Дело Бенсона - Стивен Ван Дайн

Однако Хэс никогда не был низкопоклонником и льстецом со своими начальниками. Он знал свое место, не обращал внимания на то, что думают о нем другие, и был равнодушен к дальнейшей карьере. Тем не менее упорство и твердость характера вызывали уважение к нему, и за это его все ценили.

Он был рослым, сильным человеком, крепко сложенным, но тем не менее двигался легко и даже грациозно. Его голубые глаза смотрели твердо и уверенно. У него был маленький нос, твердый овальный подбородок и всегда плотно сжатые губы. В его черных волосах, хотя он давно перешагнул за сорок лет, не было и намека на седину; Голос у него был громкий, с агрессивными нотками, однако он повышал его крайне редко. И вообще он внешне напоминал традиционного детектива. Конечно, в нем было много хорошего, и в это утро я поймал себя на том, что любуюсь им, хотя он явно был ограниченным человеком.

– Так какова ситуация, сержант? – спросил Маркхэм. – Динвидди сообщил мне лишь один голый факт об убийстве.

Хэс откашлялся.

– Мы получили сообщение об этом около семи часов, – начал он. – Миссис Платц, экономка Бенсона, позвонила в местный полицейский участок и, сообщив, что нашла своего хозяина мертвым, попросила немедленно прислать кого-нибудь. Сообщение об этом, конечно же, было немедленно передано в Управление. В то время меня там не было, но Бэрк и Эмери дежурили. Они известили об этом инспектора Морана и немедленно отправились сюда. Несколько человек из местного участка уже были здесь и вели предварительную работу. Когда инспектор прибыл и ознакомился с ситуацией, он немедленно позвонил мне. Когда я приехал, местных полицейских уже не было, а Бэрку и Эмери помогали трое или четверо человек из бюро. Инспектор позвонил капитану Хагедорну – он считал, что это крупное дело и нужен классный эксперт, – и тот прибыл незадолго до вашего появления. Мистер Динвидди прибыл сюда вскоре после инспектора и немедленно позвонил вам. Старший инспектор О'Брайен появился чуть раньше меня. Миссис Платц я допросил, а мои люди обшарили дом сверху донизу.

– Где сейчас миссис Платц? – спросил Маркхэм.

– Наверху, под наблюдением одного из местных полицейских, – ответил Хэс – Она живет здесь.

– Почему вы назвали доктору половину первого как возможное время убийства?

– Миссис Платц сказала мне, что она примерно в это время слышала звук выстрела, и я решил, что этим выстрелом был убит Бенсон. Теперь я действительно верю, что это так, потому что это подтверждается многими вещами.

– Я думаю, нам еще раз следует поговорить с миссис Платц, – сказал Маркхэм. – Но прежде всего: вы нашли здесь что-нибудь такое, что может навести на след?

Хэс едва заметно колебался. Он достал из кармана женскую сумочку и пару женских белых перчаток и положил все это на стол перед окружным прокурором.

– Один из местных полицейских нашел это возле камина.

После осмотра перчаток Маркхэм открыл сумочку, высыпал содержимое на стол и стал внимательно изучать, а Ванс с безучастным видом курил сигарету.

Сумочка была покрыта золотой сеткой и украшена сапфирами. Она была необычайно мала и, видимо, предназначалась для ношения с вечерним платьем. Содержимое, которое сейчас рассматривал Маркхэм, состояло из плоского обтянутого шелком портсигара, золотого флакона духов, cloisonne[5] пудреницы, небольшого красивого мундштука из янтаря, губной помады в золотом футляре, расшитого французского носового платка с монограммой «М. Ст. К.» и ключа от вельского замка.

– Это может дать нам неплохую нить, – сказал Маркхэм, указывая на метку. – Я надеюсь, сержант, вы обращались с этими предметами осторожно?

Хэс кивнул.

– Да, и я полагаю, что эта сумочка принадлежит женщине Бенсона, которая была здесь прошлой ночью. Экономка сказала, что вечером у него было свидание, и он ушел. Когда он вернулся, она не знает, я думаю, что мы без труда найдем владелицу сумочки.

Маркхэм взял портсигар и открыл его. Несколько крошек табака просыпалось на стал. Хэс вскочил.

– Может быть, сигареты из этого портсигара! – воскликнул он. – Он схватил окурок и осмотрел его. – Да, это женская сигарета. И похоже, что ее курили через мундштук.

– Я не согласен с вами, сержант, – медленно проговорил Ванс.

– Надеюсь, вы простите. Кончик сигареты испачкан губной помадой. Правда, ее трудно различить на золотом обрезе, но она есть.

Хэс резко повернулся и посмотрел на Ванса. Он был слишком удивлен, чтобы негодовать или обижаться. После разглядывания сигареты он снова повернулся к Вайсу.

