Интенсивная терапия. Истории о врачах, пациентах и о том, как их изменила пандемия - Гэвин Фрэнсис

вакцинации среди представителей образованного среднего класса упали. Автор письма утверждал, что повода для беспокойства нет и детям, прилетевшим из Китая, у которых появились симптомы, следует оставаться дома и связаться с врачом.

В тот же день стало известно, что один из врачей, предупредивших мировые СМИ о коронавирусном кризисе в Китае, офтальмолог Ли Вэньлян, скончался от нового вируса. Газета Guardian сообщила: «Ли был одним из восьми людей, преследуемых властями за „распространение ложной информации“. Жесткий подход, который к нему применили, позднее не был одобрен Верховным судом Китая. Он согласился впредь не обсуждать то, что его беспокоит, публично. Однако в начале января он лечил пациентку с глаукомой, не зная, что она больна коронавирусом. Вероятно, он заразился во время операции». Газета сравнила его с Карло Урбани, итальянским врачом, который работал во Вьетнаме от лица ВОЗ и в 2003 году умер от SARS-CoV-1. Он распознал угрозу, связанную с вирусом, и попытался сделать все возможное, чтобы остановить его распространение. На своем сайте ВОЗ написала об Урбани: «Благодаря тому, что ему удалось распознать этот вирус на раннем этапе, глобальный надзор был усилен, и многих новых заболевших получилось выявить и изолировать до того, как они заразили бы медицинский персонал». Ли, похоже, такой возможности даже не дали.

Когда я вернулся домой, угроза стала казаться реальной: мы находились в продромальном периоде первой волны, и всем было ясно, что инфекция, которая тихо, но стремительно распространялась по стране, теперь готова заявить о своем присутствии. В Великобритании подтвердились еще несколько случаев. Одним из заболевших был британский бизнесмен из Брайтона, заразившийся коронавирусом в Сингапуре. Его болезнь подтвердилась 6 февраля, а позднее выяснилось, что он успел заразить еще 11 человек. В те выходные был преодолен печальный рубеж: в Китае число смертей от нового коронавируса превысило таковое за всю эпидемию SARS-CoV-1 2002–2003 годов, достигнув 811. Эпидемия SARS-CoV-1 была опасна, поскольку летальность, то есть отношение числа умерших к общему числу заболевших, часто превышала 1 из 10. Тем не менее вирус SARS-CoV-1 распространялся гораздо медленнее нового коронавируса, и ему потребовалось несколько месяцев, а не дней, чтобы выйти за пределы Китая. Низкая скорость распространения и высокая смертность помогли сдержать SARS-CoV-1: вспышки распознавались быстро, поскольку большинству носителей вируса становилось очень плохо. Новый вирус, казалось, распространялся гораздо быстрее. Многие люди, не имеющие симптомов, были его носителями, из-за чего изолировать потенциально опасных людей и помешать им передавать вирус становилось сложнее.

Начались школьные каникулы, и мы с женой и тремя детьми отправились на Оркнейские острова – архипелаг, расположенный неподалеку от северной оконечности Шотландии. Я когда-то работал врачом в городе Стромнесс, расположенном на западе Мейнленда, и у нас там осталось много друзей. После нескольких дней отдыха моя семья отправилась домой, а я решил провести еще неделю на одном из внешних островов архипелага и заменить местного врача общей практики. На острове не было никакого оборудования, даже рентгеновского аппарата. Только кабинет с медицинской сестрой и неплохим ассортиментом препаратов.

Собираясь сесть на паром в Керкуолле, я получил сообщение от сотрудника островной больницы. Он спрашивал, есть ли у меня время, чтобы приехать в больницу «на примерку плотно прилегающей лицевой маски». Меня смутила такая спешка. Неужели им было что-то известно о надвигающейся вспышке заболеваемости? Здесь, на Оркнейских островах? Эти маски, которые эффективно удерживают капли слюны, содержащие вирусы, врачи общей практики обычно не носили. Больничный персонал тоже надевал их только в редких случаях. Я ответил, что могу приехать в больницу прямо сейчас, но до моего парома, который должен был отвезти меня на внешний остров, оставался всего час. «Необходимости торопиться нет», – ответили мне, и это действительно было так.

Поездка на пароме заняла два часа. Я прибыл на место в темноте, порывы ветра сбивали с ног. На пристани меня встретил общительный врач общей практики и отвел на ужин в один из пабов. Он передал мне пейджер и ключи от клиники, а затем заказал первую за долгое время кружку пива. На следующий день он должен был отправиться на швейцарский горнолыжный курорт.

Это была неделя ураганов «Кьяра» и «Деннис», когда большинство паромов стояло в порту, а рейсы были отменены. После утреннего приема у меня осталось два часа до конца светового дня, и я решил прогуляться по пустынным пляжам. Мечи ветра разрубали дюны и поднимали песчаные вихри, кружившие у моих лодыжек. Я мог свободно исследовать остров, но далеко уходить от машины не следовало, поскольку меня в любой момент могли вызвать.

В итоге за восемь дней моего пребывания на острове было всего три экстренных вызова. Жизнь островитян зависит от погоды, и местное население понимает, что ценой жизни в таком красивом уголке мира могут быть плохая доступность медицинских услуг и задержка транспорта. Когда я думаю о том, как море одновременно держит в заточении и защищает местных жителей, на ум приходят знаменитые слова Хорхе Луиса Борхеса[10] о море. Он описывает его как «неистовое и древнее, грызущее основы земли». Мне пришлось направить двух пациентов на обследование в больницу: у первого нужно было исключить проблемы с сердцем, а у второго – аппендицит. Снабдив их препаратами из неплохой аптеки клиники, я надеялся, что им удастся добраться до больницы на паромах, которые отправлялись, когда шторм ненадолго утихал.

За ту неделю несколько человек спросили меня о коронавирусе. Им было интересно, видел ли я больных и преувеличивают ли опасность в новостях. Однако за этими вопросами скрывалась тревога: люди хотели знать, что будет, если вирус доберется до их острова. Это привело бы к чрезмерной нагрузке на медицинские учреждения, нехватке кислорода и неспособности безопасно доставлять пациентов в больницу. Каждое утро я вел прием пациентов в паре с медсестрами: первые несколько дней мы работали с Хелен, а последние – с Карен. Обе были замечательными опытными медсестрами, много лет знакомыми со всеми жителями острова и знавшими об их проблемах. Однако когда на острове есть только один врач и одна медсестра, оказание помощи затруднено – в оживленных больницах больших городов такая ситуация казалась невообразимой. В ежедневных разговорах с пациентами я замечал их обеспокоенность: они не говорили об этом открыто, но осознавали сложность ситуации.

Я подумал о китайских врачах, которые тяжело заболевали коронавирусом, и о том, что сам каждый год заражался от пациентов вирусными инфекциями, которые обычно переносил на ногах.

Вероятность, что я не перенесу новый вирус столь же легко, была высока.

Шотландское агентство по охране окружающей среды объявило об опасности наводнения на островах: волны были очень высокими и свирепыми. Скорость ветра превышала 90 км/ч. Когда одного из пациентов потребовалось срочно вывезти