Стены молчания - Филип Джолович

Своим длинным красным ногтем она показывала на встречу с «Шустером Маннхаймом».

— Что ты собираешься делать с этой встречей? Я думаю, тебе нужно вызвать доктора, выглядишь ты не очень.

Я затряс головой, как собака, только что выбравшаяся из воды:

— Нет, я в норме.

— Ну, если ты настаиваешь, — неохотно сказала она. — Шелдон был вне себя, когда ты не появился к началу встречи, и сказал, что обойдется и без тебя. Какие бумаги тебе нужны? Какие договоры? Ты мне этого не сказал, и этого не было в расписании.

Девяносто девять процентов моей жизни составляли «Клэй и Вестминстер» и девяносто девять процентов этой жизни были известны Поле: дела, клиенты, детали. Все недочеты. Она лучше меня представляла весь объем работы. Но она вряд ли знала о сделке с «Шустер Маннхайм», скорее всего, не больше, чем желтая пресса. А желтая пресса обычно все неправильно истолковывала. Ухищрения и уловки обеспечивали хорошее прикрытие. Процесс шел, или останавливался, или изменялся в основных деталях. Но если говорить о вчерашнем вечере, о том что происходило в половине двенадцатого, то следует отметить, что над этой сделкой работали. Она была очень важной. А я пропускал судьбоносную встречу.

— Нет, спасибо, мне ничего не надо. Только моя голова.

— Ну тогда у нас проблемы, — Пола соскользнула со стола и убрала остатки набора для оказания первой медицинской помощи обратно в аптечку. Она взглянула на меня, давая мне понять, что я лгал ей.

Шелдон Кинес вошел в кабинет. Пола шепотом пожелала мне удачи и подмигнула украдкой.

— Пола, ты не могла бы нас оставить на пару минут? — попросил Шелдон.

Пола выпалила, что ее уже нет, и вылетела из комнаты.

— И где тебя носило?

Как правило, у Шелдона ровный тихий голос, словно он представитель высшего общества, но только не сейчас. Он выглядел взволнованным, а его пышные светлые волосы были взлохмачены. Шелдон бросил взгляд на мусорную корзину, увидел в ней окровавленные ватные тампоны и застыл в недоумении. Подойдя ко мне ближе, он уставился на пластырь у меня на лбу.

— Черт тебя подери, во что ты ввязался? — В его тоне проскользнули нотки, по которым я понял, что ответ очень важен для него.

Я рассказал ему о том, что произошло.

— Ты там был, — в ужасе прошептал он.

— Так, значит, ты уже знаешь об аварии.

— Да уж, конечно, знаю. Весь Нью-Йорк уже знает об этом. А вот чего они не знают — так это того, что наша связь с одним из наших важнейших клиентов окажется темой для вечерних новостей. И еще они не знают, что один из наших адвокатов стал свидетелем кровавого происшествия.

«Что еще мог знать Шелдон?» — думал я. В это же время Шелдон проследовал мимо меня и схватился за телефон. Он набрал четырехзначный номер. В ожидании ответа у него было предостаточно времени, чтобы пять или шесть раз ударить кулаком по столу.

— Наконец-то, — сказал он, — соедините меня с мистером Мэндипом и переведите звонок в мой офис. Я буду там через пару секунд. И в следующий раз постарайтесь отвечать на звонки быстрее, — он бросил трубку. — А ты сейчас же отправляйся на совещание, скажи им, что произошло кое-что и что я скоро подойду.

Он собрался уходить.

— А если они спросят, что случилось?

Шелдон ответил, не останавливаясь:

— У тебя амнезия.

Вдруг он застыл на месте, сжал губы и добавил:

— Скажи им, что в настоящий момент мы не можем ничего объяснить, так как это может навредить клиенту. И постарайся не расстраивать их.

3

Конференц-зал «Б» располагался в центре той половины этажа, которую занимала наша компания. Никакого конференц-зала «А» не существовало, просто Шелдон Кинес не хотел, чтобы посторонние знали, сколь небольшой была компания. Конференц-зал «Б» был комнатой без окон, непроветриваемой и с белыми стенами, чтобы не допустить возможную клаустрофобию. Стены украшали несколько гравюр с видами Лондона викторианской эпохи, выбрал которые, несомненно, сам Шелдон, чтобы напоминать посетителям, что они находятся в офисах британской юридической компании.

Четыре человека с кислыми физиономиями — трое мужчин и женщина — посмотрели на меня. Они составляли команду с одной стороны ярко-оранжевого изгиба тисового стола в зале заседаний совета директоров. Поднос с кофе и печеньем стоял нетронутым перед ними.

