Слеза дьявола - Джеффри Дивер

Мэр оценил ее сарказм, а Ланьер снова остался глух к таким нюансам.

— Вот уж не думал, что вы сторонница выплаты выкупа, — обратился к ней конгрессмен.

— А я и не сторонница.

— Но вы уверены, что он продолжит убивать, если ему не заплатят?

— Именно так.

— Что ж… — Ланьер только развел руками. — Где здесь последовательность или логика? Как вы полагаете, платить не нужно… Но убеждены, что убийства продолжатся.

— Верно.

— Не очень-то вы помогаете нам сделать правильный выбор.

— Этот человек готов убить столько людей, сколько понадобится, чтобы получить деньги, — сказала Лукас. — И никакие переговоры с ним невозможны.

— Если мы заплатим, это осложнит вашу задачу? — спросил Кеннеди. — Вам станет сложнее поймать его?

— Нет, — ответила она и почти сразу, в свою очередь, задала вопрос: — Так вы заплатите или нет?

Записка белела в свете настольной лампы. Кеннеди вдруг померещилось, что сама бумага излучает белое сияние.

— Нет, платить мы не станем, — сказал Ланьер. — Мы займем твердую позицию, как всегда, имея дело с террористами. Мы бу…

— Я заплачу выкуп, — перебил его Кеннеди.

— Уверены? — спросила Лукас с таким видом, словно его решение для нее не имеет никакого значения.

— Уверен. Сделайте все, чтобы схватить его. А город готов заплатить.

— Секундочку, — снова вмешался конгрессмен. — С чего это вы так заторопились?

— Я вовсе не заторопился, — сказал мэр. — Свое решение я принял практически с самого начала. Как только получил эту мерзость.

Он ткнул пальцем в записку.

— Но, Джерри, — сказал Ланьер с грустной усмешкой, — ты не можешь принимать такие решения.

— Вообще-то может, — возразил Джеффрис, который к своему имени на визитных карточках прибавлял титулы доктора права и магистра юридических наук.

— Это прерогатива конгресса, — упрямо настаивал Ланьер.

Тут уже даже Кейдж не выдержал:

— Вовсе нет. Это исключительно в компетенции властей округа. По пути сюда я проконсультировался у генерального прокурора.

— Да, но мы контролируем деньги, — огрызнулся Ланьер, — а я не дам разрешения ассигновать хотя бы цент.

Кеннеди бросил взгляд на Джеффриса, который колебался всего несколько секунд.

— Двадцать миллионов? Такую сумму мы можем вытащить сами из своего бюджета и провести как непредвиденные расходы. — Он усмехнулся. — Но только деньги придется взять из резервного фонда Совета по образованию. Только их счета достаточно ликвидны.

— Неужели это единственный источник?

— Увы. У остальных либо гроши, либо вообще долги.

Кеннеди даже помотал головой от удивления. Вот ведь ирония судьбы! Деньги на спасение жизней жителей города оказались доступными только потому, что разразился скандал, не позволивший их разворовать.

— Джерри, это идиотизм, — кипел Ланьер. — Даже если им удастся арестовать этих людей, скоро у кого-то еще появится соблазн попробовать. Никогда не делай уступок террористам. В Вашингтоне все следуют этому правилу. Разве ты не читаешь меморандумов, которые выпускает государственный департамент?

— Нет, не читаю, — ответил Кеннеди. — Мне их почему-то забывают присылать. Уэнди, займись вопросом с деньгами. А вы, агент Лукас… Очень прошу, схватите эту мразь.

Сандвич оказался сносным на вкус.

Но не более того.

Гилберт Хавел решил, что, как только получит деньги, отправится в «Жокей-клуб» и закажет там настоящий стейк. Филе-миньон. И бутылку шампанского.

Он допил кофе, продолжая следить за зданием городского совета.

Начальник полиции округа прибыл, но очень скоро уехал. Десятка полтора репортеров и телевизионных групп отогнали от главного входа и велели ждать у бокового. Те явно остались недовольны. Затем парочка, с виду очень напоминавшая агентов ФБР, тоже скрылась внутри и пока не выходила. Значит, операцию поручили вести сотрудникам Бюро. Что ж, он знал, что так и будет.

Пока никаких сюрпризов.

Он посмотрел на часы. Самое время отправляться к себе на съемную квартиру и позвонить в компанию, сдающую в аренду вертолеты. Ему еще многое предстояло подготовить. Он составил тщательный план, как ему беспрепятственно забрать двадцать миллионов, а схема бегства с деньгами была еще более хитроумной.

