Перекрёсток двенадцати ветров - Олег Верещагин

- Не повезло тебе… Жора, - серьёзно сказал Сашка. - Кто нас хоть там ждёт-то? В смысле - встретят?

- Не хватало, чтоб ещё и не встретили, - буркнул Егор. - Нашёл папаша какого-то замшелого проводника из местных - туроператор, блин… Дед какой-нибудь в кирзовых сапогах и в папахе…

- Подлетаем! - крикнули из кабины, и пассажиры схватились за поручни кресел, а Све- тка взвизгнула коротко и пессимистично - машина круто легла на крыло, под которым уже не море тайги пело, а виднелся какой-то ровный луг со строением, похожим на сарай, в своём дальнем конце. Нужно было обладать немалой интуицией, чтобы понять: перед вами аэродром. Сашка понял это первым - нечто подобное он видел не раз, хотя и не до такой степени запущенное. Оповестить остальных о своём открытии он не успел - "финист", мягко подскакивая на каких-то кочках, замедлял ход по полю. - Можно расстегнуть ремни и курить! - так же весело объявил пилот. - Мы на месте, аэропорт Де Голль готов принять гостей Франции!

- Это не смешно, - сухо сказал Егор, вставая и направляясь в хвост за вещами. Светка ринулась за ним; Сашка, сделав шаг к кабине, поблагодарил:

- Спасибо.

- Не за что, - пилот подмигнул, а его сосед вздохнул:

- Намучаешься ты со своим другом здесь, парень.

- Вообще-то он мне не то чтобы друг, - сказал Сашка и тоже пошёл за вещами…

…Похоже было, что прибытие спецрейса - едва ли тут каждый день приземляются частные самолёты! - никого на аэродроме не колыхало. Сашка украдкой наблюдал за Егором - как тот отреагирует на отсутствие делегации с цветами и плакатами? Тот не реагировал никак, разве что помогла волочь Светке её рюкзак. Светка смотрела на Егора с не-мым обожанием. Около сарая (на нём висел-таки плакат - точнее, большие буквы гордой до невозможности надписи "АЭРОДРОМ"), до которого было не меньше двухсот метров по траве, кто-то сидел.

- Могли бы машину подогнать, - неуверенно сказала Светка, обратив внимание на окружающие реалии. Егор ответил:

- Ага, самой последней в здешних краях модели - додж три четверти[10]. Вон её из-за сарая пароконная запряжка тянет. Пошли, чего болтать.

Сашка не разделял их скептицизма. Ему нравились такие места - где тишина, бесшумное гудение горячего воздуха и легко дышится. Другое дело, что в таком месте и он ни разу ещё не был. От окружающего веяло полным безлюдьем и такой дикой, первобытной глушью, что Сашке стало не по себе. Со всех сторон лётного поля в небесную белизну карабкался по откосам пологих холмов густой лес без признаков человеческого жилья. На холмах то тут, то там что-то нестерпимо сверкало в лесных проплешинах.

От травы пахло сухой пылью и сеном.Горячий воздух даже немного мешал дышать. Человек, сидевший около "здания аэропорта", наконец поднялся, но навстречу не спешил - стоял и смотрел на приближающихся "столичных гостей".

- Если это наш проводник, то он едва ли старик, - вдруг сказала Светка. - По-моему, он вообще совсем того - молодой.

Как обычно с ней бывало в минуты волнения или восхищения, она забыла "фильтровать базар" и с жаргона перешла на вполне правильный русский язык. Сашка мысленно согласился с сестрой - встречавший их в самом деле был очень молод. Ну просто очень. Сашка сказал бы, что это просто мальчишка, если бы такое допущение не было нелепым.

- Так, ещё новости, - процедил Егор, и Сашка изумлённо понял, что глаза его не обманули. Перед ними в самом деле стоял возле щелястой стены мальчишка - их ровесник, одетый в пригнанный камуфляж и (!) сапоги, но не кирзовые, а с мягкими даже на вид голенищами. Однако ещё через секунду Сашка понял, что не это самое поразительное, нет. И это его понимание подтвердил выдох Светки:

- Это как?!.

Около сарая, носившего столь гордое название, стоял второй Егор Перваков.

Родная кровь.

От реки через огороды тянуло прохладой. В траве недалеко от крыльца сидел, посвёркивал глазами, соседский кот. Сидя на перилах, Рат смотрел в небо сбоку от крыши, качал босой ногой, усмехался и шевелил бровью.

Очень трудно решать… Точнее - легко решить, а вот потом не раскаиваться в решении - это задача не мальчика, но мужа, как говорит их литератор из интерната. Вот то, что он отправил бабку ночевать на другой конец посёлка к старой подруге - это как? Сказал, что места не хватит… А ей, может, больше никогда не придётся повидать второго внука (или первого - кто же всё-таки постарше, и насколько?)?

