Красная Книга (СИ) - Нинсон Ингвар

Вертикаль. Холодная ровная грань, туго сжатая до самого минимума — единственная вертикальная линия, основа основ. Предначертание для остальных рун.

Ледяная руна расплылась по лбу Великана. От воды пахнуло холодом, а кожа покрылась мурашками. Время в клепсидре побежало в три-четыре раза быстрее, чем обычно — капли просачивались вниз с неестественной частотой.

Рыбы вокруг тоже не двигались. Кажется, Исса коснулась и их.

Неловко метнувшаяся в сторону рыбка оказалась пронзена острогой. Добивать её было нечем. Да и клепсидра дожимала последними каплями. Нинсон снял трепыхающееся тело за жабры и бросил Ною.

Тот перевернул третью клепсидру.

Вторая к этому моменту опустела.

— Эй! Ты мог бы? Добей животное-то…

— Ох уж это бабье мягкосердечие… — презрительно хмыкнул Лоа.

Но всё же пристукнул рыбку багром.

Ингвар снова и снова метал ледяную Исса в цель.

Снова и снова представлял, как делал бы это высушенный ветром, выдубленный солью, прокопчённый солнцем Лоа.

Нинсон перестал считать попытки. Просто мазал и мазал.

Исса была неподатливой и хрупкой, прихотливой и ломкой.

Если Великан не расплёскивал оргон, то обязательно промахивался по рыбе. Если попадал руной Исса, то промахивался по медленной рыбе острогой. Если рыба становилась вялой, затылок ломило от холода, а боль в рваном мясе правого плеча удавалось преодолеть, то бросок остроги выходил удачным.

Но это вело только к новой пытке.

И новым перевёрнутым часам с синей водой.

— Всё, теперь акула! — провозгласил Ной, когда не осталось клепсидр, которые нужно было переворачивать.

— Я же всё прошёл! — Ингвар едва пропихнул эти слова сквозь замёрзшие синие губы.

— Напомни об этом акуле! — Улыбка Ноя была весёлой, но плотоядной. Как у дельфина.

Из сокрытого до поры подводного хода появилось огромное тело. Ингвар потряс головой. Нет, это какие-то образы из сказок. Это он сам себя напугал. Тело хищницы было совсем не огромным, лишь чуть больше метра. Длинным оно казалось из-за хвоста, который ремнём тянулся ещё на метр.

Не акула из саг, что могла топить корабли. Но любой, кто видел на расстоянии вытянутой руки настоящую живую акулу, пусть и скромных размеров, понимал, какой ужас вселяют в сердце теплокровного эти мёртвые серые глаза и сплошь состоящая из зубов пасть, размыкающая голову пополам.

— Ной.

— Мочи эту суку!

Этот кровожадный клич был выплюнут с таким остервенением, что Ингвар не поручился бы, кого подбадривает Лоа — его, Великана, или акулу. На несколько секунд Нинсон застыл в нерешительности. Торопиться было некуда. Время не утекало. Оставалось сообразить, как половчее прибить эту гадину.

Что-то трогательное было в этой свирепой и безмозглой, как считалось, твари. В её мутных глазах прирождённого убийцы. В исполосованной шрамами морде. В дважды проколотом спинном плавнике. В ошалело мечущемся животном, попавшем в чуждую и гибельную пресную воду.

Колдовским мудрым взором Ингвар видел суть вещей и понимал, что ему предстоит лишить жизни маленькое и злобное создание, только чтобы продемонстрировать лихость Седьмому Лоа.

Одинокая правда Великана была в том, что это маленькое злобное создание не так уж отличалось от других маленьких злобных созданий — людей.

Ной же истолковал промедление по-своему.

— Не с трапа её мочи, дурень! Лезь в воду, клять! Кидай руну! Бей в застывшую пасть. Пока акула будет там, ты из воды не выйдешь, понял? Лезь давай!

Ингвар разозлился и спрыгнул в воду, держа острогу поперёк, как боевой шест.

Хищная рыба совсем перестала соображать.

Металась в воде, полной густых кровяных облачков.

Акула атаковала немедленно. Тем более что ей было сподручно кусать подставленную поперёк пасти острогу. Сработала ли это Исса, которую Ингвар постоянно холодил у себя между глаз, или злость ускорила его реакцию — движение Нинсона получилось мгновенным.

