Голубой молоточек - Росс МакДональд

- Чего тебе тогда хочется?

Она заколебалась; на лице ее отразилось напряжение, словно она вслушивалась в отголоски собственного внутреннего мира.

- Я хотела сказать: "убить его". Но на самом деле я так не думаю. В конце концов, к чему это привело бы? Бедный старина Фред тоже уже мертв и похоронен, как и я.

Под влиянием минутной злости я хотел возразить ей, сказать, что она слишком молода и хороша собой для таких разговоров. Но она была свидетелем и мне не хотелось с ней ссориться.

- А что произошло с Фредом?

- Много всякого. Он из бедной семьи и полжизни потратил на то, чтобы оказаться там, где он находится сейчас, а это, собственно, значит нигде. Его мать что-то вроде сестры милосердия, но она помешалась на своем муже. Он остался калекой в войну и ни к чему не способен. Фред должен был стать художником или кем-то таким, но, наверное, никогда уже не достигнет этого...

- У него были какие-то неприятности?

Ее лицо стало непроницаемым.

- Я этого не говорила.

- Но мне показалось, что ты подразумеваешь это.

- Может, и так. У каждого есть какие-то неприятности...

- Но в чем же состоят неприятности Фреда?

Она покачала головой.

- Я вам не скажу. Вы донесете моей матери.

- Нет...

- Да!

- Ты любишь Фреда?

- Я вправе любить хоть кого-то на этом свете! Он милый парень, милый человек...

- Разумеется. Не этот ли милый человек украл картину у твоих милых родственников?

- Не пытайтесь иронизировать!

- Иногда приходится. Видимо, потому, что все вокруг такие милые. Но ты не ответила на мой вопрос, Дорис. Не Фред ли украл эту картину?

Она затрясла головой.

- Ее вообще не крали.

- Ты хочешь сказать, что она сошла со стены и отправилась прогуляться?

- Нет, я не это хочу сказать! - из глаз ее брызнули слезы и покатились по лицу. - Это я ее взяла!

- Зачем?

- Фред сказал мне... Фред меня просил.

- Он мотивировал свою просьбу?

- У него были причины.

- Какие именно?

- Он просил никому не говорить об этом.

- И картина до сих пор у него?

- Думаю, да. Он ее не приносил.

- Но говорил, что намерен вернуть ее?

- Да... И он наверняка сделает это! Он сказал, что хочет ее исследовать.

- Что именно исследовать?

- Установить ее подлинность.

- Значит, он подозревает, что это подделка?

- Он должен удостовериться.

- И для этого должен был ее украсть?

- Он вообще не крал ее! Это я разрешила ему взять картину. А вы ужасно все воспринимаете!

6

Я был уже почти готов признать ее правоту. А потому оставил ее в покое и спустился к машине. Весь последующий час я сидел в машине, следя за входом в корпус и наблюдая, как падающие на другую сторону улицы тени домов становятся длиннее в свете послеполуденного солнца.

В павильончике с круглой крышей, стоящем на этом участке улицы, располагался бар, где продавали диетические гамбургеры, и слабые порывы ветра время от времени доносили до меня запах еды. Я вышел из машины и съел гамбургер. В заведении царила довольно гнусная атмосфера. Бородатые клиенты показались мне пещерными людьми, ожидающими конца оледенения.

Когда, наконец, подъехал Фред Джонсон, я уже снова сидел в машине. Он припарковал свой голубой "форд" сразу за моей спиной и оглядел улицу, потом вошел в подъезд "Шербурна" и скрылся в лифте. Я двинулся по лестнице. Встретились мы на площадке четвертого этажа. На нем был зеленый костюм с широким желтым галстуком.

Он попытался нырнуть обратно в лифт, но двери захлопнулись перед его носом и кабина двинулась вниз. Он повернулся ко мне. Я увидел бледное лицо и широко открытые глаза.

- В чем дело, сэр?

- В картине, которую ты взял из дома Баймееров.

- Какая картина?

- Ты прекрасно знаешь, какая. Картина Хантри.

- Я ее не брал!

- Возможно. Но она попала в твои руки.

Он глянул за мою спину в направлении коридора, ведущего к комнате девушки.

- Это вам сказала Дорис?

- Давай не впутывать Дорис в это дело. У нее и так достаточно хлопот с родными и с самой собой.

Он кивнул, словно понял и признал мою правоту. Но глаза его жили собственной жизнью и искали выход из создавшейся ситуации. Он казался мне одним из тех несчастных юношей, которые, когда юность минует, сразу переходят в пожилой возраст, минуя стадию мужской зрелости.

- Кто вы, собственно, такой?

- Я частный детектив по имени Лью Арчер. Баймееры наняли меня для поисков своей картины. Где она, Фред?

- Не знаю...

Он растерянно покачал головой. На его лбу появились капельки пота, словно выдавленные мощными руками, стиснувшими ему виски.

