Шмель над державой - Илья Бриз

   На следующий день Викентьев опять улетел в Москву. Во-первых, он должен был замерить какие-то параметры маленьким, с сигаретную пачку, прибором, изготовленным Николаем. Это требовалось для обеспечения точного пробоя в "тамошнюю" столицу СССР. Никого официально не информируя, подполковник с экскурсией прошелся по Кремлю с включенным прибором в кармане. И только после этого направился в управление за разрешением на эксперимент с участием Воропаева и с обоснованием необходимости очередного расширения штата, допущенного к секретам проекта. "Шмель" стремительно разрастался. Требовалось создать пару отделов для поиска подходящих "доноров" и их подготовки. Нужен был отдел разведки и внедрения, с использованием архивов НКВД. Наконец, кто-то должен был подбирать и готовить техническую информацию для передачи ее "туда". Ну и, соответственно, фонды под это все. Сам способ передачи придумал Логинов, бывший в детстве и фото, и радиолюбителем. Оказывается, первые образцы фототелеграфа были разработаны в Германии еще до войны, и сделать вполне удовлетворительный факсоприемник на элементной базе тех лет не представляло особой сложности.

   А вот как залегендировать "там" переданную документацию? Этот вопрос мучил директора проекта постоянно. Впрочем, и этот вопрос был решен довольно оригинально, правда, не самим Юрием Александровичем, а "пришлым варягом".

   Приехав в управление, Викентьев был почти сразу допущен под очи "его светлости". У генерала сегодня было благодушное настроение. Быстро просмотрев представленные документы, он тут же подписал их и представил директора "Шмеля" невысокому худощавому мужчине лет пятидесяти, который вошел в кабинет почти сразу после Юрия Александровича.

   - Полковник Павел Ефимович Коган будет курировать ваш проект от администрации премьер-министра, - глядя на удивленного Викентьева, генерал еле заметно усмехнулся. Ознакомив подполковника с соответствующим приказом, регламентирующим практически неограниченный допуск куратора к секретной информации, замдиректора ФСБ тут же вежливо проводил обоих из кабинета. Что поразило директора проекта, так это то, что генерал, который был сегодня в форме, и, видимо, тоже собираясь уходить, надел фуражку и, прощаясь, первый откозырял полковнику в "гражданке", как старшему по званию.

   ****

   Юрий Александрович был немного знаком с Коганом. Они "сталкивались" во время разборки со знаменитым в определенных кругах "Энгельским пнем". Тогда нехорошие "заморские мальчики" умудрились засунуть недалеко от аэродрома наших стратегических бомбардировщиков Ту-160 в районе Энгельса контейнер с аппаратурой, прослушивающей радиопереговоры и фиксировавшей работу радиотехнических систем самолетов в обычный сосновый пень.*

   * Реальная история в 1988 году под Прилуками.

   Павел Ефимович захотел ознакомиться с проектом "Шмель" немедленно. На борту самолета, за рюмкой коньяка, они разговорились. Как понял Викентьев из намеков полковника, премьер, сам выходец из спецслужб, предпочитал лично держать руку на "пульсе" самых важных с его точки зрения дел. Коган, бывший разведчик, хотя не зря считается, что они бывшими не бывают, занимался у премьера в основном вопросами авиации. Когда-то в молодости, как он сам рассказал в самолете Юрию Александровичу, пришлось ему потюкать топориком в одном французском порту, работая плотником. Одновременно он внимательно наблюдал за приплывающими и уходящими как военными, так и гражданскими судами. Анализировали полученную информацию уже в Москве. Вот тогда-то у неплохо зарабатывающего молодого французского рабочего и появилось увлечение. Он не только отлично овладел управлением спортивного самолета в местном аэроклубе, но и собрался участвовать в чемпионате Франции по высшему пилотажу. Но человек предполагает, а начальство, как говориться, располагает. За чужую ошибку, провал связника, пришлось расплачиваться многим. Самого Когана с его, "греческого профиля" носом, напоминавшем знаменитого французского президента, отозвали в Союз. Здесь уже, хорошо тогда "покрутившись", молодой капитан КГБ обменял свои французские "корочки" пилота-спортсмена с паспортными данными из "легенды" на законное пилотское свидетельство, выписанное уже на настоящую фамилию.