Ингвар оставил на остроге лишь одну слабосильную правую руку, чтобы придерживать тварь. Поднырнул под рыбу. Ушёл от удара бичом хвоста. Обнял акулу левой рукой. И вытолкнул из воды, встав на дно бассейна. Весила она не больше, чем он сам. А мужчина в состоянии поднять над головой собственный вес.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нинсон знал, что его роста хватит достать до дна. Ещё во время неудачных опытов с бросанием остроги он понял, что глубина бассейна немногим более двух метров. С головой уйдя под воду, он дотронулся до светящегося дна, погрузился в холодные и липкие водоросли. Раздавил лопающиеся как икринки наросты с голубым светом внутри. Зарычал от натуги, исходя пузырями воздуха, но выпихнул-таки ошалевшую рыбу на сушу, под ноги Ною.

Вынырнул сам. Но не вылезал. Остался в воде. Только упёрся руками в острогу, не давая рыбине сползти обратно в бассейн. Он видел, как тварь задыхалась на воздухе, но знал, что Ной не из тех, кто будет долго ломать комедию. Либо сразу признает за ним право на подобное завершение испытания, либо снова заставит сражаться с акулой, спихнув её в бассейн.

Ной отошёл, чтобы его не задел молотящий хвост. Незыблемо упёр багор. Водрузил подбородок на руки. Всем своим видом показывая, что прождёт столько времени, сколько будет нужно. Минуту, или год, или век — ему не было особой разницы.

Попробуй, одолей океан ожиданием.

Акула дёргалась. Ингвар мог её убить. Мог оставить как есть, с острогой в челюстях. Тогда оставалось ждать смерти акулы. И смерти гораздо более долгой и мучительной, чем мог бы подарить один мгновенный удар.

Что ж. Это должно было послужить ему хорошим уроком.

И послужило. Но отнюдь не уроком смирения.

Ненависть полыхнула в пасмурных глазах.

Ингвар раз за разом бросал Исса в пасть неугомонного хищника. Выламывающийся от боли сустав уже не тревожил его. Треугольные зубы, клацавшие перед носом, уже не пугали. Он лил и лил расплавленную, но обжигающе холодную ртуть из центра лба куда-то между вылупленными бельмами рыбы.

Усыплял её, замедлял жизнь, остужал кровь.

— Исса… Исса…Исса…

От рыбаков он слышал невероятные истории о том, что акулу ловили, уже даже потрошили, а она потом всё равно прыгала за борт и уплывала. И снова попадалась на крючок другим рыбакам. Уже без внутренностей, но ещё с яростным желанием убивать.

В байках акула могла запросто отхватить кусок ноги тому, кто беспечно решался пройти перед мордой, пойманной вчера и по всем признакам мёртвой рыбины. Это означало, что имелся хороший шанс увидеть, как акула оживёт, если после всех испытаний столкнуть её в воду. Надо только угомонить её.

— Исса… Исса… Исса…

Сквозь Сейд было сложно расслышать, но Ингвар разобрал, что Ной говорит с кем-то невидимым. Сначала он подумал, что Седьмой Лоа бормочет заклятие. Но потом понял, что это несколько осмысленных фраз. Удалось поймать только два последних слова: «злой» и «оргон». Злой оргон.

Акула остыла.

Ной не шевелился.

Смотрел на Великана.

Ингвар отчётливо слышал скрипящие снастями мысли.

Похоже, внутренний голос или к чему там прислушивался Ной, чуть склонив голову набок, велел ему никак не обсуждать произошедшее, а продолжать обучение.

— Ты уже понял… Руна Исса замедляет жизнь. И дыхание. Замедляет ток крови. Биение сердца. Подобно тому, как лёд замедляет воду. Исса может замедлить любой поток. Будь то поток мыслей или протекание болезни. С болезнью сейчас не будем. А с воздухом попробуем. Раз уж ты такой способный оказался.

Ной взглянул на акулу. Ингвар тоже покосился на неё.

Рыба не шевелилась.

— Насколько ты можешь задержать дыхание?

— Не знаю. На полминуты, может быть.

Ной махнул рукой, показывая, что Ингвару предстоит следовать в другой бассейн.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А я думаю, на всю минуту. Вон какие лёгкие здоровые. С руной, так на две. После прыжка, к которому тебя готовит Тульпа, тебе придётся пять минут плыть под водой. Так что лучше бы ты мог столько выдержать. Во сне время может течь быстро. В убежище тоже. Так что тренировок у нас будет много. Каждый день. Ты подыши. Переведи дух. Что ж я, зверь что ли? Не-е-ет…