София. В поисках мудрости и любви - Дэ Нирвакин

мешки, которые затем перекладывали на автопогрузчик, развозивший их по складу. Евгений трудился до седьмого пота, перетаскивая и аккуратно складывая мешки с сахаром на поддоны.

— Да не торопись ты! Как там тебя? — махнул рукой кладовщик, принявший Евгения на работу. — Это же не олимпийские игры, золотую медаль не дадут!

Его звали Валерий, он был заведующим склада — балагуром и душой компании. Чувствовалось, что бригада его уважает. Была в нем деловая хватка, строгость хозяина и какая-то доброта. А пошлые шуточки, которые он себе позволял, были больше на показ, чтобы всех взбодрить. За маской неунывающего кладовщика он скрывал другого человека. Так делали все — у каждого вместе с появлением работы появлялась своя маска, и через пару десятков лет маска прирастала так сильно, что порой сам ее носитель забывал о том, кто под ней находится.

Кто-то был вынужден шутить, даже если было совсем не смешно, кто-то все время лебезил перед начальством. В любом коллективе, даже среди грузчиков на оптовом складе, обязательно находился пижон, считающий себя умнее и лучше всех. Того мальчика для битья всегда будут гнобить, а на совести того трудяги всегда будет выезжать руководство, привыкшее сваливать трудности на других. Так было везде, не зависимо от того, какой сферой деятельности занимался трудовой коллектив.

— Давай, Жэка, к нам! Посиди немного, — подозвал его Валерий. — Рекламная пауза!

— Пфу-у, — выдохнул Евгений, вытирая лицо и подходя к остальным грузчикам, отдыхавшим на поддонах возле ангара.

— Хорошо справляешься. Раньше грузчиком не приходилось работать?

— Было дело, — улыбнулся Женич, отмечая про себя наблюдательность Валерия.

— Я сразу понял — наш человек! Знаешь, Жэка, вот что я тебе скажу — профессия грузчика одна из древнейших, — с интонацией наставника произнес Валерий, вызывая у мужиков дружный хохот. — Грузы, они как люди, бывают разных фасонов: сыпучие, огнеопасные, жидкие, сухие. Были они до нас, будут и после нас. Следовательно?

Он обвел бригаду глазами, желая, чтобы кого-нибудь из грузчиков продолжил его мысль.

— Следовательно, без работы мы не останемся, — простуженным голосом отозвался хмурый водитель автопогрузчика.

— Верно, Михалыч! — тут Валерий многозначительно покрутил пальцем. — По крайней мере, пока на этой планете, продолжает действовать сила гравитации. Вы со мной согласны, коллега?

Он поставил локоть на мешок сахара и подпер подбородок кулаком, адресуя шутливый вопрос Евгению. Бригада замерла в ожидании, что он ему ответит. В такие моменты в любом коллективе решалось, как дальше относиться к новичку — стушуется он, сумеет выкрутиться или, может, обидится. Евгений не собирался здесь задерживаться, так что ему, по большому счету, было все равно, как к нему будут относиться.

— Да… наверное, поэтому слова «груз» и «гравитация» происходят от одного корня «гуру», что на санскрите означает «весомый», — шутя, как коллега коллеге, ответил Женич. — Перемещение тяжести — основа любого существования, хотя само существование неперемещаемо. Человек живет, перемещая тело, но то, благодаря чему он может перемещаться, — это пространство, а не тело.

Кладовщик молча пожал Евгению руку и добавил:

— А я Михалыча никак понять не мог! Что он мне все выговаривает: «Неправильно гуртуешь! Неправильно гуртуешь!». Думал, Михалыч один у нас такой деревенщина, а он, оказывается, на санскрите со мной общается.

Грузчики опять рассмеялись, и сам Михалыч, вроде как, повеселел от этих слов.

— Ну все, мужики! — Валерий громко хлопнул в ладоши. — Теперь всем за работу! Еще четыреста мешков осталось!

После окончания смены Евгений подошел к окошку кассы, стараясь не подавать вида, что у него побаливает спина.

— Выпиши ему семьсот рублей, — распорядился Валерий, обращаясь к девушке по ту сторону перегородки.

Кладовщик не обманул, заплатив даже больше, чем Евгений рассчитывал получить. Радостно сунув деньги в карман, Женич последовал за Валерием в столовую, на дверях которой висела табличка «Только для персонала».

— Вадик, ты за старшего! — крикнул Валерий парню с грузовой тачкой.

Они вошли в небольшую комнатушку, интерьер которой чем-то напоминал пивной паб. Валерий ополоснул руки, заглянул в холодильник, вынул оттуда пакет с полуфабрикатом, обернутый пленкой, и положил разогреваться в микроволновку.

— Бери что хочешь, Жэка, — гостеприимно предложил кладовщик. — Здесь у нас что-то типа шведского стола.

Женич взял упаковку пюре, раздобыл в холодильнике ломоть копченой курицы, налил сока и прихватил сдобную булочку. Такой ужин случался у него не каждый день. По правде говоря, он показался ему просто шикарным. Почти таким же шикарным, как три дня назад, когда Евгений пробовал устроиться официантом в ресторан. Однако щепетильное искусство, коим является натирание до блеска бокалов и разливание в них дорогих вин, оказалось ему не по силам. Он с трудом вынес инструктаж, обслужил двух клиентов — и все, этого ему хватило. Денег не заплатили, зато накормили до отвала вкуснейшими салатами из креветок, с кунжутом и ароматными пряностями.

— Спина не болит? — спросил кладовщик, выдавливая себе в тарелку добрую порцию кетчупа.

— Немного, — сказал Евгений.

— Работа тяжелая, что верно, то верно. Но жить можно, в нашей конторе грузчики тысяч по двадцать пять — тридцать в месяц имеют. Бывает и больше, — Валерий сделал маленький глоточек кофе. — Это я к тому, что если тебе нужна работа, можешь завтра официально устроиться. Кстати, ты на кого учился?

— На историка вообще-то.

— Так вот откуда все эти твои познания, ты не поверишь, но я сам по специальности инженер-конструктор баллистических ракет.

— Ничего себе! — перестал жевать Женич.

— Было это давно, еще до Ельцинского путча, страшно подумать, как я тогда ликовал. Думал, наконец, заживем! Ельцин, он же был наш, уральский. А что вышло? — развел руками Валерий. — Какой там институт, какие ракеты? Всю страну распродали, до сих пор сердце ноет.

Кладовщик потер себе грудную мышцу под лямкой полукомбеза.

— А вернуться в специальность не хотелось?

— Ты что, какой из меня теперь специалист? Голова совсем не та стала, это в твоем возрасте можно за любое дело браться, — Валерий серьезно глянул на Женича. — Хочешь дам совет? Можешь поработать у нас несколько месяцев. Но потом уходи, как только появится возможность.

— Знать бы еще куда, — улыбнулся Женич.

— Ты же сам сказал: «Туда», — Валерий выставил подбородок вперед. — Если останешься на складе, станешь как я и ничего в своей жизни, кроме этого ангара, не увидишь.

Евгений попробовал себе представить, кем он станет лет через десять — простуженным грузчиком, трудягой на лесопилке, продавцом, сельским учителем или, может, библиотекарем? Больше на ум ему ничего не приходило. Кем он вообще мог стать, не умея заниматься распилом бюджетных средств, не умея наживаться за чужой счет? Ведь точно так же и кладовщик Валерий не стал тем, кем хотел. Почему-то в этом