Стены молчания - Филип Джолович

— Да, это так, — сказал я.

— Тогда расскажите мне, что произошло.

Я рассказал ему историю, которую, похоже, я буду повторять неоднократно на протяжении следующих сорока восьми часов.

— Расскажите, каким он был?

Каким он был? Повелителем Вселенной. Практически он возглавлял десятку лучших банкиров Уолл-стрит. Он был легендой. Или, может, как мне начинало казаться, он был мифом.

— Джей Джей был нашим клиентом, — начал я, — старшим банкиром по инвестициям «Джефферсон Траст». Вы знаете «Джефферсон Траст»?

— Конечно знаю, кто ее не знает?

— Я юрист британской юридической компании «Клэй и Вестминстер». У нас небольшой офис в Нью-Йорке: местный представитель, четверо коллег и несколько человек управленческого персонала. Вряд ли вы слышали о нас.

Манелли не стал отрицать этого.

— Мы работаем на «Джефферсон Траст», когда у них есть какие-либо дела в Европе или Азии. Они хорошие клиенты, и Джей Джей был их контактным лицом.

— Он был вашим другом?

Если бы он спросил меня об этом двадцать четыре часа назад, я сказал бы, что он один из моих немногих друзей в Нью-Йорке. За пять лет, проведенных в этом городе, я уже расправил крылья, но в обществе был скорее муравьем, чем стрекозой. Моими друзьями были Джей Джей, Кэрол Амен, старший юрист по банкам «Джефферсон Траст», Мартин Смит из «Кэллаган», но сейчас он на нидерландских Антиллах, поэтому встречи по вечерам с ним ушли в прошлое. Деловые встречи заполняли мой ежедневник полностью, и даже когда они происходили за ленчем или ужином, меню включало только профессиональные вопросы и ничего личного.

— Он был всего лишь одним из нескольких, — сказал я. — Сейчас я понимаю, что мы не были очень близки. Я ни разу не был у него дома и не знаком с его женой. Пару раз он приглашал меня на совещания, и иногда мы ходили в бар после работы. Один вечер в месяц мы посвящали «Джеку Дэниэлсу»[2] в каком-нибудь дешевом баре на окраине. Там мы обычно напивались и несли чушь, а потом плелись до лимузинов, которые Джей Джей заказывал для нас. Его увозили в его гнездышко в Централ парк, а меня — в мою практичную, но несколько скучную квартиру в Бэттери парк.

— Сколько лет вы живете в Нью-Йорке? — спросил Манелли.

Пять лет, пролетевших как одно мгновение. Обычно люди нудно рассказывали о быстротечности времени, но эти пять лет пролетели, как пуля, вылетевшая из дула ружья. Пять лет контрактов, сплетничающих клиентов и игр в политику компании — политику сотрудничества, которая никогда не вознаграждалась.

— Когда вы собираетесь вернуться в Англию?

— Надеюсь, что никогда.

— Вам нравится здесь, мистер Бордер?

Да, мне нравилось здесь жить. Но почему? «Эмпайр стейт билдинг»? Я никогда не был на его верхушке. «Блюмингдейлс»? Я никогда не останавливался там. Шоу? Два за пять лет, и оба английские. Друзья, которых я нашел здесь? Пожалуй, да, друзья, как Джей Джей.

— Хорошо, — сказал Манелли и поднялся со своего стула, — я пришлю кого-нибудь, чтобы записать ваши показания, и вы свободны.

— Нам надо будет встречаться еще раз?

— Конечно. Может быть, еще пару раз, когда все прояснится и мы поймем, с чем имеем дело. Благодаря вашему вкладу в расследование мы можем начать допрашивать разных людей о возможных причинах происшествия. Вы были очень полезны.

— Прошу прощения, что не пришел раньше.

Манелли махнул рукой:

— У вас был шок. Мы пошлем к вам психолога, возможно, завтра, чтобы помочь вам вернуться к нормальному ритму жизни.

— Я не думаю, что он мне нужен.

Бог ты мой, психолог!

— Он действительно может помочь, — сказал Манелли, — поговорите с ним. Психологи знают, что делают, — у них очень большой опыт благодаря этому городу.

6

Было время ленча, когда я вышел из полицейского участка. Я сразу же попал в толпу людей, болтающихся поблизости в поисках еды или покупок. Им следовало хорошенько подумать, прежде чем выходить на улицу, — жара стояла ужасная, градусов тридцать.

Исполнить гражданский долг оказалось не так уж страшно. Общество в лице детектива Манелли казалось благодарным. У меня не создалось впечатления, что кто-то обвиняет меня в том, что произошло на шоссе Рузвельта. Я был всего лишь очевидцем, но все же я чувствовал свою вину. Мог ли я предвидеть случившееся?

Бог мой, ну каким образом? Я даже не был у Джей Джея дома и не знал, что творится у него в голове.

То немногое, что я знал о Джей Джее, не могло объяснить, почему он пригласил на свое самоубийство именно меня. Сегодня в шесть утра я думал, что потакаю детской радости по поводу новой игрушки, а не маньяку, страдающему манией убийства с намерением умереть самому.

