Ночь с принцем - Сабрина Джеффрис

Надо признаться, ей еще повезло. Он ведь мог потребовать, чтобы она на самом деле стала его любовницей. И что бы она стала делать тогда?

Кристабель подавила нервный смешок. Разве сумела бы она угодить мужчине с такой скандальной репутацией? Да если бы она знала, как это делается, ее любимый Филипп никогда бы не завел себе любовницу.

Уже привычная боль снова возникла где-то внизу живота, поднялась к сердцу и сжала его, как тисками. Усилием воли Кристабель заставила себя не обращать на нее внимания. Разве сейчас это имеет какое-нибудь значение? По сравнению с тем вторым предательством интрижка на стороне — сущая ерунда. Почему же она никак не может перестать думать об этом? Да потому, что этот мистер Берн с его намеками растревожил все… Все то, что должно было быть похоронено вместе с ее мужем.

И ведь, наверное, он даже не пытался соблазнять ее! Просто это его обычная манера, плюс привычка извлекать как можно больше выгод из одной сделки. Какой хищный и расчетливый негодяй! Сегодняшний вечер ничуть не улучшил прежнее мнение Кристабель о нем. Только, возможно, он оказался более красивым, чем она помнила, более элегантным, и к тому же, как у истинного ирландца, у него был хорошо подвешен язык. Настоящее воплощение Князя Тьмы! От этого Берна можно ждать чего угодно. И ему нив коем случае нельзя доверять.

Так почему же она, Кристабель, находит его таким привлекательным?

Ответ прост. Потому что она всегда находит привлекательными не тех мужчин, которых следовало бы. Именно поэтому, надо признаться, она здесь и оказалась.

— Попробуйте галантин, леди Хавершем, — окликнула ее леди Дрейкер с дальнего конца обеденного стола. — Наш повар славится своими галантинами.

Кристабель взглянула на изящную светловолосую виконтессу и растерянно замигала. Какое же из этих блюд называется «галантин»? Именно поэтому-то Кристабель и не любит бывать в свете: французские названия и непостижимые правила этикета всегда ставят ее в тупик. И смешно думать, что она, дочь простого армейского генерала, сможет вести себя как настоящая маркиза.

— Позвольте мне, — произнес мистер Берн, поднося ей блюдо.

Ах, значит, «галантин» — это заливное!

— Выглядит чудесно, — солгала Кристабель и положила себе чуть-чуть.

Осмелившись попробовать, она немного успокоилась: галантин оказался вполне съедобным. Оставалось только надеяться, что у лорда Стокли не будет французского повара, иначе она вряд ли справится с обедами в его поместье.

Впрочем, наверное, мистер Берн и там сможет ей помочь. Для скандально известного владельца игорного клуба он на удивление легко и уверенно чувствует себя в этом изысканном обществе.

Хотя ведь ходят слухи, что он родной сын принца-регента, как и лорд Дрейкер. Значит, они сводные братья. Тогда понятно. И понятно, почему его высочество попросил именно этих двух джентльменов помочь ей.

Боже милостивый! Она совсем забыла о его высочестве. А его скорее всего совсем не обрадует результат этой встречи. Он предполагал, что мистер Берн ограничится всего лишь ролью посредника при знакомстве ее с лордом Стокли и ничего не узнает о задуманном плане возвращения писем.

Но что ей оставалось делать? Лорд Стокли угрожает, что опубликует письма, если принц откажется выполнить его оскорбительное требование, а его высочество ясно дал ей понять, что угрожает папе, если они будут опубликованы.

— Не хотите ли отведать этого, леди Хавершем? Кристабель вздрогнула, услышав голос Берна, сидящего рядом. Взглянув на тяжелое серебряное блюдо, которое он без видимого усилия держал на одной руке, она облегченно вздохнула: этот деликатес был ей знаком.

— Ах да, я обожаю устрицы.

Огонек, блеснувший в глазах Берна, заставил Кристабель насторожиться.

— Вот как? — Он положил три раковины ей на тарелку. — А как насчет плодов граната и шпанской мушки?

— А что такое шпанская мушка? — поинтересовалась Кристабель и обнаружила, что две другие леди густо покраснели, а их мужья нахмурились.

— Перестань дразнить бедняжку, Берн, — сердито проговорил лорд Дрейкер. — Разве ты не видишь, что она понятия не имеет, о чем ты говоришь?

Кристабель сразу же вся ощетинилась. Может, ей и не совсем понятно, почему голос мистера Берна вдруг стал таким низким и вкрадчивым, но она же не полная идиотка.

— Я знаю, что это что-то неприличное. — Маркиза бросила на Берна уничтожающий взгляд. — А он, похоже, думает, что женщины находят испорченность привлекательной.

— Некоторые действительно находят, — усмехнулся Гэвин.

— Только бесстыдницы, с которыми вы якшаетесь. Услышав испуганный вздох с другого конца стола, Кристабель обернулась к хозяйке и поспешно добавила:

— Присутствующие, конечно, исключаются.

— О, не беспокойтесь, — со смехом проговорила леди Айверсли. — Мы придерживаемся такого же мнения о подружках Берна.

— Видишь, Дрейкер, — откликнулся Гэвин, — леди Хавершем совершенно не нуждается в твоей защите. Она прекрасно может постоять за себя.

— Об этом мы уже наслышаны, — вставила леди Дрейкер. — Держала тебя под дулом ружья, так ведь?

От смущения Кристабель захотелось спрятаться под стол. Конечно, папа и его армейские приятели сочли историю о ее столкновении с мистером Берном очень забавной, но светское общество за этим столом, несомненно, будет до крайности шокировано.

Но как ни странно, шокированным оказался только мистер Берн.

— Ты рассказал обо всем Регине? — спросил он у Дрейка со свирепым видом.

Тот, накладывая себе на тарелку порцию жареного фазана, слегка пожал плечами:

— Ну как я мог удержаться? Не каждый же день в тебя стреляют женщины.

— И не сомневаюсь, что ты это заслужил, — добавила с улыбкой Регина.

— Еще как заслужил! — поддержала ее Кристабель.

— Разумеется, — сердито заметил Берн, — ведь я, как последний дурак, приехал, чтобы получить свой долг, после того как ваш муж дал своему банкиру указание не платить по его векселям. Какая непростительная глупость с моей стороны!

Сарказм, а главное — ложь Гэвина привели Кристабель в ярость.

— Филипп сказал, что вы сначала пообещали ему кредит, а потом отказались от своего слова.

— Хавершем солгал.

— Он никогда бы не позволил себе такой низости!

— Вот как? Тогда почему же вы оказались здесь?

Потому что маркиз Хавершем пошел на кражу, чтобы расплатиться с карточным долгом.

Да, конечно, Берн прав: только после смерти своего мужа Кристабель поняла, что ничего не знала о нем.

— Жаль, что я вас тогда не застрелила, — пробормотала она себе под нос.

— А вы действительно в него выстрелили? — Глаза леди Айверсли горели от любопытства.