Пари, милорд! - Делия Росси

но уже в следующее мгновение он встретил твердый взгляд зеленых глаз и понял, что ошибся. Она не смутилась, нет. Скорее, насторожилась.

Внутри снова шевельнулось странное ощущение. По большому счету, Рольф давно забыл, каково это – злиться. Или волноваться. Или испытывать все остальные человеческие чувства. Он лишил себя этих ненужных атавизмов. И ничуть об этом не жалел. Магия, даже такая искалеченная, как у него, неплохо облегчала жизнь, убирая глупые эмоции.

– Кстати, кексы уже готовы, – указав на блюдо, доверху заполненное выпечкой, заявила несносная сестра и поправила выбившуюся из прически светлую прядь. – Хотите парочку? Я могу накрыть на стол. Или принести поднос к вам в кабинет.

– Не стоит утруждаться, тера Экман, – безукоризненно вежливо произнес он. – Я не ем сладкое. И на будущее имейте в виду, в этом доме не должно быть посторонних запахов. Как и посторонних людей. Так что потрудитесь все же избавить меня от своего общества. Сколько вам заплатили? Тридцать ронов? Пятьдесят? Я заплачу вдвое больше, чтобы вы покинули Гровенор.

Рольф пристально посмотрел на девицу, мысленно прикидывая ее возраст. Молодая. Скорее всего, только достигла совершеннолетия. Личико смазливое, кукольное, золотистые, явно крашеные волосы выбиваются из-под медицинской шапочки легкомысленными локонами, уровень дара средний, если судить по зеленым глазам. Слишком хорошенькая. Скорее всего, любительница богатых нанимателей, совмещающая должности медсестры и содержанки.

Рольф равнодушно скользнул взглядом по обтянутой форменным платьем груди и криво усмехнулся. У девицы есть все, чтобы завлечь мужчину. Только с ним она ошиблась. Ему эти прелести без надобности.

– Простите, лорд Стейн, но я не уйду, – ровно ответила сестра, но ее глаза ярко сверкнули, выдавая эмоции. – Если вам не понравятся мои профессиональные качества, тогда другое дело, – по-прежнему спокойно продолжила она. – Но для этого вы должны дать мне возможность их проявить.

Девица пристально посмотрела ему в глаза, и что-то было в ее взгляде, что пробило брешь в той броне равнодушия, в которую была закована душа.

– Сколько вам лет? – Спросил он, желая подтвердить свои догадки.

– Двадцать, – быстро ответила сестра, и Стейн приподнял бровь, разглядывая девушку более пристально.

Выходит, она даже совершеннолетия не достигла?

– Ваши родители знают, чем вы занимаетесь?

– У меня нет родителей.

– Опекун?

– Он не против, – уклончиво ответила девушка, и Рольфа не удовлетворил этот ответ, но расспрашивать подробнее он не стал.

Стейн пытался расшифровать выражение зеленых глаз, но так и не смог понять, чего в них больше – хладнокровного спокойствия или усталости.

– Вы можете не волноваться, у меня есть лицензия медицинской сестры, – предвидя его очередной вопрос, сказала девушка и добавила: – Я привыкла отрабатывать свои деньги и не могу уйти, не выполнив работу, за которую мне уплачено.

Она замолчала, рассматривая его так же пристально, как он ее, а потом едва заметно улыбнулась и неожиданно спросила:

– А хотите, мы заключим пари?

Вот уж странный поворот. Рольф недобро прищурился. Это что-то новенькое. Хочет вывести его на эмоции? Или настолько желает остаться? Интересно, какую награду ей посулили? Кузен Эндрю, конечно, тот еще жлоб, но ради того, чтобы оттяпать себе Гровенор, явно готов расстараться. А то, что кузен спит и видит, как он, Рольф, отправляется к праотцам, для него давно не было секретом. И по-хорошему, гнать бы эту девицу вслед за остальными, но что-то внутри противилось этой мысли. Хотелось выждать, понаблюдать. Поймать с поличным, как предыдущую. Та тоже все пыталась напоить его отваром собственного приготовления. Только мозгов не хватило продумать, что он запрещенные травки учует. Для этого много магии не нужно, Рольф легко определял состав любого зелья. Экман оказалась предусмотрительнее. Пока ничего противозаконного в том питье, что она предложила, не было. Так, пара трав успокоительных. Видно, решила его задобрить. И все же, почему он ее до сих пор не выгнал? Выходит, все же чем-то зацепила?

– Пари? – Переспросил он, так и не придя ни к какому мнению. – Мы с вами?

– Ну да, – энергично кивнула девица. – Если в течение месяца ваше самочувствие не улучшится, то я откажусь от места. Но если за это время мне удастся уменьшить боли – останусь в вашем доме и дальше. Согласны?

Зеленые глаза ярко блеснули. В них светилась уверенность, которая помимо воли задела и пробила брешь в его равнодушии. Он ведь ничего не теряет. Всего лишь месяц. Да и Эндрю на время отстанет. По крайней мере, эта девица не так глупа и развязна, как предыдущие.

– Что ж, хорошо, – сам не до конца уверенный, зачем это делает, кивнул Рольф. – Месяц, начиная с сегодняшнего дня. И после вы уходите.

– Договорились, – мило улыбнулась девица и протянула руку.

София Экман

Взгляд Стейна завораживал. Я смотрела в непроницаемую черноту и чувствовала, как в ней пульсирует и переливается магия, как на самом дне миндалевидных глаз мелькают красноватые блики. И как меня затягивает в открывшуюся бездонную воронку. Казалось, еще секунда – и я растворюсь в ней без остатка и полностью потеряюсь в глядящей на меня бездне. И нужно было срочно что-то делать, не позволяя себе поддаться внушению, которое требовало отказаться от глупой затеи с пари и бежать из этого особняка без оглядки.

– Значит, вы согласны принять мою помощь? – С трудом преодолев чужое давление, спросила у Стейна.

– Только на определенных условиях, – властно произнес тот, и меня поразило, сколько уверенности и силы прозвучало в низком, с легким оттенком металла, голосе. – Первое – не входить в мою комнату, когда вам вздумается. Только два раза в день, утром и вечером. Второе – не говорить со мной без лишней необходимости. И третье – не пытаться меня убить. Поверьте, до вас пробовали многие, но эта затея обречена на провал. Если уж провидение оставило меня в живых, то не вам с ним спорить.

Стейн холодно усмехнулся и полоснул меня очередным убийственным взглядом, от которого по спине побежали мурашки. Все-таки я оказалась права. Мой пациент тот еще фрукт.

– Мне понятны ваши условия, но давайте уточним, – как можно спокойнее произнесла в ответ. – Если вам станет плохо в обед или ночью, я могу войти и помочь?

– Нет.

– То есть вы предлагаете мне бездействовать?

– Именно, – высокомерно подтвердил Стейн. – Так что возвращаемся к пункту второму – не входить в мою комнату чаще двух раз в день.

– А что считать вашей комнатой? Кабинет? Или спальню?

Я уточняла специально, чтобы разговорить упрямого пациента. Ведь чем больше он будет со мной общаться, тем лучше. Глядишь, потихоньку и привыкнет. А там, может, еще и удовольствие от этих бесед испытает. Все же ненормально быть все время одному. Каким бы сильным и независимым ни был мой подопечный, ему, как и любому другому живому существу, необходимо общение.

– Это не имеет значения, – отрезал Стейн. – Касаемо условий спора – моя комната