Я решил вернуться в офис. Надо было подготовить еще много бумаг по вопросу слияния, и в любом случае из Франкфурта еще последует буря недовольства по поводу подписного листа. Я позвоню Кэрол Амен в «Джефферсон Траст» и уговорю ее взяться за дела. Мы могли свободно беседовать практически на любые темы. Временами я думал, что мы можем разговаривать о делах даже без одежды. Но…

В любом случае в шесть у меня встреча с Эрни, и я ждал этого с нетерпением.

— Вижу, тебя повысили, пока меня не было, — сказал я, войдя в комнату и увидев занимающую мое место Полу.

Она вяло улыбнулась.

Я посмотрел на корзину для входящих бумаг — не появилось ли что-нибудь новенькое.

— Только не говори, что я должен сидеть дома и плевать в потолок. Я всего лишь хочу поработать, вот и все.

— Тебе уже не двадцать один год. Если не хочешь отдыхать, не надо, — отрезала Пола.

— В чем дело?

Пола встала с обиженным видом да еще и протерла стул рукой.

— Спроси лучше Шелдона Кинеса. — Она направилась к двери.

— Постой, Пола, прошу тебя. Ну давай рассказывай.

— Шелдон пришел в бешенство, когда узнал, что ты позвонил в полицию и пошел туда без его ведома.

— Ну и? Он же зол на меня. Почему ты так расстраиваешься? Как ты говоришь, мне уже давно стукнуло двадцать один, и я могу сам позаботиться о себе.

— Но мне тоже досталось от него.

— Разрядил всю обойму?

— Что-то вроде того, — Пола взяла бумаги, оставшиеся после встречи. — В любом случае я лучше займусь бумагами, а ты иди поговори с Шелдоном. Он хотел позвонить тебе на сотовый, чтобы вернуть тебя в офис. Хорошо, что ты сам появился.

— У меня же был мобильник с собой, — я охлопал себя и нащупал мобильник в кармане куртки.

— А он был включен? Гений!

Я достал телефон. Экран был мертв. Я с недоумением смотрел на кнопки, которые могли нажаться сами собой. Мне казалось, что у Полы есть еще какие-то новости и она не горит желанием поделиться ими со мной.

— Ты все еще злишься на меня? — спросил я. — Ну, что еще, Пола?

Она колебалась:

— У тебя был плохой день. И он еще не закончился.

— Нет, — сказал я, — сплюнь. Мне гораздо хуже, если я знаю, что тебя что-то беспокоит и ты не хочешь мне об этом рассказать.

— Твоя встреча, этим утром, — спросила Пола. — Это по поводу слияния?

— Ну конечно же, Пола, встреча была по поводу слияния. Ты же сама это знаешь, но никто не просит тебя об этом спрашивать.

Я положил мобильник в карман.

— Фин, когда это случится? — спросила она. — Слияния сильно действуют на людей, а это давит на меня. Оно вообще произойдет?

— Если и произойдет, с тобой все будет в порядке, — ответил я. Мэндип был моим защитником, практически он был моей семьей. А я буду защитником Полы, ее рыцарем.

— Откуда ты знаешь? — прошептала она. — Ты ничего обо мне не знаешь.

Она не закрыла дверь, выйдя из кабинета, видимо, чтобы не хлопнуть ею.

Пола права. Я ничего о ней не знаю, только то, что ее муж умер и что дорога на работу из Бруклина ежедневно доставляет ей кучу неприятностей. Она спокойно выслушивала мое ежедневное нытье и ворчанье, занималась, кроме всего прочего, и моими минимальными квартирными проблемами: уборщица, кабельщик, агенты домовладельца. Она знала, из чего складывается моя хрупкая жизнь здесь, так же хорошо, как и я сам.

Когда я приехал в Нью-Йорк, Пола уже работала на компанию. Еще тогда я предположил, что она и в будущем продолжит поспевать за ходом моей жизни.

Как же мало я знаю о тех, кто окружает меня!

Я вышел из кабинета, чтобы увидеться с Шелдоном Кинесом.

Шелдон разговаривал по телефону, он махнул рукой, чтобы я заходил. Я плюхнулся на кожаный диван и окинул взглядом его кабинет в темно-вишневых тонах. На столе стоял граненый стакан с минеральной водой «Перье» и кусочком лайма. Лед в стакане крутился из-за бурных пузырьков. Диваны для компаньонов, «Перье», лайм и холодильники. У моего отца когда-то были все эти привилегии в этой фирме. Будут ли они когда-нибудь у меня?

Шелдон создал домашнее гнездышко в своем кабинете: семейные фотографии, снимки его знаменитых ударов в гольфе, напоминающих о его былой славе, открытка, нарисованная его четырехлетней дочерью. В кабинете еще стояли шкафчики, в которых хранились материалы сделок, заключенных им, списки участвующих в проектах и безнадежные дела.