Хавел расплатился по счету мятыми однодолларовыми купюрами, надел куртку и кепку. Выйдя из кафе, он пошел вдоль тротуара, двигаясь быстро, но глядя по-прежнему себе под ноги. Станция метро «Площадь Правосудия» располагалась тут же, прямо под зданием городского совета, но Хавел предвидел, что она будет сейчас наводнена полицейскими и агентами в штатском, а потому направился к Пенсильвания-авеню, где собирался сесть на автобус в сторону юго-восточного района округа.

Белый мужчина, голова которого накрыта капюшоном, как ходят черномазые.

Да, в жизни есть чему посмеяться!

Гилберт Хавел добрался до конца бульвара и свернул на улицу, прямиком ведущую к Пенсильвания-авеню. Ему нужно было перейти на противоположную сторону. Дождавшись, когда для него загорится зеленый сигнал светофора, он ступил на пешеходный переход. Но внезапно боковым зрением ощутил, как что-то темное быстро надвигается на него слева. Повернул голову, и тут же мелькнула мысль: черт возьми, он же не видит меня! Не видит, не видит…

— Эй! — только и успел выкрикнуть Хавел.

Водитель многотонного грузовика просматривал накладную и, не снижая скорости, проскочил на красный свет. Он поднял взгляд в самый последний момент и ужаснулся. С оглушительным визгом сработали тормоза, но инерция продолжала тащить машину прямо на Хавела. Шофер в панике орал:

— Боже, нет! Боже!

Передний бампер грузовика вмял Хавела в припаркованный легковой автомобиль, буквально расплющив тело. Водитель выскочил из кабины и в шоке пялился на дело своих рук.

— Он не смотрел по сторонам! Я не виноват!

Но потом увидел сигнал светофора, изобличавший его. Какие-то двое людей уже бежали к месту происшествия. Не долго думая шофер преодолел овладевший им было паралич, запрыгнул в кабину, сдал грузовик назад, а потом умчался дальше по улице, скоро исчезнув за углом.

Случайные прохожие, двое мужчин лет тридцати, приблизились к телу Хавела. Один из них склонился и пощупал пульс. Второй просто стоял рядом, не в силах отвести глаз от растекавшейся по асфальту лужи крови.

— Этот грузовик… — пробормотал он. — Взял и просто уехал. Скрылся, и все. Он мертв? — спросил он потом приятеля.

— Да, — ответил тот. — Мертвее не бывает.

3

Где же он?

Маргарет Лукас лежала на своем плоском животике на гребне холма, с которого открывался превосходный вид на окружное шоссе.

Машины двигались по нему густым и быстрым потоком.

Она посмотрела на часы и снова подумала: «Ну где же ты?»

У нее уже болела кожа на животе, свело спину, саднило в локтях.

Не было никакой возможности разместить командный пункт операции хотя бы немного ближе к месту, где они оставили деньги. Как бы они ни замаскировались, если вымогатель находился где-то поблизости, он непременно заметил бы их присутствие. Вот и приходилось лежать здесь на этих неровных камнях в джинсах, куртке и бейсболке с козырьком, повернутым назад, как снайпер или какой-нибудь гангстер. И так продолжалось уже час.

— Звучит как вода, — заметил Кейдж.

— Что?

— Все эти машины.

Он тоже лежал на животе рядом с ней, и их бедра почти соприкасались. Так молодая пара могла бы лежать на пляже, любуясь закатом. Но они пристально следили за полем в ста метрах от них, за местом, где положили деньги, рядом с поворотом на улицу Висельников, — да, именно так — Висельников, и ирония в этом названии была столь очевидна, что ни у кого язык не повернулся пошутить по этому поводу.

— Сама знаешь, как это бывает, — продолжал Кейдж. — Что-нибудь взбредет в голову и, как ни стараешься не думать об этом, ничего не получается. Вот и для меня сейчас весь этот транспортный поток звучит как шум воды.

Лукас никакого шума воды не слышала. Только гул двигателей грузовиков и легковых автомобилей.

Где этот подонок? Его дожидались двадцать миллионов баксов, а он не торопился их забрать.

— Где же он, черт его возьми? — пробормотал еще один голос. Он принадлежал мужчине лет тридцати с военной стрижкой и выправкой. Леонард Харди служил в управлении полиции округа Колумбия и был включен в оперативную команду, потому что, хотя всем руководили люди из ФБР, не включить в группу хотя бы одного местного копа всем казалось неправильным с политической точки зрения. Обычно Лукас резко возражала против участия офицеров других подразделений в работе ФБР, но поскольку ей уже приходилось сталкиваться с Харди лично, когда его приписывали к офису Бюро, расположенному рядом с городским советом, на этот раз она ничего не имела против его присутствия — лишь бы вел себя, как всегда, тихо, не высовывался и не мешал взрослым делать свое дело.