– Может быть, вы по табачным крошкам скажите нам, что окурки из этого портсигара, – с мрачной иронией сказал Хэс.

– А разве вы сами не можете определить это? – произнес Ванс, неохотно отрываясь от кресла.

Ванс задумчиво осмотрел портсигар, открыл его и, достав сигарету, показал Хэсу.

– Я думаю, сержант, – сказал он, – что и невооруженным глазом видно, что они тождественны.

Хэс добродушно усмехнулся.

– Да он совсем как мы, мистер Маркхэм, – заметил Хэс и, достав конверт, тщательно уложил в него сигарету, взятую из портсигара, и окурок, найденный в камине.

– Вот видите, Ванс, как важны бывают сигаретные окурки, – заметил. Маркхэм.

– Я бы этого не сказал, – отозвался Ванс – Какая ценность в этом окурке? Его даже докурить невозможно.

– Это улика, мой дорогой, – объяснил Маркхэм. – Мы найдем владелицу сумочки и узнаем, почему она так долго была здесь, что успела выкурить две сигареты.

Ванс удивленно поднял брови.

– Правда? Да это же замечательно.

– Остается только найти ее, – вмешался Хэс.

– Она – довольно решительная брюнетка, вы можете ее допросить, но, знаете, я не понимаю, почему вам хочется позлить эту леди?

– Почему вы сказали, что она брюнетка? – спросил Маркхэм.

– Ну если она не брюнетка, то собирается ею стать, – ответил Ванс. – Я понял это по цвету пудры и губной помады. Видите ли, дорогой мой, такие цвета блондинкам не подходят.

– Я предпочитаю согласиться с вашим мнением, Ванс, – улыбнулся Маркхэм и обратился к Хэсу: – Итак, сержант, будем искать брюнетку.

– Я согласен, – весело сказал Хэс, и я понял, что сейчас он простил Вансу уничтоженный второй окурок.

Глава 4. Рассказ экономки

(Пятница, 14 июня, 11 часов утра)

– Теперь, я полагаю, – сказал Маркхэм, – надо осмотреть дом. Я знаю, сержант, что вы уже сделали это, но хочу сам ознакомиться с обстановкой. Кстати, мне не хочется допрашивать экономку, пока не уберут отсюда труп.

Хэс встал.

– Хорошо, сэр. Я сам еще раз взгляну на дом, – сказал он. Мы вчетвером вышли в холл и направились по коридору налево, туда, где была лестница. Дверь в подвал была заперта на замок и засов.

– Сейчас подвал используется как склад, – пояснил Хэс. – Дверь на улицу закрывается отсюда. Платц слит наверху, Бенсон жил внизу, здесь достаточно комнат, а кухня на этом этаже.

Хэс открыл дверь на противоположной стороне коридора, и мы оказались в маленькой современной кухне. Два высоких окна, выходящих во двор, были закрыты стальными решетками и, кроме того, заперты. Пройдя через вращающуюся дверь, мы оказались в столовой, расположенной сразу же за гостиной. Два окна столовой выходили в маленький каменный двор, образованный домом Бенсона и соседним домом. Эти окна тоже были зарешечены и закрыты.

Мы снова вышли в холл и остановились в нескольких футах от лестницы, ведущей наверх.

– Вот видите, мистер Маркхэм, – сказал Хэс, – кто бы ни стрелял в Бенсона, он должен был пройти здесь. Другого пути нет. Я полагаю, раз Бенсон жил один и имел ценные вещи, то у него были основания опасаться грабителей. Во всем доме лишь одно окно в гостиной не имеет решетки, но и оно заперто. Кстати, оно выходит во внутренний двор. Остальные окна имеют решетки, но через них нельзя попасть в Бенсона, да и стреляли в него с противоположной стороны. Так что убийца должен был пройти через парадную дверь.

– Похоже, что вы правы, – согласился Маркхэм.

– Простите, что вмешиваюсь в ваши дела, – сказал Ванс, – но Бенсон сам впустил его.

– Да? – без всякого энтузиазма откликнулся Хэс. – Ну что же, позже мы это выясним, я надеюсь.

– О, без сомнения, – сухо сказал Ванс.

Мы поднялись наверх и вошли в спальню Бенсона, которая рас-полагалась как раз над гостиной. Спальня была обставлена великолепно. Окна тоже были закрыты и зарешечены. Вечерний костюм и белый жилет Бенсона лежали на стуле. Постель не смята и на ней лежали пристегивающийся воротник и черный галстук. Очевидно, Бенсон, вернувшись домой, разделся и так и оставил свои вещи. Его ботинки стояли на низкой скамейке рядом с постелью. На ночном столе в стакане с водой лежал платиновый мост с четырьмя фальшивыми зубами. На шифоньере лежал парик прекрасной ручной работы.