Что это были за люди? У меня перед глазами стояла картина: посреди обломков машин бродят зомби. Я чувствовал запах бензина и охлаждающей жидкости.

На одном из лиц появилась улыбка. Только эта улыбка и втащила меня в зал. Юристы из «Шустер Маннхайм». Мне необходимо принимать это в расчет.

Я сел.

Одиноко расположившись напротив шустеровского трибунала, я извинился за опоздание, попытался шуткой разрядить ситуацию, сказав, что мы находимся в милости наших клиентов и наша жизнь без них была бы намного легче. Теперь уже никто не улыбался.

— Шелдон сказал, что ты застрял в пробке.

Эллис Уолш: удачливый, никаких человеческих пороков. Ему больше сорока. Чем-то похож на Джей Джея Карлсона, но у Джей Джея все было глубже — он острее воспринимал человеческие недостатки.

У меня глаза остекленели от кипы бумаг, аккуратно сложенных на столе. В углу комнаты стояли четыре пока еще закрытых контейнера, которые были наполнены примерно тем же самым.

— Итак, на чем мы остановились? — спросил я.

Уолш ударил молотком по своему Монблану.

— Разве Шелдон не ввел вас в курс дела?

— Нет, — ответил я.

Шелдон разговаривал сейчас с Чарльзом Мэндипом, главой нашей фирмы, и ничуть не волновался, что я завяз здесь по уши. Он объяснил бы, что послал меня сюда с целью отшлифовать умение своего ученика работать под обстрелом.

— Мы почти закончили с платиновыми банковскими счетами, — сказал Уолш.

Я тихо простонал про себя. Мы уже потратили тридцать часов на просматривание всех документов компании в поисках клиентов, которым мы выставляли счета на сумму более миллиона долларов. Это были платиновые счета, именно те, на которых слой сплетен был особенно толстым. Эти клиенты могли попросить скидку, и им бы ее дали. Мы должны были брать их в расчет и опекать до тех пор, пока сами бы не закрылись. Распознать их было несложно — в списках я выделил их синим цветом. Сложнее было опросить партнеров по бизнесу, компаньонов и даже практикантов, чтобы выяснить капитал клиента и постараться предугадать, принесет ли этот клиент еще миллион долларов в следующем году. Еще надо было предсказать, какой деятельностью он будет заниматься: слияниям с иностранными компаниями или их приобретением, выпуском акций, судебными тяжбами, сменой офисов или сокращением штата. Не имело никакого значения то, что это высматривание будущего в хрустальном шаре, по сути, было бессмысленным: клиенты непредсказуемы, а иногда вообще действуют иррационально.

Люди из «Шустер Маннхайм» тоже гадали на кофейной гуще. Это была уже пятая подобная встреча, и все эти встречи были или невыносимо скучными, или полными истеричных споров.

Но эти встречи были действительно необходимы: «Шустер Маннхайм» и «Клэй и Вестминстер» в принципе согласились на слияние, и каждому надо было знать до мельчайших подробностей, что будет привнесено партнером в новое соединение.

Компания, компания… Внезапно мне пришло на ум, что мой друг, Джей Джей Карлсон, никогда не приглашал меня на вечеринки, ни разу ни на одну вечеринку. Я знал, что он устраивал вечеринки. Он рассказывал мне о них, ничуть не смущаясь тем фактом, что я никогда не был в числе приглашенных. Джей Джей еще хвастался сливками манхэттенского общества, которых он мог приглашать из года в год на свой день рождения. А какие у него бывали салюты! Это было похоже на операцию «Буря в пустыне».

Вдруг у меня перед глазами возникла картинка: будто меня вызвали на телевидение, чтобы рассказать об аварии, так как я был очевидцем.

— Там не было никакого огня.

Должно быть, я произнес это вслух, потому что шустеровский трибунал с удивлением воззрился на меня, словно я сошел с ума.

Там не было никакого огня: машины въезжали одна в другую, а машина Джей Джея была среди них. В кино все взлетело бы на воздух в искрометном шаре ярко-оранжевого пламени, нанося окружающим увечья. Но там не было никакого огня! Интересно, расстроило бы это Джей Джея? Никаких салютов. Бог ты мой!

Уолш кашлянул.

— Извините, — сказал я, придя в себя. Пусть догадываются, что за мысли у меня в голове. Я не мог рассказать им об этом.

Уолш пальцем провел по списку клиентов, его кольцо из Гарварда заблестело, поймав луч света от одной из ламп в потолке.

— «Сарацен Секьюритиз», — уныло произнес он, — одна из ваших компаний. Мы никогда на них не работали. Вы уверены, что заработали больше миллиона на них?

«Сарацен Секьюритиз» была хорошей компанией. Ею занимался Эрни Монкс.