Нет. Рат тряхнул головой. Ничего хорошего не вышло бы из этой встречи, это точно, это стопроцентно… Бабушка - она простая, радушная, наивная. А этот… братец - штучка непростая. Рат таких знал и не любил. Но они не были ему двоюродными братьями - "братанами", как раньше говорили… Неужели дядя Владимир правда думает, что он, Рат, сможет как-то повлиять на родственничка?

Да ну ещё, думать о нём, сердито оборвал себя Рат. Он - проводник, они - туристы, как в прошлом году. Тогда на него тоже сперва посматривали свысока (правда, из-за возраста), а потом всё было нормально.

Но те туповатые и в общем-то добродушные и неплохие "новорусские" из Благовещенска не были ему двоюродными братьями, чёрт побери!!!

Шаги были неслышными, но Рат ощутил присутствие человека за спиной и, не поворачиваясь, по запаху дезодоранта понял - Егор. У девчонки, которая требовала, чтобы её называли "Синти", парфюмерия пахла, конечно, не так. А рыжий Сашка вообще ею не пользовался.

- Спать неудобно? - спросил он, не поворачиваясь. Егор - тоже босиком, в штанах от камуфляжа, встал рядом и, не ответив на вопрос, задал свой:

- Ты не куришь? - Рат покачал головой. - А я закурю.

Егор достал пачку каких-то сигарет, щелкнул зажигалкой - вполне умело - и затя- нулся с наслаждением. Оперся грудью и руками на перекладину оградки. Затягивался снова и снова, стряхивал пепел в траву. Позвал: "Кс," - но кот бесшумно поднялся и канул в темноту, покачивая хвостом.

Рат ждал. Не разговора, а когда Егор докурит и уйдёт - ему хотелось побыть одному и подумать. Но Егор, щелчком отправив окурок куда-то в ночь, повернулся лицом к Рату, оперся о перекладину локтем.

- Значит, ты мой двоюродный брат.

- Значит, так, - Рат невольно повторил его позу. Теперь они стояли лицом к лицу, внимательно разглядывая друг друга - очень похожие и всё-таки очень разные.

- Очень приятно, - голос Егора был неприятным. - Надо будет сказать папе, что он меня крайне порадовал. И чего ты хочешь?

- Я? - Рат искренне удивился. - Ничего… Подожди, а что ты имеешь в виду?

- Деньги? Какое-то место где-то в ВУЗе? Ну, что? Вообще-то надо пользоваться случаем - раз уж в папочке взыграли атавизмы…

- Не понимаю, - Рат подумал, что лучше всего уйти, но воли не хватило.

- Чего тут непонятного? Родная кровь, всякая такая ерунда… Это только русский так может - всего добиться в жизни самому и постоянно стыдиться, что не помог какому-нибудь неудачнику только за то, что он с тобой был в родстве. На Западе эту чушь давно забыли - наживи своё и не зарься на чужое.

"Интересно, он знает, как близок к тому,чтобы оказаться в траве со сломанным носом?" - спокойно подумал Рат, не сводя глаз с Егора.

- И много ты нажил? - поинтересовался он равнодушно. И, не дожидаясь ответа, продолжал: - Можешь не беспокоиться. Никакая доля никакого наследства мне не нужна и ни на какие протекции я не рассчитываю… видишь, какое умное я слово знаю - протекции?.. Так вот. Твой отец мне заплатил за то, чтобы я устроил тебе экскурсию по тайге. Это моя работа. Можешь считать меня африканским проводником при белом господине, мне нас… ть. А что я твой двоюродный брат… так не заговори ты об этом - я бы тем более промолчал. Не было вас с отцом - и не надо. Пережили бы. И я, и бабка… которая ему мать. Это у вас ещё атавизмом не считают?

Для Рата это была длинная речь. А для Егора - скорей всего неожиданная. Вряд ли он был дураком - не мог не понять, что Рат искренен, и уже с середины его глаза стали удивлёнными. Когда же Рат замолчал, Егор вдруг спросил:

- Это правда, что наш дед был героем войны?

- Обеих войн. И ещё гражданской, - добавил Рат, - хотя там какой героизм… Он у атамана Семёнова служил, а когда тот ушёл в Китай в 21-м, дед с ним не согласился и остался. Его чуть не расстреляли, но потом оставили… Разве тебе это интересно?

- А что? - с вызовом спросил Егор. - Не верится?

- Нет, - честно признался Рат. И удивлённо отшатнулся - Егор вдруг подался к нему, покраснел так, что было заметно в темноте, задышал тяжело и вытолкнул:

- Слушай, ты… ты же ничего не видел… в своей… - круто повернулся и метнулся к двери.

- Осторожно, поро… - начал Рат, но опоздал. Егор коротко вскрикнул, сложился втрое и сел около входа, схватившись за левую ступню. С разбегу и со злости он махнул большим пальцем по высокому порогу - обитому войлоком для зимнего тепла, но всё равно больно, а главное - Рат это понимал - обидно при нём. Егор поднял лицо - на глазах блестели слёзы - и, мазнув по двоюродному брату, так и не слезшему с перил, злым взглядом, захромал в дом.