- Что же с ней случилось, Фред?

- Я действительно взял ее домой. У меня и в мыслях не было красть ее! Я хотел только исследовать картину...

- Когда ты принес ее к себе?

- Вчера.

- И где она теперь?

- Я не знаю. Честное слово! Кто-то, должно быть, украл ее из моей комнаты...

- В доме на Олив-Стрит?

- Да, сэр. Кто-то влез в дом и украл ее, когда я спал. Она была там, когда я ложился в постель, но, проснувшись, я не нашел ее...

- Ты, должно быть, большая соня...

- Наверное...

- Или большой лжец.

Худенький юнец внезапно весь задрожал от стыда или от гнева. Я подумал, что он попытается ударить меня, и приготовился к этому. Но он бросился в сторону лестницы. Догнать его мне не удалось, когда я выбежал на улицу, он уже выводил свой голубой "Форд" на середину проезжей части.

Я купил диетический гамбургер, попросил положить его в бумажный пакет и снова поднялся лифтом на четвертый этаж. Дорис впустила меня в комнату, хотя выглядела явно разочарованной при виде моей персоны.

Я вручил ей гамбургер.

- Здесь есть кое-что съестное...

- Я не голодна. Да и Фред обещал мне привезти что-нибудь...

- Лучше съешь это, Фред сегодня может и не появиться.

- Он говорил, что заскочит...

- У него могут быть некоторые хлопоты в связи с этой картиной, Дорис.

Она сжала пальцы, смяв лежащий в пакете гамбургер.

- Что, мои родственнички намерены прикончить его?

- Я не стал бы говорить так однозначно.

- Вы не знаете моих родных! Они добьются того, что он потеряет место в музее. И никогда не окончит учебу. И все потому, что он пытался помочь им!

- Я не вполне понимаю...

Она резко тряхнула головой.

- Он хотел проверить подлинность их картины. Хотел определить возраст краски. Если она свежая, это наверняка значит, что картина фальшивая.

- Что она нарисована не Хантри?

- Вот именно. Когда Фред впервые увидел ее, он счел, что это подделка. Во всяком случае, не был уверен в ее подлинности. Вдобавок он не доверяет человеку, у которого мои родные купили картину.

- Граймсу?

- Ну да. Фред говорил, что в близких к искусству кругах у него скверная репутация.

Мне было интересно, какую репутацию обретет сам Фред теперь, после кражи картины. Но волновать этим девушку было бессмысленно. Ее лицо оставалось непроницаемым, словно скрытым за облаком. Я оставил ее наедине с помятым гамбургером и вернулся вдоль автострады в нижний город.

Двери магазина Пола Граймса были заперты решеткой. Я постучал, но никто не ответил. Тогда я принялся дергать ручку и кричать безрезультатно. Всматриваясь в темноту за стеклами, я видел только пустоту и мрак.

Зайдя в винную лавочку, я спросил чернокожего продавца, не видал ли он Паолу.

- С час назад она была возле магазина, укладывала какие-то картины в автофургончик. Я даже помогал ей, мистер.

- Что это были за картины?

- Всякая мазня в рамах. Такие странные картинки, все в цветных пятнах. Мне нравятся картины, на которых что-то видно. Ничего удивительного, что эти они не смогли продать.

- А откуда вы знаете, что они не смогли?

- Так это же яснее ясного! Она сказала мне, что магазин закрывается.

- А был с нею Пол Граймс, этот тип с бородкой?

- Нет, его видно не было. Я его не видел с той поры, как вы вышли отсюда.

- А Паола не говорила, куда она уезжает?

- Я не спрашивал. Уехала она в сторону Монтевисты, - он указал пальцем на юго-запад.

- Что из себя представляет этот ее автофургончик?

- Старый "Фольксваген". У нее какие-то неприятности?

- Нет. Просто я хотел бы поговорить с ней об одной картине.

- Вы хотите купить ее?

- Возможно.

Он недоверчиво глянул на меня.

- Вам нравится эта мазня, сэр?

- По-разному.

- А жаль... Если бы они знали, что подвернется клиент, может, не закрывали бы фирму и ударили бы с вами по рукам, сэр...

- Все может быть... Вы не продадите мне две четвертушки теннессийского виски?

- Лучше купите пол-литра, сэр, это обходится дешевле.

- Мне нужны две четвертушки.

7

Двинувшись в сторону центра, я остановился возле музея, намереваясь расспросить о Фреде. Но здание было уже закрыто.

Я поехал на Олив-Стрит. Сумерки, будто ветвистое дерево, нависали над газонами и палисадниками, в старых домах уже зажигали лампы. Клиника напоминала огромный сияющий кристалл. Я остановился возле увенчанного острой кровлей дома Джонсонов и поднялся по выбитым ступенькам к двери.