная, но пока совершенно бесполезная — слишком мало Алиса знала. Птицын понадеялся, что Демьян потом расскажет поподробнее. Но — потом. Первым делом необходимо было перевести вурдалаков и упырей на ту сторону, и добраться, наконец, до дома. Усталость уже прямо-таки давила на плечи, всё вокруг казалось серым и безрадостным, а, главное, тело казалось липким от грязи и омерзительным. Птицын терпел, терпел, думал, что это просто усталость, а потом вдруг заметил, что окружающие от него почти шарахаются. Даже Алиса и Полкан стараются держаться подальше, причём, похоже, сами не замечают, как обходят его по широкой дуге.

Парень достал шарик с навью и устало на него уставился.

— Это же ты делаешь? Пожалуйста, не надо.

Шарик вдруг исчез, и перед ним появилась навья. Наверное, впервые Птицын мог рассмотреть её в более-менее спокойной обстановке. Страх… было очень страшно. Тень этого страха можно почувствовать, когда ночью идёшь в туалет после просмотра по-настоящему жуткого ужастика.

Птицын почувствовал, как холодеют руки, как по спине стекают струйки холодного пота. «Наверное, я сейчас мог бы победить на конкурсе самых жабистых жаб по количеству мурашек», — мелькнула дикая, совершенно неуместная мысль. Страх никуда не делся, но будто отошёл на второй план. Как будто стало два Валерки — один замер в смертном ступоре, а второй наблюдал за этим первым, и за всем происходящим.

— Мы же договорились, — сказал Птицын. — Ты спишь, а я кормлю тебя время от времени. Или ты думаешь, время от времени — это каждые полдня?

«Голод всегда. Голод. Голод. Утоли его».

— Твой голод не утолить. Ты ведь на самом деле не голодна. Ты просто хочешь стать снова живой. Но это невозможно. Ты — по ту сторону, но осталась здесь, в мире живых. Поэтому тебе так плохо. Чем больше ты получишь, тем сильнее будет голод.

Откуда у него брались эти слова, Валерка не знал, однако что-то глубоко внутри было уверено, что он говорит истину. Навья стояла, глядя на него, и что-то решала. Краем глаза Птицын видел упырей в боевой форме, ощетинившихся когтями и клыками, они пытались подойти к замершей возле стены полуразрушенной водокачки парочки, но не могли. Пробирались вперёд будто против сильного ветра.

«Проводник. Проводи меня домой. Туда, где не будет голода» — возникла в голове ледяная мысль. Птицын хотел сказать, что понятия не имеет, как это сделать, но тут же сообразил — не нужно. Навья знает его возможности, и готова ждать. Недолго. А ещё Валерке показалось, что он понял несколько больше, чем хотела сказать ему навья. Она готова терпеть, но голод силён. Однажды она может не выдержать.

Он с опаской подобрал подкатившийся по снегу к ногам бликующий всеми оттенками черноты шарик. Давящее ощущение смерти снова почти исчезло. Теперь его опять почти нельзя было почувствовать. Почти.

— Да, князь. Вот поэтому таких, как ты и называли ведунами. Вы знаете то, чего не знают другие, и поэтому можете то, чего не могут другие. Например, мило беседовать с навью — абсолютно безумной тварью. А я вот тебе одежды принёс.

— Она не безумная, — Птицын ещё не до конца отошёл от «милой беседы», — она просто заблудилась. И теперь хочет вернуться, но не знает, как. И она уверена, что я ей в этом могу помочь.

— Ну, раз она уверена — значит, можешь, кивнул Демьян. — И я бы на твоём месте поторопился. Мне о такой мощной маре даже слышать не доводилось. После того, как она побывала на границе… она может сожрать весь этот город. Знаешь, я даже не уверен, что для нашего несчастного городишки лучше — мара такой чудовищной силы, или гнездо древних вампиров. Те хоть немного социализированы. Надеюсь, меня не будет рядом, когда она сорвётся с поводка.

— Ты случайно не знаешь, как мне отвести её домой? — уточнил без особой надежды Валерка. — И где у неё дом?

— Дом — известно, где. Там, куда уходят все мёртвые, за речкой Смородиной. Где ж ещё находиться навьей, если не в нави? А вот как отвести, прости, не знаю. Это ведь ты ведун и проводник, а не я, князь. Эту загадку тебе придётся разгадать самому.

Птицын даже спрашивать не стал, что за речка такая, и причём здесь ягоды. Догадался, что на карте эту речку не найти. «Надо бы, что ли, мифологию почитать, — подумал Птицын. — А то все вон кивают, даже вурдалаки — значит, знают, о чём речь. Один я, как дурак!» Он бы не постеснялся продемонстрировать свою необразованность друзьям, но отвлёкся, потому что Демьян начал показывать одежду, которую он купил для Валерки и Алисы. Валерке досталась очень брутальная чёрная моточерепаха, шикарные джинсы, высокие ботинки на шнуровке, и перчатки с защитой. Всё — очень красивое, и явно дорогое, но ходить в таком по улице зимой, да ещё пешком…

— Эмм… Демьян, это чего? — не понял Птицын.

— Хорошие вещи, да? — довольно улыбнулся упырь. — Нашёл тут неподалёку магазин, в котором продаётся вполне приличный доспех. Материал очень странный, но прочный, защищает при падениях, да и от укусов и порезов, думаю, будет очень хорош. Вы, люди, слишком непрочные — ты за время нашего знакомства уже сколько раз ломался! А такую защиту даже упырю будет непросто сломать. Ну, случайно. Хорошие вещи, нужно только серебром и железом их отделать, да амулетов защитных добавить, и тогда, княже, будет мне за тебя поспокойнее!

Упырь был очень доволен покупкой. И ведь с размером как угадал — Валерка на пробу примерил куртку — села, как влитая.

— Там ещё продавались шлемы, но я не стал покупать. Вроде удобные, но очень уж большие, и шею плохо защищают. Надо тебе, князь, это дело тоже подыскать.

Расстраивать древнего упыря не хотелось. Да Птицыну и самому обновки понравились, даже очень. Но ходить в таком по городу… только народ смешить. Ладно бы у него был мотоцикл… впрочем, зимой это в любом случае не вариант. Зимой-то мотоциклы не ездят.

— Демьян, это отличная броня, — кивнул Птицын. — Обязательно нужно и серебра добавить, и железа — тоже. Только ты вот мне скажи — у вас, на той стороне, что, принято всё время в доспехе ходить? — осторожно уточнил Птицын.

Демьян почесал в затылке.

— Что-то увлёкся я, князь. В доспехах у нас не ходят, если только на войну собираются. У вас, должно быть, тоже так. То-то на меня та милая барышня так странно косилась, когда я её расспрашивал!

Птицын представил себе эти расспросы, и пожалел, что не присутствовал. Должно быть, это было забавно. Демьян рвался тут же бежать покупать