Угрозы любви - Дженнифер Эшли

Остин немного расслабился.

— Понимаю. Значит, эта женщина решила захватить мой корабль ради такой глупости…

— Уверяю вас, она настроена очень серьезно. И она убьет вас, если вы будете сопротивляться.

— Не сомневаюсь. А какова ваша роль во всем этом?

— Я должна отвлечь вас, чтобы дать им время все устроить.

— Что ж, свою роль вы сыграли замечательно. — Он провел пальцами по ее щеке, но его прикосновение было холодным. — У мисс Адамс есть сообщники? Кроме вас, я хочу сказать.

— Лейтенант Фостер. И мой сводный брат.

— Хм… Он действительно ваш сводный брат?

— Томас? Да. Почему бы ему им не быть?

— Но если мисс Адамс пустилась через Атлантику, чтобы спасти своего любовника, то, возможно, вас сопровождает ваш любовник…

Эванджелина вздрогнула.

— Господи, нет! У меня нет любовника! Я даже не знаю, что это такое.

Глаза капитана утратили всякое выражение.

— Вы так хорошо играете роль невинной девушки… Я почти верю в вашу невинность. Но сюда вы пришли, чтобы стать моей любовницей, верно?

— Только в одном случае. Если это было бы неизбежно.

— И ведь почти сработало, не правда ли? Вы обвели меня вокруг пальца своей соблазнительной улыбкой и своей очаровательной грудью, которую обнажили для моего удовольствия. Когда вы собирались выплюнуть меня, дорогая?

— Не понимаю, о чем вы.

Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Вы опасны, сирена. Опасны со своим невинным видом и этими очками… Мужчина может чувствовать себя в безопасности с вами… пока вы не опутаете его своей ложью.

О чем, ради всего святого, он говорит?!

— Пожалуйста, не смейтесь надо мной. Знаю, я поступила дурно, но у меня не было выхода.

— Я?.. Смеюсь над вами?..

Эванджелина молча смотрела на капитана. Его пальцы больно сжимали ее подбородок.

— За вами нужно присматривать, мисс Клеменс. И самое подходящее место для этого — корабельная тюрьма. Но у меня нет времени сейчас, чтобы проводить вас туда. Он выпрямился и отпустил ее. — Оставайтесь здесь до моего возвращения.

Она в испуге пробормотала:

— Вы не должны идти туда.

— Это мое судно. Ия не буду прятаться в своей каюте, пока Фостер и больная от любви женщина пытаются захватить его.

— Она сказала, что отпустит вас, если вы не будете сопротивляться. Она мне обещала…

Остин подошел к шкафу, открыл его и достал пистолет. Шагнув к фонарю, тщательно осмотрел оружие.

— Обещала? В самом деле? Простите, но я ей не верю.

Эванджелина дрожащими пальцами завязала ленточку на своей рубашке.

— Я буду молиться за вас, капитан.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Молитесь, если хотите. Но оставайтесь здесь. Позже я решу, что с вами делать.

— Если вы вернетесь, — прошептала она.

Остин бросил на нее жесткий взгляд:

— Я всегда возвращаюсь.

Он отвернулся и открыл дверь. Холодный воздух ворвался в каюту, принося с собой острый запах моря. Эванджелина услышала выстрелы наверху, но в коридоре было тихо.

Не оглянувшись на нее, капитан решительно шагнул за порог и закрыл за собой дверь.

Дэвис был мертв. Остин выпрямился, кипя от гнева. Молодой матрос лежал неподвижно. Лежал с закрытыми глазами. Было ясно: он не сопротивлялся. Возможно, они собирались просто усыпить его с помощью лауданума[3], но дали ему слишком большую дозу. Хотя Остин не очень-то верил в это.

Кроме мертвого Дэвиса, в коридоре никого не было. И было тихо. С палубы же доносились выстрелы, быстрые шаги и визгливый смех. И ругался какой-то мужчина. Но никто не появлялся на лестнице, ведущей к каюте капитана.

Остин крепче сжал пистолет. Он подумал о женщине, оставшейся в его каюте, и ужасно разозлился. Он был уверен: она пришла за бумагами. На уме у него были только эти документы, и он совсем не подумал об опасности, которая могла грозить ему с другой стороны. Но возможно, мятеж Фостера имел отношение также и к этим бумагам. Возможно, лейтенант использовал намерение мисс Адамс в своих целях. Как бы то ни было, он остановит их. Он обещал доставить бумаги своему наставнику в Бостон, и он их доставит.

Остин дошел до конца коридора и спрятался в тени рядом с лестницей, чтобы успокоиться. Он никогда не терял контроля над собой, имея отношения с женщинами. А тут вдруг едва не овладел мисс Клеменс, женщиной, не умевшей даже толком целоваться.

И он все еще желал ее. Кровь кипела в его жилах, и он представлял, как именно овладеет ею. Может быть, она и шпионка, но это не делало ее менее соблазнительной, менее очаровательной, менее желанной.

Но его гнев был не менее жарким, чем его желание. И он займется мисс Клеменс, как только подавит мятеж Фостера. Она заплатит ему, о, она дорого ему заплатит… Эта женщина пробудила в нем такое сильное желание, какого он не испытывал уже очень давно. А она… Она всего лишь смеялась над ним. Что ж, она заплатит ему и за это.

Остин медленно поднимался по трапу, держа пистолет наготове.

Наверху же царил хаос. Мисс Адамс с улыбкой на красивом лице стояла недалеко от трапа, наблюдая, как трое матросов избивали палками одного из лейтенантов. Сводный брат мисс Клеменс, худосочный молодой человек с выпученными глазами, стоял рядом с мисс Адамс, уставившись на нее с идиотским видом.

Лейтенант Фостер держал штурвал на юте, величественно наблюдая за происходящим внизу. У грот-мачты кучка угрюмых матросов и офицеров стояла под охраной еще одного лейтенанта и нескольких мятежников. Остальные моряки были на мачтах, они поднимали и крепили паруса.

Остин взглянул на звезды. Теперь судно изменило курс и направлялось на юг, точнее — на юго-запад, в Гавану.

Если бы ему удалось незаметно пробраться на главную палубу, к левому борту, он мог бы застрелить Фостера. Этот человек руководил мятежом, что бы там ни думала мисс Адамс. И если его убить, то ему, Остину, будет легче взять все под свой контроль.

Он вдруг вспомнил, как был молодым лейтенантом во время войны против англичан. Тогда ему пришлось впервые отдавать команду стрелять по британскому фрегату. Он тупо смотрел на языки пламени, лизавшие вражеский корабль и отправлявшие его на дно моря. Люди, объятые пламенем, падали с такелажа в безжалостный океан. Они сгорали, они умирали… А он, Остин, оставался в живых.

Капитан крадучись стал отходить от лестницы, прячась за штабелем бочек, держась в тени. Неподалеку матросы с усталыми лицами, ворча, тянули канаты. Другие же, смеясь, толпились вокруг бочки с ромом, которую открыли.

Идиоты! Фостер ничего не понимает! Только рутинная работа и строгая дисциплина помогают избавиться от тоски и не болеть. А пьянство ведет к гибели. Лейтенант не успеет и оглянуться, как на судне воцарится хаос. Остин вообще не хотел брать его в рейс — этот человек никогда ему не нравился, — но компания настояла на своем. Теперь им придется расплачиваться за это жизнью Дэвиса и других…