   - С чего я тебе это все рассказываю, - начал объяснять Викентьеву полковник, они почти сразу на борту самолета перешли на "ты", - Тогда, вернувшись из заграницы, я, практически сразу, в МАИ на заочное поступил, на авиаконструктора. Сразу на четвертый курс взяли, - похвастался Коган, - И с тех пор стал специализироваться в "наших" делах на авиации. К агентурной работе после чужого провала я уже был не годен, "засветился", как сам понимаешь. А у нас же дополнительные знания и умения всегда приветствовались. Здесь я и МиГ-29тый освоил, и на Сушке двадцать седьмой полетал. Ох, какой самолет, не машина, сказка! Много на чем удалось полетать. Но, годы уже не те, врачи за штурвал не пускают, - Павел Ефимович вздохнул, - Но вот почему "сам" меня на это дело кинул, я пока не понял. Но ты не беспокойся, мешать я тебе не буду, не было таких "установок". Наоборот, чем смогу, помогу. Опыт у меня кой-какой, есть.

   - Темнит полковник, - подумал Викентьев. Кое какие слухи про Когана по управлению ходили. Одни говорили, что он "лепший" друг нынешнего премьера, который ранее был президентом, а за несколько лет до того директором ФСБ. Другие утверждали, что этот простой полковник якобы набрал компромата на всю нынешнюю верхушку страны и грамотно этим пользуется. Во всяком случае, про то, что первый президент Российской Федерации был "свален" именно с помощью компромата, директор "Шмеля" слышал не раз.

   После приезда на базу куратор неделю покрутился во всех отделах. Его интересовало практически все. Он всюду совал свой специфический нос. От охраны базы и до технологии заброса. Правда, как точно выяснил Викентьев, числовые коэффициенты пробоя полковник не узнавал. На ежевечерних "посиделках" он также стал постоянным гостем. На них, после появления Павла Ефимовича, разговор почему-то стал чаще съезжать на политику.

   - Ну, как Вы, Сан Саныч, не понимаете, Россия была, есть и будет империей. Что при царях, что при Сталине, - Коган улыбнулся, - Даже сейчас, несмотря на декларируемую демократию, мы, - он гордо посмотрел на Логинова, - мы империя. Несколько ослабленная и немного уменьшенная в размерах. Конечно, конкретная форма власти имеет громадное значение. Но здесь это, увы, не нам решать. А вот там, - полковник помолчал, - там можно попробовать. И, здесь Вы, Александр Александрович, возможно и правы. Монархию можно попробовать реставрировать и в конце сороковых.

   Все удивленно посмотрели на Когана.

   - Как Вы себе это представляете, Павел Ефимович? - первой, как всегда, задала вопрос Катя.

   - Воспользоваться культом личности Сталина сразу после войны. Раскачать внутриполитическую обстановку при отходе от плановой экономики к рыночной, что хочешь, не хочешь, требует отказа от продекларированного социализма.

   - Да, но как технически такое провернуть? - Юрию Александровичу излагаемая идея показались интересной.

   - В несколько этапов, - начал объяснять полковник, - Первое, разрешить многопартийность. Далее, когда свежесозданные партии начнут бороться за реальную власть, необходимо допустить несколько контролируемых неудачных попыток переворота.

   - А перевороты разве в те годы были возможны, - спросила Ольга.

   - Еще как, - Павел Ефимович задумался, вспоминая, - в нашей истории именно в те годы их было два.

   - Три, - поправил Викентьев.

   - Правильно, Юрий Александрович, - Коган благодарно кивнул, - два удачных и один неудачный.

   - Первый, это арест Берии в пятьдесят третьем, - блеснул знаниями Николай.

   - Да, и приход к власти Хрущева, - поддержал друга Дима.

   - А второй? - спросила Катя.

   - Вот второй был неудачным, - ответил за Павла Ефимовича Логинов, - в 1957 Маленков, Молотов и Каганович попробовали сместить Хрущева. Не вышло у них. А вот третий переворот в октябре шестьдесят четвертого у Брежнева, Подгорного, Шелепина и Косыгина получился. Брежнев тогда быстро подсуетился и, "задвинув" Подгорного и Шелепина, встал во главе страны.

   - И это все внутри одной партии, - перехватил разговор полковник, - Нда, политика Сталина разделяй и властвуй... И, как его не стало... А теперь представите себе, что партий несколько. Там такая грызня начнется! Причем, происходит это все на фоне резкого изменения форм собственности и приличного подъема уровня жизни.

   - А с чего вдруг этот уровень поднимется? - удивился Дима.

   - Вот это, как раз, достаточно просто, - без промедления стал объяснять Коган, - Во-первых, благодаря нашей информационной помощи, держава выйдет из войны со значительно меньшими потерями. Затем, по той же причине, новые для них технологии должны дать приличный эффект. Ну и, наконец, заставить запад платить за эти технологии. Плюс, новые территории.