Пари, милорд! - Делия Росси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, именно так ему и следовало поступить с самого начала. Не стоило возвращаться в столицу и рассказывать тетушке Джейн о случившемся. И тогда не было бы в его жизни ни кузена Эндрю с его навязчивой опекой, ни визитов скорбящих родственников, ни поганого ощущения собственной слабости и беспомощности.
Девица тихо вздохнула во сне, и ее теплое дыхание прошлось по щеке. А его собственное на секунду сбилось.
«Только этого не хватало, – раздраженно подумал он и покосился на безмятежно спящую сестру. – Это ж какой бесстыжей нужно быть, чтобы так себя вести!»
Правда, несмотря на все эти мысли, он так и не сумел заставить себя разбудить девицу. Рука не поднялась. Сестра выглядела такой юной и беззащитной, и спала так крепко, что он просто не смог ее оттолкнуть. Ничего. Пусть выспится напоследок, а потом собирает вещи и выметается из Гровенора.
Еще бы дыхание восстановить. И сердце к порядку призвать, чтобы не колотилось, как сумасшедшее. Хотя, чего он удивляется? Тело реагирует на присутствие рядом женщины, и без разницы, что он сейчас для любой из них безопасен. Ни репутацию не испортит, ни что-либо другое. Рес!
Рольф беззвучно выругался и разозлился. В самом деле, чего он миндальничает? Выдворить наглую девицу – да и дело с концом.
София Экман
– Эй, как вас там? Просыпайтесь!
Недовольный голос доносился словно из бочки. И меня почему-то качало, как во время шторма.
– Слышите меня? Вставайте!
Веки казались такими тяжелыми, что поднять их представлялось невозможной задачей.
– Мне долго ждать? – Гудел сердитый голос, а под головой продолжала качаться палуба.
Странно. Как я оказалась в море, если еще вчера засыпала в доме лорда Стейна? Единый! Точно, Стейн!
Я подскочила и едва не застонала от боли, пронзившей ногу. Та занемела, и теперь ее кололо тысячами иголок. А упершийся в меня взгляд черных глаз – настойчивый, въедливый, недружелюбный – заставлял вспоминать, как я оказалась в спальне Стейна. И не только в спальне, но и практически в его постели. Мать-Заступница! Кажется, вчера лорду было плохо, и Олли требовал от меня спасти хозяина. Да, точно.
Я моргнула, потерла глаза, убирая остатки сна, и быстро огляделась по сторонам. Солнце едва показалось у кромки горизонта, и в комнате серели предутренние сумерки. Магическая свеча горела на тумбочке, рассеивая легкий полумрак, большие напольные часы мерно отсчитывали уходящие минуты, по углам комнаты хоронились тени. Это что же выходит? Я уснула в комнате пациента? Какой ужас!
Я снова посмотрела на лорда, и в памяти всплыли подробности минувшей ночи. Рес! Я ведь так и не пережала каналы, и Стейн, судя по сияющей арке, вытянул из меня немало силы. Поэтому и перед глазами все расплывается. И сладкого хочется так, что впору нестись на кухню и есть один за другим сразу дюжину лимонных кексов.
– Ну? – Нарушил молчание Стейн, продолжая сверлить меня ледяным взглядом.
– Простите?
– Я жду объяснений, – сухо сказал лорд. – Что вы забыли в моей комнате и почему ночевали на моей… постели.
Видимо, Стейн в последний момент заменил слово грудь более нейтральным.
– Ночью вам стало плохо.
Я уставилась на Стейна, а тот скептически приподнял бровь и спросил:
– И что?
– Я оказала вам помощь. Правда, немного не рассчитала силы и присела у кровати, чтобы отдохнуть. И, похоже, уснула.
Я не считала нужным оправдываться, просто перечислила факты.
– И откуда вы узнали, что мне плохо?
– Так ваш…
Я осеклась, глядя на появившегося прямо из воздуха Олли. Духовик суматошно подпрыгивал на тумбочке, отчаянно мотал головой и умоляюще протягивал ко мне руки.
– Не говори хозяину! – Прошептал он и посмотрел так, словно это был вопрос жизни и смерти.
В выпученных глазах отражался такой ужас, что я невольно запнулась.
– Я жду, тера Экман, – поторопил меня Стейн.
– Вы стонали, и я зашла посмотреть, не нужна ли помощь, – оторвав взгляд от перепуганного духовика, пробормотала в ответ.
– И тем самым нарушили наш договор, – бесстрастно произнес лорд, но его лицо выглядело таким суровым, что мне стало не по себе.
– Никакой договор не распространяется на ситуации, в которых пациенту угрожает опасность.
Я твердо посмотрела на Стейна и сжала отведенные за спину руки. Он не может меня выгнать. Это уж совсем не по-человечески.
Но лорд, похоже, считал иначе.
– Собирайте вещи и выметайтесь, – властно приказал он, и его глаза недобро блеснули.
Дурное предчувствие, поселившееся в душе со вчерашнего вечера, завыло сиреной. Спорить с высшим магом? Практически самоубийство. Он ведь и испепелить может. Да только куда я пойду? Если тер Даррель успел пожаловаться в бюро, то тера Бэском меня и на порог не пустит. И куда тогда идти? К дядюшке? Нет, ни за что! Прямиком под мост? Или лучше сразу с моста? Чтоб уж не мучиться.
– Значит, вы предпочли бы умереть, лишь бы не принимать от меня помощь?
Не знаю, на что я надеялась. Наверное, просто понимала, что терять уже нечего, потому и спросила. Но ответить Стейн не успел. За дверью послышались шаги, а потом она распахнулась, и в комнату вошел невысокий худощавый мужчина.
– Рольф, прости, что без предупреждения, – с порога заявил незнакомец. – Но дело срочное. И конфиденциальное, – покосившись в мою сторону, добавил он.
– Выйдите, – приподнявшись на постели, велел мне Стейн.
И при этом он ничего не добавил о том, что мне следует уйти насовсем, поэтому я поторопилась выполнить его распоряжение. И уже закрывая дверь, услышала тихую фразу гостя: – «Рольф, дело плохо».
Рольф Стейн
Он смотрел на Ивэна и пытался просчитать варианты. Новость, которую принес поверенный, должна была бы вызвать ярость, но в душе, отрезанной магией от привычных эмоций, царил обычный холод. Ничего. Рольф знал, что справится. Родственнички хотят поживиться? Глупцы. Зубы обломают.
– Рольф, ты понимаешь, что если они добьются освидетельствования, то нам придется туго? Нет, я, конечно, оспорю результаты, но пока будут идти суды, тебя могут поместить в лечебницу. Может, даже в Брейденваге. А оттуда, ты сам знаешь, так просто не выйти.
Ивэн запустил руку в волосы и взъерошил темные кудри. И уже одно это говорило о том, что дело действительно плохо. Рольф хорошо знал привычки старого приятеля, и если уж тот принялся нещадно дергать шевелюру, значит, не мог унять нервозность.
– Какие у них основания для освидетельствования? – Спокойно спросил он.
– Твое, э-э, неразумное поведение, – отводя взгляд, пробормотал Ивэн и тихо выругался. – Понимаешь, то, что ты выгнал слуг и не желаешь никого видеть, выглядит странно. К тому же, Эндрю собрал свидетельства врачей, а также сестер и сиделок, которые за тобой ухаживали, и, по их словам, ты совершенно невменяем.
– И что ты предлагаешь?
Ивэн замялся. Волосы на его голове смешно топорщились, лицо раскраснелось, веснушки на тонком длинном носу стали заметнее.
– Да говори, не бойся, – хмыкнул
